Игорь Пронин - Нашествие

«Если принимать его слова всерьез, то это попытка заманить Пана в узкие улочки, в сердце Иштемшира, откуда выбраться можно или через мост, или через ворота на юге, к которым придется идти через две стены. Мост, Допустим, они перекроют, а вот кто будет держать стены? Смешно думать, что целая армия головорезов не сможет оттуда вырваться. Вероятнее Мачеле хочет лишь подставить их под удар, о котором я ничего не знаю. Имперцев выдавят из этой Морской стены на них? Или просто потрепать новых каким-то образом, оттянуть на них какие-то силы — вот что ему, может быть, нужно. А кто будет виноват? Клаус. Никакого письма у меня нет, ничего не докажу».

— Что молчишь?

«Или проверка? Соглашусь продать своих — а Мачеле думает, что все новые должны стоять друг за друга, — и конец. Зарежут, как блатные, за жизнь не по понятиям».

— Я хотел бы сообразить, что происходит, — осторожно сказал Клаус.

— Чего же непонятного? — Мачеле пожал плечами. — Иштемшир — крепкий орешек, куда крепче, чем кажется. Без новых нам его не взять, числом малы. Местные скоро опомнятся и пойдут ломить, тогда мы разве что на Морской стене удержимся. Там можно сидеть долго… пока не кончится жратва или порох для пушек. Я не уверен, что наши подоспеют раньше, ведь Иштемшир удобно защищать, особенно если отступить за Шоссну. Кто-то должен пройти по Иштемширу, хорошенько убавив количество населения, понимаешь? Кто-то, кого не жалко. Вот для этого вас и муштровали в лагерях. Или ты пожалел этих ублюдков, о которых сам так плохо отзывался?

На счастье замешкавшегося с ответом Клауса, сверху опять прибежал мальчишка:

— Слышите?! Нет? В Морском порту трубы пуляют!

Все замолчали, но через толстые стены канонада на противоположном, выходящем к Северному Меджуземному морю склоне горы Чакар была почти не слышна.

— Не трубы, а пушки! — рявкнул Мачеле. — Что еще?

— Стражники бегают по всему городу, собираются на площади Шале и у Речного порта. Наши пока не атакуют, просят приказа.

— Не давать приказа. Дальше, дальше!

— На мосту Желаний вышла рубка, какой-то отряд шел в Заречье, ну и узнали, что форма их, а стоят чужие. Наши отошли за реку, перестреливаются. А с Пятой стены передают, что у ворот бой, стражники атакуют! Новых пока не видно.

— Быстро передавайте в Заречье, чтобы отошли поглубже, перестали стрелять. Скопиться и ждать, пока через мост Желаний не пойдут крупные силы, тогда атаковать и попытаться смести их в реку. Если не выйдет — быстро отступить в Заречье. Арбалетами пусть работают, а не саблями! От Вешшера новостей нет?

— Так трубы пуляют…

Мачеле отвернулся, и Галле, сопя, опять побежал наверх. Клаус обеими руками пригладил волосы, перебарывая желание обхватить голову и застонать. И это управление боем?! Куда он попал? Не в Средневековье, нет, там полководец не сидел в прохладном холле, ориентируясь на донесения потного парнишки.

— Я все понял. — Клаус решился. — Готов идти, когда прикажешь.

— Хорошо, жди.

Подойдя к столу, Мачеле принялся снова наносить на карту карандашные пометки. Потом нашел незаконченный список Мирто, подтянул к себе листок бумаги:

— Сколько у нас тут новых, кроме тебя? Морская стена. Заречье, дамочка гвардейца непонятно где…— Мачеле скомкал листок. — Хорошо. Как видишь, Клаус, мы не чураемся общения с новыми, только вот многовато среди вас дураков и подонков. А Ромиль таким не был, хотя и горячился порой. Ты тоже небось чуть что за нож?

— Нет, я…

— Попал сюда по ошибке?

Мачеле откровенно усмехнулся, а Клаус прикусил язык. Плохо зажившая ранка отозвалась болью, на глазах выступили слезы.

— Нет, не по ошибке. То есть это была моя ошибка.

— Много на тебе крови?

— Много. Но я сам не убивал, я доставлял… — Клаус поискал подходящее слово и мысленно махнул рукой. — Порох. Взрывали другие.

Опять топот на лестнице.

— Ты бы лучше сам поднялся на крышу, — неожиданно для самого себя сказал Клаус. — А то этот дурачок ногу подвернет.

— Хорошо придумал! — сразу согласился Мачеле. Берт! Сверни карты, за мной!

Галле добежал наконец, смахнул тыльной стороной ладони капли пота со лба. — На площади бой, «грачи» вышли из казарм! Наши отступают! Рошке передал, что все сделал, надо ждать в Заречье моряков!

— Быстро отсигнальте, чтобы наши не ввязывались в бой с «грачами»! Бросить все и уйти с площади Шале, а с Отцами пусть Кайвин по своему усмотрению поступает. Больше не спускайся, мы сейчас сами придем.

Берт уже свернул карты в большой рулон, Клаус, чтобы чем-то помочь, собрал раскатившиеся карандаши. Подоспели свежие новости, на этот раз из-за двери.

— У ворот драка! — крикнул незнакомый Клаусу человек, видимо оборонявший дом снаружи. — Стражники попробовали войти в Старый город, теперь по всей Второй стене закипит, обложат нас!

— Обложат так обложат, — поморщился Мачеле, продолжая подниматься. — Оставьте им стену! На улицы не пускайте, пусть Квин гам командует арбалетчиками. Надо же было понимать, что стражникам нужна связь с имперцами, — пушки не только мы слышим. Галле! — закричал он, задрав голову вверх. — Что там Вешшер?! Посигнальте в сторону Чакара!

«Я согласился предать своих, и Мачеле это понравилось, — размышлял Клаус, глядя под ноги, на истертые каменные ступени. — Ох и наивные же ребята. Как на таких ставить? Но они здесь хозяева, а Пан обречен тыкаться вслепую, рассчитывая только на силу. Да, и сила! Сила у новых ненадежная, Мачеле верно делает ставку на грабежи. Пусти их в богатые кварталы… Кормили в лагерях не досыта, а тут, поди, и вина много. Да, Пан рискует остаться с одними дураками, потому что те из нас, новых, кто поумней, потенциальные предатели. Как я».

Демократичность командира, спокойно повернувшегося к почти незнакомому человеку спиной, внушала симпатию. Клаус чуть ускорил шаг, поравнялся:

— Мачеле! Ведь здесь самые слабые отряды новых, другие пошли на юг. Если там узнают, как поступили с их товарищами, быть беде.

— Не волнуйся. Никто не собирается на них нападать. По крайней мере пока. А в Ларраие все уже должно свершиться, людей мы туда откомандировали с избытком, теперь вот видишь, здесь не хватает.

— Свершиться что?

— А как ты думаешь? — улыбнулся тонкими губами Мачеле. — Орден Неба имел в качестве опоры крепость, хорошую крепость, вот как Морская стена. Правда, со стороны болота она уязвима, я когда-то сам ходил туда, сочинял заключения для графа Леца. Но все равно хорошая крепость, жалко было бы положить под ее стенами несколько сотен бойцов. Иначе не взять, пришлось посылать новых, самых лучших, долго их отбирали и готовили. А они и сами очень хотели! Всем нужна крепость. Мы им лестницы дали, пороха много. Они охотно пошли на Ларран — сам понимаешь, это святая месть. Но нельзя было их там оставлять, потому что тогда новые забрали бы слишком много власти. Ведь нельзя пускать в мир всех выходящих из Вессена. Ты согласен?