Сергей Булыга - Ведьмино отродье

- Прошу, - напомнил офицер.

Они пошли вверх по трапу - впереди офицер, за ним Рыжий. Трап бешено трясся, шатался, офицер, наверное, нарочно его расшатывал. Небось надеялся, что Рыжий не взберется, упадет.

А вот и не упал, вот и взобрался! Остановившись на площадке, Рыжий пригладил вспотевшую на лбу шерсть, глянул на офицера. Тот козырнул ему. Рыжий ответил. Офицер пошел вниз. Шел да еще приплясывал. Форсил, значит. И ладно! Рыжий сглотнул слюну и повернулся к люку, чуть склонился перед низкой притолокой, потом, опасливо переступив через порог, густо утыканный акульими зубами, - вошел в пустой, просторный, обшитый корабельной дранкой холл. Там он походил по нему, посмотрел, ничего не нашел, сел на стрелковую приступку у окна - а больше в этом холле садиться было не на что, насторожился, замер, весь обратился в слух...

И все равно не уследил! Из-за единственной, стоявшей прямо посреди холла колонны вдруг словно пробка со дна кружки вынырнул поджарый адмиральский адъютант - а у них, у адмиральской челяди, у всех зеленые атласные бушлаты, - смерил Рыжего пристальным взглядом, сказал:

- Вас ждут. Пройдемте.

Поднявшись на еще один этаж - крутая винтовая лестница была устроена прямо в колонне, - они потом еще прошли по подвесной зеркальной галерее и там свернули раз, второй, потом еще, потом еще... И очень скоро Рыжий окончательно запутался в своих кривых несчетных отражениях и отблесках горевших там и сям свечей, зажмурился - и дальше уже так, вслепую, он, ведомый адъютантом, еще не раз сворачивал и поворачивал, пока наконец не сошел на твердый пол и остановился. Только тогда он и открыл глаза...

И увидел, что оказался в темном узком коридоре перед широкой, опять же приземистой дверью, обитой толстой листовой броней. Адъютант отступил на шаг и застыл, задрав вверх голову. Рыжий тоже застыл. Но только голову не задирал - смотрел прямо на дверь, искал в ней замочную скважину, но все не находил, не находил, не находил. В коридоре было абсолютно тихо. Даже дыхания адъютанта не было слышно.

Вдруг едва слышно брякнул колокольчик - и дверь отворилась как будто сама по себе. Из-за двери пахнуло сыростью, мышами. И было там, за дверью, непроглядно темно. Но тем не менее Рыжий сразу, стремительно вошел в ту темноту, дверь за ним тут же с лязгом затворилась...

...Когда же глаза его наконец привыкли к темноте, Рыжий увидел прямо перед собой стол, заваленный бумагами. За столом сидел еще совсем почти не старый господин в круглых черных очках, холщовых налокотниках и толстом вязаном шарфе. Это и был Вай Кау, адмирал-протектор, гроза, гром и мрак всех девяти судоходных морей. Правда, его еще дразнили "Старый Крот", но за таковские дерзкие речи можно очень даже запросто загреметь на спицы. А ты, друг мой, по своей вечной глупости уже нечто подобное сболтнул, и это хорошо еще, что пока все обошлось, а не то...

Вай Кау был как будто неживой, не шевелился... потом вдруг хмыкнул и спросил:

- Так это вот тебя и обкормили Яблоком?

Рыжий кивнул и, оглядевшись, сел на приемный табурет - стоять приказа не было, а стоя отвечать он не привык.

- Забавно! - снова хмыкнул адмирал. - Забавно: обкормили - и сделали скотом, надеялись, что так, скотом, ты и умрешь... Да нет, какое там подохнешь! Скоты, они ж не умирают, они просто дохнут. А ты вдруг взял да все и вспомнил! Ведь вспомнил, да?

