Антон Первушин - Дорога к Марсу

– Связи больше нет, – сообщил Чжан Ли, в наушниках которого захрипели и взвыли помехи.

Теперь, если так будет угодно судьбе, они смогут выйти на связь с Поднебесной с поверхности Марса.

Доложить, что задание партии и правительства выполнено.

По корпусу посадочного модуля прошла волна дрожи. Оба тайконавта одновременно поглядели в иллюминатор. За толстым кварцевым стеклом, которое выдерживало чудовищные нагрузки и перепады температур, возникло плазменное свечение.

Почти сразу же Ху Цзюнь и Чжан Ли ощутили, как в тесный мирок кабины посадочного модуля «Лодки тысячелетий» возвращается тяжесть, а вместе с ней – понятия «низ» и «верх».

То и дело включались двигатели коррекции, удерживая модуль в положении, необходимом для прохождения атмосферы. Плазменное свечение становилось ярче, теперь казалось, будто в каждый из трех иллюминаторов светит по солнцу. Писк радара, который ловил отраженный сигнал от марсианской поверхности, звучал все чаще.

Болтанка усиливалась, нарастали и перегрузки. Тайконавты были к этому готовы. Ху Цзюнь хотел взглянуть на малышку Юн, но навалившаяся тяжесть лишила его возможности двигаться. Ощущение было такое, словно его, сидящего в кресле, заливают бетоном. Бетона вылили предостаточно, тем не менее он все лился, лился, лился, выдавливая из груди воздух, до боли натягивая на лице кожу.

Ху Цзюнь видел, как один за другим на пульте вспыхивают красные тревожные огни. Температура теплозащитного щита подпрыгнула до критического значения, хотя они все еще были на начальном отрезке спуска. Хорошо, что на Земле предусмотрели резерв прочности в тысячу градусов, иначе тайконавтам было бы не добраться до поверхности четвертой планеты…

Скорость уменьшалась быстрее, чем они ожидали. Вообще, походило на то, что атмосфера Марса… совсем другая. Компьютер выдавал одно предупреждение за другим: оказалось, что слишком много параметров, введенных в посадочную программу, не соответствовали действительности.

Ху Цзюнь чувствовал себя механической куклой с плохо заведенной пружиной. Чудовищные перегрузки раздавили проклюнувшиеся было ростки паники и страха за свою жизнь. Рефлексы, наработанные за долгие годы тренировок, заставляли действовать.

Компьютер растерялся? Перейти на ручное управление!

Командир потянулся к подсвеченному тревожными огнями пульту. Чжан Ли последовал его примеру. Они слышали, как ревет за бортом… рассекаемый воздух? Поверх этого звука накладывался писк радара, который трезвонил с учащающейся частотой, словно кардиомонитор, регистрирующий беспокойное сердцебиение.

Если плотность атмосферы в несколько раз превышает расчетную, то посадочному модулю ни за что не достигнуть поверхности. Он сгорит, как болид. Вспыхнет огненным пауком, похожим на иероглиф юн – «вечность».

Но пока модуль держался. Компьютер выдавал данные по посадочной траектории, и нужно было лишь сохранять ориентацию модуля короткими импульсами двигателей.

– Ты все делаешь правильно, папа, – услышал командир голос дочери. – Я всегда буду с тобой. Остались последние ли пути.

Ху Цзюнь поглядел в иллюминатор. Линия горизонта была завалена, вдали угадывались очертания протяженного горного массива. На монотонном полотне пустоши проявлялись детали рельефа, – словно изображение на фотобумаге. Красные дюны, обширные кратеры, сухие русла древних рек… Где же цветущий Марс, к которому они так стремились? Неужели звезда-оборотень Хосин обманула их? Как несправедливо!..

И в следующий миг с каждого иллюминатора точно содрали красный светофильтр. Небо и приближающаяся поверхность планеты преобразились. Все стало и чужим, и узнаваемым одновременно.

Будто весь полет был фикцией, и дальше низкой орбиты Земли «Лодка Тысячелетий» не забиралась. Будто теперь экипаж возвращается в спускаемом аппарате, и посадка произойдет в степной части Китая, где-то на северо-западе.

