Первый марсианский поэт-лауреат - Т. Э. Оливант
Внутри была флешка. Чёрный металл с зелёным колпачком. Почему-то это её тревожило. Сеть на Марсе была самой разветвлённой во всей галактике, почему бы отправителю просто не послать ей сообщение? Значит, содержимое было либо секретным, либо опасным, или же то и другое вместе.
Эстер задумчиво покусала губу. Лучше убедиться, чем гадать, верно? Она воткнула флешку в компьютер.
Всего один файл с банальным названием «Файл 1». Эстер открыла его.
Это оказалась карта. Первая мысль была — вот тебе и раз. Все эти изгибы и контуры рельефа ничего не говорили ей. Была ли это карта поверхности? Она подвигала изображение туда-сюда. Это наверняка Марс, но изображение было чёрно-белым, и она ничего на нём не узнавала.
Хотя погодите-ка. Вот этот треугольник — должно быть, колония. Она уставилась в экран. С одной стороны были шахты, которые, по её сведениям, почти не использовались, потому что из них уже добыли всё, что только можно при строительстве колонии. Кроме того, надписи, кажется, были на другом языке. Ни одно из названий ничего для неё не означало.
Эстер села, глубокая складка залегла между её бровями. Ну хорошо, очевидно, что ей послали это не просто так. Но зачем? Она знала о Марсе меньше, чем кто угодно другой на станции.
Это же не имело отношения к стихам, верно? У неё засосало под ложечкой. Может, нужно как-то описать карту стихами? Эстер вгляделась в странные названия. Откуда, чёрт побери, ей брать рифмы к «Тарсис» или к «долине Маринер»? Йейтс точно ничего не писал о них.
Она снова остановила взгляд на треугольнике колонии. Что произойдёт — посмотрим, наконец, правде в глаза — когда люди из Университета поймут, что она никакой не поэт? Первым рейсом обратно на Спутник-3? Или что похуже? Эстер пропускала мимо ушей предупреждения Кэт о взглядах Аугментов на плагиат, но теперь, будучи на Марсе, не могла перестать гадать, накажут ли её. Они не особо славились милосердием.
Но всё же, пока она сама была на этом маленьком треугольнике на чужой планете, она чувствовала себя в миллион раз лучше, чем на Спутнике-3. Её родители оба умерли, не дожив до сорокалетия. Оба от болезни лёгких. Нетрудно догадаться, что это было связано с качеством воздуха на этой ржавой груде металла. Здесь, хоть она и под землёй, но по крайней мере кондиционеры негромко жужжали, а не трещали и не громыхали.
Какое счастье, однако, что она не клаустрофоб. Интересно, на какой мы глубине? Миля, две? Неудивительно, что кланы шахтёров, построивших всё это, носили свои татуировки с гордостью. Им есть чем гордиться, это невероятно. И всё-таки…
И всё-таки это не Земля. Не та планета, на которую она смотрела в иллюминатор всю свою жизнь, которая замёрзла и умерла ещё до её рождения, но всё ещё владела их умами. Они — люди, и Земля навсегда останется их домом. Марс — не более, чем её бледная имитация, и никогда не будет ничем иным.
Эстер потёрла лицо. Она всё ещё приходила в себя после полёта. Анабиоз, конечно, сокращал путешествие, но уж точно не помогал со сдвигом по времени, не говоря уже о психологической травме от потери двух лет жизни.
Она вынула флешку из компьютера и сунула её на полку к книгам. Наверное, лучше просто пока забить на неё, пока не выяснится, что с ней делать.
Девушка легла на кровать, стараясь не смотреть на тонкую чёрную флешку, которая, казалось, глядит на неё с укором, как на идиотку, которая не может понять, зачем всё это. Может, было бы лучше, если бы чёртова хреновина просто взорвалась у неё в руках.
Глава 9
Толли очень хотел, чтобы корабль пролетел над тёмным пятном, но экипаж не горел желанием туда направляться.
- Там жутковато, - ответила на его вопрос Сузу, - Понимаешь, когда у тебя есть хоть какие-то эмоции, это место для тебя жуткое. Никто не любит ходить туда.
- Мы же будем пролетать сверху, - сказал Толли, раздосадованный её нелогичностью.
- Это если мы опять не сломаемся.
Толли не стал отвечать на это. Женщина смотрела на него, как будто обвиняя во вчерашней аварии. Ну, может, они и лишились рабочего из-за него, но уж состояние корабля было целиком на совести о-людей.
- К старту готов? - спросила Капитан, избегая его взгляда.
- Конечно, - Толли был разочарован, что выбить её из колеи оказалось так легко. Он лишь едва намекнул на её грешки — небольшие махинации в делах между Аугментами и Торговцами, ничего такого, что сотня других капитанов не делала бы в каждом рейсе — и она сразу же растеряла всю уверенность в себе. Жаль, конечно, но на этом зацикливаться не стоит. У него хватало своих проблем и без этого.
- На Марсе же не одно тёмное пятно. Это — просто самое большое из них, - объяснил Толли.
- Это называется «деталь альбедо». Тёмные и светлые породы, придающие цвет поверхности. Когда не было нормальных телескопов, люди думали, что это океаны. Это тёмное пятно известно как море Песочных Часов, - раздался голос одного из членов экипажа, обычно наблюдавшего за состоянием корабельных систем.
Толли не особенно замечал этого юношу раньше. Его кожа была темнее, чем у большинства марсиан, это говорило о том, что его предки покидали Землю в числе последних. Его большие тёмные глаза всё время казались испуганными. Кроме того, набор серебристых татуировок указывал, что он — потомок бурильщиков вечной мерзлоты.
- Ты историк?
Парень покраснел. - Не… Гм...
- Можно просто Толли.
- Нет, Толли. Просто люблю читать про старый Марс. В смысле — до заселения людьми.
- Здорово, - Толли тепло улыбнулся, - Я помню, как….
Всплеск адреналина удар сбил его с мысли. Что он хотел сказать? «Помню, как открылись первые шахты на Марсе? Как первопоселенцы вынимали блоки замороженной породы из пыли и извлекали из них минералы, давшие первые богатства империи Аугментов?». Дурацкая идея. Парой фраз проболтаться о столь многом.
- ...помню, как впервые заинтересовался географией, - не совсем убедительно закончил Толли, - Начал с изучения рельефа Марса. Может быть, и ты мог бы стать картографом.
- Разве не все картографы — Аугменты?
Толли подкрутил уровень гормонов ещё раз. Как это он позволил себе так разнервничаться?
- Пока — да. Но мало ли, всякое бывает. Просто продолжай учиться. Знание — само по себе награда.
Он отвернулся и включил свою наблюдательную аппаратуру, пока мальчишка не спровоцировал его на новые ошибки. Проклятье.