Рыжий опять кивнул. Вай Кау продолжал:

- Конечно, что там спрашивать! Не вспомнил бы, не прибежал. А так бы и сидел в своем трактире. А что! Жена у тебя есть, и жена молодая, монеты тоже есть, дом собственный, крепкий, доходный. И еще от сограждан почет. Во сколько было у тебя! Во, предостаточно! Да и вообще, скотам, им же много не надо! А ты вдруг это все...

И тут Вай Кау замолчал и головою покачал, даже причмокнул... и продолжил:

- А ты вдруг это все взял да и кинул. А почему? Да потому что пересилил Яблоко. Так сказать, отрезвел. И сразу сделал трезвый выбор. О, я ценю таких! И потому... Да ты вот сам посмотри, посчитай! Еще вот только один день прошел, а на тебе уже полковничий лантер. Не жмет? И еще ты сидишь теперь рядом со мной как равный с равным. Вот разве что...

И адмирал вдруг поднял лапу, поднес ее к очкам...

И Рыжий весь похолодел: ходили слухи, будто бы у Крота под очками...

Но он их не снял, а только немного подправил, чтоб лучше сидели, и медленно опустил лапу. И продолжал, как ни в чем не бывало, как будто он совсем их и не трогал:

- Да, ты пришел в Ганьбэй своей волей. И я еще раз говорю: ты сделал правильный, трезвый выбор. Но почему ты теперь молчишь? Ведь ты же пришел ко мне не для того, чтобы сидеть вот так вот, как скот, и молчать, и слушать мои россказни. Нет! Ты пришел для того, чтобы кое-что у меня выпросить, кое в чем уговорить и даже кое в чем убедить. Наглость, конечно, беспримерная! Ну да и ладно. Я же добрый. По крайней мере, вот прямо сейчас. Ну так чего тогда молчишь? Рассказывай. Проси, пока я добрый!

Рыжий молчал, он растерялся. Ибо он никак не ожидал, что все вот так вот круто обернется. Ему хотелось бы вначале присмотреться, поговорить о том о сем, а уже только потом, когда что-нибудь прояснится...

- Н-ну, хорошо, - насмешливо сказал Вай Кау. - Я помогу тебе. Сам начну. А потом ты уже сам продолжишь. И чтобы не вилял, потому что я этого очень не люблю! Итак...

Но тут он словно спохватился и, на мгновение замолчав, воскликнул:

- Э-э! Чуть не позабыл! - и...

Снова взялся за очки и стал их медленно снимать. Р-ра! Р-ра! Рыжий вскочил!..

Вай Кау тихо рассмеялся и сказал:

- Не слушай ты их, дураков. Это совсем не страшно. Так, разве что, ну, с непривычки...

И снял-таки очки. И действительно, ничего особенного, смертоносного не случилось и даже не открылось. Глаза у адмирала, как оказалось, были маленькие, красные, как угольки в ночном костре... Да-да, вот именно, совсем как угольки - они даже немного светились. И теперь, от этого самого глазного адмиральского свечения, весь адмиральский кабинет оказался залитым слабым красным светом - стол, стены, карты на стене, а наверху, на потолке - какие-то замысловатые таблицы, чертежи...

- И это все! - сказал Вай Кау. - Вот, только свет, но так даже удобнее. Чего нам как кротам сидеть во тьме, не правда ли?

- Д-да, правда, - с трудом выдавил из себя Рыжий.

- Тогда сядь. В стопах правды нет.

Рыжий послушно сел. Вай Кау поморгал - свет в кабинете замигал...

Да нет, подумалось, какой же это свет?! Да это ж как туман - кровавый, ядовитый, который проникает тебе внутрь и жрет тебя, и душит тебя, обжигает, и ты - это уже почти не ты, а так, как дичь покорная, как скот... Да, именно - как скот. Прав адмирал, мудр адмирал, всесилен, так покорись ему и будь ему как...

Тьфу! Видение! Обман! Рыжий прекрасно это понимал... А сил-то противиться этому не было! И потому он и сидел теперь обмякший, оробевший, и жрал его туман, душил его туман... А адмирал - довольный, враз повеселевший - спросил, победно улыбаясь: