Айзек Азимов - Фантастическое путешествие II

Конев сказал:

— Мы идем правильным курсом. Вена становится заметно шире.

И это действительно было так. Моррисон заметил это еще раньше, но не придал этому факту особого значения. Он был слишком сосредоточен на самом движении.

Альберт почувствовал, что к нему возвращается надежда. Ошибка при выборе курса могла стать непоправимой. Вена начала бы сужаться, и они вновь попали бы в мозг. В этом случае у них вряд ли хватило бы энергии, чтобы еще раз найти выход в другую вену.

. Конев что-то записывал под диктовку Дежнева, затем кивнул и сказал:

— Пусть Грот подтвердит расчеты. Отлично.

Он на некоторое время склонился над церебро-графом и затем сказал:

— Послушайте, они знают, в какой вене мы находимся, и введут иглу в том самом месте, которое я отметил на церебрографе. Мы будем там примерно через полчаса или даже раньше. Мы продержимся еще полчаса, Аркадий?

— Пожалуй, меньше. Если бы сердце билось...

— Да, я знаю, но оно не бьется.

Затем он обратился к Барановой:

— Наталья, ты можешь дать мне твои записи, все, что узнали о мыслительном процессе Шапирова? Я передам эту информацию, пусть и необработанную, в Грот.

— На тот случай, если мы не выберемся?

— Именно так. Мы здесь ради этих данных, и им нельзя погибнуть вместе с нами.

— Ты прав,— ответила Баранова.

— При условии,— и его голос приобрел твердость,— что они вообще имеют хоть какую-то ценность.

Он бросил быстрый взгляд на Моррисона.

Конев подвинулся к Дежневу, и они начали электронную передачу информации от компьютера к компьютеру, от маленького к большому, из вены мертвого человека во внешний мир.

Калныня все еще держала руку Моррисона.

«Может быть, больше для для своего собственного спокойствия, чем ради него», — подумал Альберт.

Он тихо произнес:

— Софья, что произойдет, если энергия закончится раньше, чем мы подойдем к игле?

Она подняла брови и ответила:

— Нам придется остаться на месте и ждать. Люди из Грота постараются помочь нам.

— Но разве сразу после того, как закончится энергия, не начнется спонтанная деминимизация?

— Да нет же. Минимизация — это метастабильное состояние. Помнишь, мы уже говорили об этом? Мы останемся здесь на неопределенное время. В конечном счете, когда-нибудь это случайное псевдоброуновское расширение и сжатие подтолкнет спонтанную деминимизацию, но кто знает, когда это произойдет?

— Может быть, через годы?

— Возможно.

— Что толку от этого? — спросил Моррисон. — Мы умрем от асфиксии. Без энергии мы не сможем восстанавливать запас воздуха.

— Я уже говорила, люди в Гроте постараются вытащить нас отсюда. Компьютеры будут работать, и они всегда смогут определить наше местонахождение,

— Но как они смогут найти нашу клетку среди пятидесяти триллионов таких же?

Калныня погладила его руку:

— У вас пессимистическое настроение, Альберт. Нашу клетку легко отличить от других, к тому же из нее ведется передача сигналов.

— Думаю, что почувствую себя лучше, когда мы доберемся до иглы и им не придется искать нас.

— Я тоже. Просто хочу доказать вам, что даже если у нас закончится энергия и мы сможем сами добраться до иглы, то еще не все потеряно.

— А если мы не сможем добраться до нее?

— Тогда нас вытащат отсюда, и Грот своими силами займется деминимизацией.

— А сейчас они не могут сделать это?

— Мы окружены огромной массой неминимизированного вещества, и будет слишком трудно сфокусировать поле с необходимой точностью. Как только они смогут вычленить нас из общей массы, все будет гораздо проще.

В этот момент Дежнев спросил:

— Это все, Юрий?

— Да, все.

— Тогда я обязан предупредить вас, что мы сможем продолжать движение еще пять минут. Может быть, меньше, но уж никак не больше.

Моррисон судорожно так сильно сжал руку Калныни, что молодая женщина вздрогнула от боли.

Моррисон извинился, выпустил ее руку, и Софья стала энергично ее растирать.

Баранова спросила:

— Где мы сейчас, Юрий? Мы сможем дойти до иглы?

— Пожалуй, да, — ответил Конев. — Замедли ход, Аркадий. Экономь энергию.

— Нет, — сказал Дежнев. — При этой скорости я сталкиваюсь с относительно слабым сопротивлением. Если я замедлю скорость, сопротивление усилится, и мы потеряем энергию.

Конев возразил:

— Но мы не должны проскочить отметку.

— А мы и не проскочим. Как только ты прикажешь остановить двигатели, ход замедлится из-за вязкости крови. Сопротивление усилится, и через десять секунд мы остановимся. Если бы у нас была наша обычная масса и инерция, при быстром торможении нас бы просто расплющило о стену.

— В таком случае остановись, когда я скажу.

Моррисон поднялся и вновь через плечо Конева взглянул на экран церебрографа. Он решил, что прибор работает с максимально возможным увеличением. Тонкая красная линия, показывающая движение корабля, приближалась к маленькому зеленому кружку, который, как догадался Моррисон, означал местонахождение иглы.

Но это было движение по лагу, поэтому вероятность погрешности была велика.

Моррисон неожиданно сказал:

— Нам нужно было воспользоваться одной из артерий, они ведь пусты после смерти. Нам не пришлось бы тратить энергию на вязкость крови и сопротивление.

Конев ответил:

— Бесполезно. Корабль не может двигаться в воздухе.

Он хотел продолжить, но в этот момент выпрямился и закричал:

— Останавливай, Аркадий! Останавливай!

Дежнев резко нажал на кнопку, и почти сразу же корабль остановился.

Конев указал рукой на большой светящийся оранжевый круг и сказал:

— Они используют волокнооптические методы, чтобы осветить кончик иглы. Грот сказал, что мы не сможем пропустить ее.

— Но мы пропустили ее, — откликнулся Моррисон. — Мы смотрим на нее, но мы не в ней. Чтобы попасть туда, нам нужно развернуться, а это значит, что Дежневу придется разобрать связь.

— Бесполезно, — сказал Дежнев. — Энергии хватило бы еще секунд на сорок пять, но начать движение с нуля нельзя.

— И что же теперь? — Моррисон вновь был на грани истерики.

— Ну что ж, теперь они будут двигаться к нам, — ответил Конев. — На том конце иглы есть кое-какой интеллект. Аркадий, скажи им, чтобы они медленно приблизились к нам.

Оранжевый круг начал увеличиваться, постепенно превращаясь в эллипс.

Моррисон выдохнул:

— Они опять пропустят нас.

Конев ничего не ответил, но перегнулся через Дежнева, чтобы самому связаться с Гротом. На какой-то момент оранжевый эллипс еще больше вытянулся, но после резкого окрика Конева вновь превратился в круг. Игла была теперь совершенно рядом и была направлена на них. Неожиданно все вокруг пришло в движение. Неясные очертания эритроцитов и случайных лейкоцитов задвигались в на-: правлении иглы. Корабль двинулся вместе с ними.