Сергей Волков - Объект «Зеро»
– Борчик и безопасники! – Гришка снова выругался. – Пошли, сам посмотришь.
Мы, спотыкаясь на крутых ступенях, поднялись по винтовой лестнице на дозорную площадку башни. Там уже стояло несколько человек. Все они смотрели на восток, на плоскогорье. Сбоку от люка, у мачты гелиографа, застыла светосигнальщица – миловидная девушка, курносая и сероглазая.
– Дом Совета не отвечает на гелиограммы. С Южной башни тоже запрашивали – молчат. Лапин предлагает двинуть пару батальонов – «Горгону» и Второй особый – на перехват, – доложил Грише один из его штабистов.
– Бессмысленно. – Панкратов покачал головой. – Пока суд да дело, Борчик и подручные уйдут вниз, может быть, уже ушли. Здесь останутся только безопасники. Вряд ли они сдадутся… Впрочем, попробовать можно.
Он повернулся к светосигнальщице.
– Передавай: «С решением согласен, но помочь людьми не могу. Панкратов».
Девушка, закусив губу, взялась за планки гелиографа. Заскрипели тросы, наверху, над нашими головами, полированные бронзовые зеркала пришли в движение, рассыпая вокруг себя серии ярких вспышек.
Я подошел к краю площадки, оперся руками о парапет. У Дома Совета сновали группки людей, отсюда похожие даже не на муравьев, а на ожившие хлебные крошки, бестолково мечущиеся по коричнево-желтой столешнице. Впрочем, нет, в их движении присутствовала некая система – все они постепенно стягивались к дымящей трубе парового ворота, того самого, который мой взвод строил на прошлой неделе.
Мой взвод. Я скрипнул зубами. Нет больше никакого взвода. Нет и уже никогда не будет. И пока там, на проклятом четвертом ярусе, одни, совсем пацаны, гибли, другие, те, кто был призван командовать и руководить, спасали свои шкуры.
– Вот твари! – вырвалось у меня.
– Твари, – устало согласился Панкратов и тут же оживился: – Смотрите, что это?
Из широко распахнувшихся заводских ворот на дорогу, ведущую к Дому Совета, выкатились две сверкающие в лучах Эос коробочки, а следом хлынул людской поток.
– Внимание! Передача с главного корпуса министерства промышленности! – звонко и взволнованно выкрикнула девушка у гелиографа: «Ввиду чрезвычайности ситуации принял решение пресечь дезертирство командования. Направил к Дому Совета два бронепаровика и весь свободный персонал. Прошу поддержать меня людьми. Шерхель».
– Ай, молодец! – Цендорж хлопнул ладонью о ладонь. Кто-то из штабистов недовольно покосился, но Панкратов поддержал монгола:
– И вправду – молодец. Черт, жалко, что мы дальше всех… Но тут уж выбора нет. Сай, Чиконни – берите Первый особый и скорым маршем к вороту. Быстро, быстро!
Спустя полчаса посланный Гришей Первый особый батальон добрался до Дома Совета. К этому времени арбайтеры Шерхеля уже заняли здание, а подоспевшие бойцы Прохора Лапина вступили в бой с безопасниками, взявшими в каре паровой ворот. Вскоре гелиограф с башни Дома Совета передал: «Куммер убит. Остальные члены администрации, командование Корпуса общественной безопасности и около полутора тысяч бойцов спустились вниз. Похищены карты, планы и техническая документация. Если обстановка на передовой позволяет, предлагаю немедленно собраться для обсуждения положения. Шерхель».
– Кто такой Куммер? – спросил я у Панкратова.
– Старичок, был при Борчике чем-то вроде архивариуса. Надо же, он, похоже, не хотел отдавать им… этим… документы. Но какие сволочи, а?
– Дом Совета передает, – прервала его светосигнальщица: «Ворот разрушен, паровая машина уничтожена. Безопасники сдались. С нашей стороны потери составили восемнадцать человек. Шерхель».
– Передавай! – Гришка решительно выпятил челюсть: «Всем, всем, всем! В связи с дезертирством командующего и его клевретов сегодня после заката у ворот на Перевале состоится Совет колонии в расширенном составе. Всем руководителям ведомств, командирам подразделений до роты включительно быть в обязательном порядке. Комбаш Панкратов». Повторить три раза. Все.
– Ты где слово такое выискал – «клевреты»? – толкнул я Панкратова в бок. Он фыркнул, засмеялся, потом посерьезнел:
– Клим, тебя, кстати, сегодняшний Сокол тоже касается. А теперь пришло время врезать свободникам на всю катушку. Пошли!
Спустившись с дозорной площадки на пятый ярус, мы обнаружили там полнейшую военную идиллию – бойцы, выставив несколько человек охранения, дрыхли, что называется, без задних ног. Всюду лежало оружие, под потолком на специальных крюках висели тяжелые медные болванки, подготовленные к сбросу.
Гриша подошел к бойнице, выглянул.
– Клим, как тебе это нравится?
Я тоже высунулся – и открыл рот от удивления. Свободники отходили от Перевала. Тянулись обозы, маршировала пехота, прыгунья кавалерия прикрывала арьергард.
– Перегруппировка войск? – Панкратов вопросительно посмотрел на меня.
– Черт его знает, Гриша. Тут разное можно предположить. Может, у них ракеты закончились, и они отходят, чтобы мы не беспокоили их вылазками. Или штурм провалился, и теперь нужно придумывать новый план по захвату башен. Одно могу сказать точно: они не уйдут далеко. Встанут в трех-четырех километрах, разобьют лагерь. Потом к ним подойдет подкрепление, подвезут боеприпасы. И тогда наши дела плохи.
Гришка в ответ скривился, но ничего не сказал…
19 декабря 2207 года
Вчерашний вечерне-ночной Сокол расставил все точки над ё. Был создан Комитет обороны, заново перераспределены полномочия и составлен новый план ведения боевых действий. Иеремия Борчик и его штаб признаны дезертирами, Корпус общественной безопасности объявлен преступной организацией. Главой Комитета обороны единогласно избран Прохор Лапин. По окончанию Сокола в Горную республику отправлен гонец с донесением.
Мне, как человеку опытному и вдобавок «пострадавшему от действий преступной организации КОБ», благодушный Панкратов предложил принять под свое командование вновь создающиеся войска специального назначения, но я благоразумно отказался. Во-первых, не потяну, а во-вторых, я могу принести куда больше пользы колонии на другом участке, – примерно в таком ключе я и высказался.
Участок мне тут же и нашли – теперь я ответственный за обеспечение войск вооружениями и боеприпасами. В ранге министра. Как говорится, не было печали… Радует только одно – у меня теперь будет больше возможностей для встреч с Медеей, да и с Шерхелем я смогу видеться чаще. Решительный немец с самого начала не сомневался в том, что я не шпион свободников. В сущности он и Гришка Панкратов – единственные мои друзья здесь. Есть еще Чернышов, но он далеко, и неизвестно, увидимся ли мы когда-нибудь. О Лускусе стараюсь не думать. Предатель, даже если он и спас когда-то тебе жизнь, не может быть другом…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});