Айзек Азимов - Фантастическое путешествие II

Она поднялась, поправила блузку и поспешила к двери. Открыв, она увидела хмурого Конева с занесенным для стука в дверь кулаком.

— В чем дело, Юрий? — возмущенно спросила она.

— Никто не отвечал, а я знал, что ты должна быть тут.

Баранова впустила его, хотя не испытывала никакого желания видеть его, да это и не было приятным зрелищем. -

— Ты что, совсем не спал? Выглядишь ужасно.

— У меня не было времени. Я работал.

— Над чем?

— А ты как думаешь, Наталья? Над теми данными, что мы получили.

Баранова почувствовала, как исчезает ее гнев. В конце концов, это была его мечта. Мысль об успехе была приятна всем, кроме него. Только он потерпел поражение.

Она сказала:

— Сядь, Юра. Попытайся взглянуть правде в лицо. Мыслительный анализ не сработал, да и не мог. Шапиров был слишком плох. Даже в начале эксперимента он был на грани смерти.

Конев смотрел на Баранову абсолютно пустым взглядом, словно не слыша ее слов:

— Где Альберт Моррисон?

— Нет смысла обвинять его, Юра. Он сделал все, что мог, но мозг Шапирова умирал. Послушай меня: он умирал.

И снова пустой взгляд:

— О чем ты говоришь, Наталья?

— О тех данных, что мы получили. О данных, над которыми ты бьешься. Оставь это. То, что мы сделали, и без них великолепно.

Конев опустил голову:

— Великолепно и без них? Ты не понимаешь, что говоришь. Где Моррисон?

— Он уехал. Все закончено. Он летит в Соединенные Штаты. Как мы и обещали.

Глаза Конева широко раскрылись:

— Но это же невозможно. Он не может уехать. Он не должен уехать!

— Ну, перестань, — спокойно сказала Баранова, — о чем ты говоришь?

Конев вскочил на ноги:

— Я просмотрел все данные, ты глупая женщина, ведь все очень просто. Мы должны задержать Моррисона. Любой ценой мы должны задержать его.

Лицо Барановой покраснело:

— Как ты смеешь оскорблять меня? Немедленно объяснись или я отстраню тебя от проекта. Что у тебя за новая идея фикс?

Конев взмахнул рукой, словно его переполняло желание ударить по чему-нибудь, но ничего подходящего не было.

Он вздохнул:

— Извини, извини. Я снимаю прилагательное. Но ты должна понять. Все это время, что мы провели в мозгу Шапирова, все это время, что мы пытались перехватить его мысли, Альберт Моррисон обманывал нас. Он знал, что происходит. Он должен был знать и нарочно вел нас не в том направлении. Мы должны задержать его и прибор. Мы не можем отпустить его.

 ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

ВОЗВРАЩЕНИЕ?

«В успехе неприятно то, что может оказаться не на твоей стороне».

Моррисон изо всех сил старался контролировать свои чувства. Это — обычная радость. Он отправляется домой. Он будет свободен. Он будет в безопасности.

Больше того, он сможет... Но об этом он даже не осмеливался думать. Конев чертовски умен и подозрителен. Моррисон мог выдать себя даже выражением лица. А если они просто играют с ним? Это другая сторона вопроса. Что, если они решили сломать его и использовать в своих собственных интересах? Это — старый трюк, пробудить в душе человека надежду, а затем разрушить ее. Это куда хуже, чем если бы ее не было вообще. Способна ли Баранова на такое? Она не колебалась ни секунды, угрожая погубить его репутацию, чтобы только заполучить его на корабль. Насколько далеко она может зайти? Остановится ли она хоть перед чем-нибудь?

Его сердце облегченно дрогнуло, когда появилась Софья. Уж она-то не станет принимать участие во всем этом.

Он еще больше укрепился в своем мнении, когда она улыбнулась ему счастливее, чем когда-либо.

Она взяла его под руку и сказала:

— Итак, вы возвращаетесь домой. Я рада за вас.

И вновь Моррисон не мог поверить, что ее слова, интонация, выражение лица не были частью хорошо продуманной игры.

Тем не менее он осторожно ответил:

— Надеюсь, что домой.

И она снова улыбнулась:

— Ну конечно же! Вы когда-нибудь летали на скиммере?

На секунду Моррисон споткнулся о слово «скиммер» и переспросил:

— Ты имеешь в виду флайер на солнечных батареях?

— Советский вариант. Гораздо лучше. У него есть легкие моторы. Не всегда можно положиться на солнце.

— Тогда почему скиммер?

Они быстро шли к выходу из здания.

— А почему нет? Мы будем в Малграде через пятнадцать минут, и раз уж вы никогда не летали на скиммере, вам понравится. Это еще один способ отпраздновать наше возвращение.

— Я немного побаиваюсь высоты. Это безопасно?

— Абсолютно. Кроме того, я просто не могу устоять перед таким соблазном. Мы сейчас в замечательной ситуации, и я не знаю, сколько это еще продлится. Стоит только захотеть, и все желания тут же исполняются. Я сказала: «Нам потребуется скимммер», — и все заулыбались и ответили: «Ну конечно же, доктор Калныня. Скиммер в вашем распоряжении». Еще позавчера мне бы пришлось заполнить кучу бумаг из-за лишней тарелки борща. Сегодня я — Герой Советского Союза, неофициально пока, как и все мы. И вы, Альберт, тоже.

— Я надеюсь, мне не придется ждать официальной церемонии, — все еще настороже, сказал Моррисон.

— Официальные церемонии пройдут прямо здесь, в Гроте, и вам обязательно передадут вашу награду. Возможно, это сделает наш посол в Вашингтоне.

— Нет необходимости, — ответил Моррисон. — Я бы предпочел получить ее по почте.

Они свернули в коридор, в котором он никогда не был, и шли по нему так долго, что Альберт начал беспокоиться. «И совершенно зря», — подумал он, когда они вышли на небольшой аэродром.

Они подошли к скиммеру. У него были длинные крылья, поблескивающие от фотогальванического покрытия, совсем как у американских флайеров.

Но их самолеты полностью полагались на солнечные батареи, а у советского скиммера были, вдобавок ко всему, небольшие бензиновые моторы. Калныня могла говорить об этом как об улучшении в конструкции, но Моррисон подозревал, что советское фотогальваническое покрытие не так эффективно, как американское.

Калныня обратилась к механику, стоящему возле скиммера:

— Как прошла проверка?

— Как сладкий сон, — ответил тот.

Она улыбнулась и кивнула, но как только механик отошел, прошептала Моррисону:

— Я проверю еще раз. Я уже видела, как сны превращаются в кошмары.

Моррисон оглядел скиммер со смешанным чувством любопытства и опаски. Он был похож на скелет самолета, и каждая деталь казалась тоньше и длиннее, чем положено. Кабина была крошечной, похожей на мыльный пузырь.