Скотт Вестерфельд - Особенная

Исчез и его спальный мешок, и остальные вещи. В уцелевшем углу комнаты на одном из верхних этажей валялись только пустые контейнеры от саморазогревающейся еды. Контейнеров было много. Дэвид долго ждал ее здесь.

Он забрал с собой и самодельную рацию, с помощью которой подавал ей сигналы.

Тэлли включила скинтенну, закрыла глаза и стала ждать ответа.

Но сигнала не было. Что такое один километр в глуши?

Она поднялась выше, до самого верха здания, и вынырнула в пробоину, под разгулявшийся ветер. Скайборд набирал высоту до тех пор, пока его магнитный механизм не утратил контакт с металлическим каркасом небоскреба. Включились подъемные винты. Она пыталась подняться выше, и винты раскалились докрасна от нагрузки.

— Дэвид, — тихо проговорила Тэлли.

Ответа не было.

Внезапно она вспомнила об одном старом фокусе Шэй — из тех времен, когда они обе были уродками.

Тэлли осторожно опустилась на колени. Скайборд дрожал и качался на ветру. Она сунула руку в багажник. Доктор Кейбл снабдила ее ранозаживляющим спреем, гибким пластиком, зажигалками и даже одной упаковкой «СпагБола».

К превеликой радости Тэлли, ее пальцы сомкнулись на рукоятке фальшфейера. Она зажгла его и подняла над головой. Яростный ветер понес за спину поток искр.

— Я не одинока, — вымолвила Тэлли.

Она держала в руке фальшфейер, пока подъемные винты скайборда не раскалились добела. Наконец факел зашипел и погас.

Тогда Тэлли опустилась внутрь руин небоскреба и свернулась калачиком в уцелевшем углу комнаты. Она вдруг ощутила страшную усталость, и ей стало все равно, увидел кто-нибудь ее сигнал или нет.

Дэвид пришел на рассвете.

План

— Где ты был? — сонно спросила Тэлли.

Дэвид сошел со скайборда, усталый, небритый. Широко раскрыв глаза, он сказал:

— Пытался пробраться в город. Искал тебя.

Тэлли нахмурилась:

— Граница снова открыта, разве нет?

— Может, и открыта — если знаешь, как все устроено в городах…

Тэлли рассмеялась. Дэвид все свои восемнадцать лет прожил в лесной глуши. Он не знал, как обращаться с элементарными устройствами наподобие городских пограничных дронов.

— В итоге я туда проник, — сказал Дэвид. — Но потом долго искал здание Комиссии по чрезвычайным ситуациям.

Он устало сел на пол.

— Но ты увидел мой фальшфейер.

— Да, увидел. — Дэвид улыбнулся и пристально посмотрел на Тэлли. — Я пытался пробраться в город потому, что… — Он облизнул губы. — С помощью моей рации я смог ловить городские станции. Там сказали о том, что всех вас должны переделать. Превратить в нечто менее опасное. Скажи, ты до сих пор?..

Тэлли уставилась на него в упор:

— А ты как думаешь, Дэвид?

Он долго смотрел ей в глаза, а потом вздохнул и покачал головой:

— Для меня ты Тэлли, вот и все.

Тэлли опустила глаза. Ей стало не по себе.

— В чем дело? Что случилось? — спросил он.

— Ничего, Дэвид. — Тэлли покачала головой. — Ты снова одним махом отбросил пять миллионов лет эволюции.

— Что-что? Я что-то не то сказал?

— Нет. — Тэлли улыбнулась. — Ты сказал то, что надо.

Они позавтракали городской едой. Тэлли поменялась с Дэвидом — она отдала ему «СпагБол» из своего багажника, а он ей — «РисТай».

Она рассказала ему о том, как воспользовалась инъектором, чтобы вылечить доктора Кейбл, и о том, как месяц сидела в одиночной камере и как сбежала. Она объяснила Дэвиду смысл дебатов, которые он слышал по радио. Лекарство действовало. Город наконец начал меняться. Дымники победили даже здесь.

— И все-таки — ты до сих пор особенная? — наконец спросил Дэвид.

— Мое тело — да, но все остальное… Думаю, я полностью… — Она умолкла, но все же выговорила то слово, которое употреблял Зейн: — Полностью переписана.

— Я знал, что у тебя это получится, — улыбнулся Дэвид.

— Потому и ждал меня здесь?

— Конечно. Кто-то же должен был тебя дождаться. А моя мама думает, что я странствую по миру и распространяю революцию.

Тэлли посмотрела на разрушенный город сквозь каркас небоскреба.

— Революция прекрасно распространяется сама по себе, Дэвид. Ее теперь не остановить.

— Верно. — Дэвид вздохнул. — А вот спасти тебя мне не удалось.

— Меня спасать не нужно, Дэвид, — сказала Тэлли. — Больше не нужно. Ой, да! Чуть не забыла. Мэдди прислала мне сообщение для тебя.

Дэвид удивленно вздернул брови:

— Она прислала тебе сообщение для меня?

— Да. «Я люблю тебя»… — Тэлли сглотнула подступивший к горлу ком. — Она просила передать тебе эти слова. Так что, пожалуй, она все-таки догадывается, где ты на самом деле.

— Может быть.

— Вы, обычные люди, ужасно предсказуемы, — проговорила Тэлли с улыбкой.

Она внимательно разглядывала Дэвида. Ее глаза замечали все его несовершенства, всю асимметрию черт его лица, поры на коже, слишком крупный нос. Шрам, рассекающий бровь.

Для нее он больше не был уродцем. Он стал просто Дэвидом. И наверное, он был прав. Возможно, ей не стоило браться за дело в одиночку.

Дэвид ненавидел города. Он не знал, как пользоваться интерфейсом, как вызвать аэромобиль. Явись он на вечеринку в своей самодельной одежде — его бы там высмеяли. И уж тем более ему не место было в городе, где люди украшали мизинцы миниатюрными змейками.

А самое главное — Тэлли знала: как бы все ни сложилось с ее планом, к каким бы ужасным поступкам ни понуждал ее мир, Дэвид всегда будет помнить, кто она на самом деле.

— У меня есть идея, — сказала она.

— Насчет того, куда ты теперь отправишься?

— Да. — Тэлли кивнула. — Что-то вроде плана… спасения мира.

Дэвид ответил не сразу. Он не донес до рта палочки. Спагетти соскользнули и упали в контейнер. Лицо Дэвида отразило чувства, овладевшие им. Тэлли без труда прочла их: смущение, изумление, любопытство и, наконец, искорка понимания.

— Я могу помочь? — безыскусно, искренне спросил он.

Тэлли кивнула:

— Пожалуйста. Ты — тот человек, который нужен для этой работы.

А потом она все ему объяснила.

Ночью Тэлли и Дэвид подлетели на скайбордах к границе города и остановились, как только сеть передатчиков уловила сигнал скинтенны. Три сообщения — от Мэдди, Шэй и Периса — никуда не делись. Тэлли взволнованно пошевелила пальцами.

— Посмотри! — воскликнул Дэвид.

Горизонт над Нью-Красотауном светился. Ракеты взлетали в небо и расцветали пунцовыми и лиловыми букетами. Фейерверки вернулись.

Может быть, там праздновали конец правления доктора Кейбл, начало перемен в городе, а может быть — окончание войны. Это торжество могло означать и последние дни существования Комиссии по чрезвычайным ситуациям — ведь единственная чрезвычайница вчера бежала из города. А может быть, красавцы и красотки просто дурачились, как в прежние времена.