Командир изумленно охнул и сразу ощутил, как его грудь сдавило еще сильнее. Ху Цзюнь выпустил рычаг управления, перестал бороться с перегрузкой, откинулся на спинку кресла. Лишь упрямый и, как выяснилось, психологически более годный для работы в дальнем космосе Чжан Ли все еще пытался спасти модуль.

Над горизонтом клубилась хмарь, сверкали молнии среди похожих на витые башни туч. По поверхности, которая секунду назад выглядела безжизненной пустыней, расползлись пятна зелени. Сухие русла рек наполнились водой, на мелкой волне заиграли солнечные блики.

Только кабина осталась неизменной: душной, провонявшей потом и теплым пластиком клеткой, из которой не сбежать.

Модуль накренился.

«Вот и все, – подумал Ху Цзюнь. – Сейчас взорвутся баки возвратной ступени».

– Город! – прокашлял Чжан Ли. – Посмотри, Ху! Какой красивый город!

Командир придвинулся к иллюминатору.

Город действительно был красив.

Концентрические круги улиц. Цилиндры и параллелепипеды небоскребов. Зеленые лоскуты парков, серо-голубые озера. На фоне озаряемых грозой туч, на фоне коричнево-зеленой степи, на фоне далеких, посеребренных ледниками гор.

Несомненно, город был давно необитаем. Многие небоскребы выглядели как выветренные, заросшие вьющимися растениями скалы, а парки наползли на улицы.

И все равно это было чудо.

Настоящий город. Город на Марсе.

Цель достигнута! Они стали первыми. Ценой жизни, но стали первыми людьми на Марсе. И эта цветущая планета, а не промерзший безжизненный шар, отныне будет принадлежать Китаю.

А потом перегрузки стала еще сильнее, и кровавый туман застлал обоим тайконавтам глаза.

– Если Высшие Силы выспрашивают от меня какие-то подробности… – Марк Козловски потянулся к пачке сигарет, лежащей на прикроватной тумбочке. – Да еще подробности миссии, дотошно освещенной мировыми средствами массовой информации… – проговорил он, закуривая, – то, уж простите великодушно, никакие это не Высшие Силы, а трюкачи из мелкой конторы. Бюджетники чертовы, которые полезли туда, куда их не просили…

– Ответьте без дураков, господин Козловски, зачем вам понадобилось на Марс? – бесстрастно полюбопытствовал гость.

Проблема была в том, что каждая из сторон, стоящая за организацией полета «Ареса», преследовала свою цель в марсианской миссии. Европейское космическое агентство, Роскосмос и НАСА интересовала наука. Медико-биологические аспекты межпланетного путешествия, обкатка новых технологий, высадка человека на четвертую планету и безопасное возвращение его на Землю. Это все само по себе имело высокую ценность: не меньшую, чем окаменелость, якобы найденная марсоходом «Curiosity» в кратере Гейла. Президентам стран-участниц миссии была нужна информация о феномене «Призрак-5», проявившемся в Долине Маринера. Чем бы этот объект ни являлся, именно за ней они отправили на Марс астронавтов. А «GLX Corporation» желала добраться до более доступного и удобного в плане исследования Фобоса. Спутник Марса был не менее интересен: в кратере Стикни располагался Центр – страхолюдное сооружение, построенное, предположительно, инопланетянами. А где инопланетяне – там прорывные технологии и колоссальные прибыли. Больше того, «GLX Corporation» было выгодно, чтобы к финишной черте прибыло как можно меньше людей. А в идеальном варианте – корабль без экипажа. К дьяволу европейцев, к дьяволу русских. К дьяволу вообще всех, включая агентов, завербованных Перельманом. Там, где люди – там лишние вопросы и лишняя грязь, которую приходится подчищать. Контакт с Центром был способен установить специализированный компьютер с зачатками искусственного интеллекта, дремавший до поры во втором складском модуле. И полет «Ареса» был лишь удачной оказией, чтобы доставить его к цели.