Ватутин Алексеевич - Знак Змееносца

   -- Ладно... -- Анат махнула рукой, -- какое сегодня число?

   -- Тринадцатое, пятница, -- мужчина выдохнул сигаретный дым, зажав сырой окурок между пальцами в чёрной коже перчаток, -- а что? Вы подвержены суевериям европейской традиции?

   -- Прошу, не люби мой уставший разум, -- Анат, на мгновение зажмурила глаза, -- почему тут нет никого почти?

   -- Здесь остались немногие, -- мужчина сплюнул в ручей водостока, -- большая часть уже уехала... Я один из последних... Я не вижу смысла уезжать отсюда. От себя сбежать невозможно...

   -- Почему уехали? -- перебила Анат.

   -- Так ведь закрывается Каруселье, на ближайшие пятнадцать тысяч лет, вот и уезжают люди... они думают, что в другом месте всё будет по-другому... -- человек в шляпе вновь затянулся, и раздался тихий треск влажного табака, который осветил его лицо немного снизу. Почему-то Анат вздрогнула -- эти черты она где-то видела уже.

   По его лицу пробежали крылатые тени.

   -- Давно у вас такая реклама? -- спросила Анат, указав на мерцающую синим светом вывеску, касаемою срока жизни бессмертных.

   Мужчина медленно повернул голову в направлении её пальца.

   -- Бред какой-то, -- усмехнулся он, -- не слышал я про этот фильм... правда и приехал я сюда недавно... Мне кажется, что вы тоже чувствуете здесь себя чужой... вы не здешняя?

   Он поправил ремень чехла.

   -- Совсем нездешняя, -- кивнула Анат, -- хотя живу тут уже давно, как мне кажется... Кошмар какой-то...

   В призрачном полумраке тумана послышался стук копыт: по набережной двигалась фигура всадника, в доспехах на вороном коне. В руках он держал старинный дезинтегратор. Всадник напоминал рыцаря древности. Они подождали, не сговариваясь, когда стихнет стук копыт.

   -- Короче, -- Анат достала салфетки, и протёрла щёки, -- ты тут дольше, чем я: посоветуй какой-нибудь отель, поприличнее.

   -- Не вопрос, -- мужчина вскинул брови, -- я, конечно, могу сказать нечто, что может быть расценено, как пошлость, но скажу...

   Он нахмурился, но, кажется, был несколько взволнован.

   -- Держи краба, -- Анат протянула ему свою руку...

   -- Простите, что? (он вопросительно вскинул бровь, и продолжил) Могу пригласить вас отдохнуть в моём номере: я остановился тут рядом, в отеле "Глория"... но это вовсе не значит, что таким образом я пытаюсь воспользоваться ситуацией... -- он говорил быстро, глядя ей в глаза.

   -- Ты можешь говорить нормально? -- Анат стала раздражаться, и отдёрнула руку, -- ситуация и так, не очень: я одна тут, потеряла друзей, а тут ещё ты, со своими подъездами... вот зачем ты до меня докопался? Проблемы мои послушать? Да я тебе их все могу рассказать, чтоб у тебя череп твой человеческий треснул!

   Последние слова Анат почти выкрикивала.

   Мужчина задумчиво затянулся сигаретой, словно раздумывая над чем-то.

   -- Да ладно, -- вдруг кивнул он, -- если бы просто докопался... это ещё ладно... не знаю, как сказать? Это место Веня выталкивает... Меня просто тут стало расплющивать... то есть...

   -- Ты торчок или сумасшедший?

   -- Ты всегда такая злая? -- вдруг спросил он, -- если бы я был торчком... как всё было бы прекрасно... Можно сказать, что сумасшедший, наверное... Видел тут недавно здоровенных парней с копьями, метров по пять... думал убьют... а он не убил, хотя я плюнул в него... в тюрьме вот в вашей сидел...там были улитки и фонарь... Вообще, я с другой планеты, но уже начинаю сомневаться: тут у вас так все... Я на Аттолане недавно, а тут доктор вколол какой-то дряни...

   -- Что я несу, господи?... -- он сжал лоб ладонью, -- простите... я пойду...

   Он резко развернулся и зашагал прочь...

   Анат трижды назвала себя "дурой", но, видимо тот мужчина успел перейти на другую часть шестерёнки, и, Анат не заметила, как она прокрутилась...

   И улицы изменились, и фигуры едва знакомого человека, не было больше...

   Анат чувствовала сильное нервное возбуждение, что для бессмертных в диковину. Она была охвачена мелкой дрожью. И, даже понимая глупость и не продуктивность эмоций, не могла вновь сдержать слёз. Она утешала себя тем, что её никто не видит, размазывая солёные капли по щекам рукавом и без того мокрого плаща.

   Она вошла в некое состояние, в котором хотелось просто ходить, бежать, просто перемещаться, бессмысленно шагая по пустынным мокрым улицам.

   Где-то далеко слышался треск фейерверков, и в небе вспыхивали тусклые зарницы. На мостовой валялись раскисшие картонные карнавальные маски каких-то диковинных животных, и смятые бумажные стаканчики.

   Туман становился гуще, и быстро двигаться она уже не могла.

   Ужас одиночества обнимал её своими косматыми лапами... Все эти малознакомые для богини ощущения одновременно волновали и пугали её.

   И когда в растеклось в пелене тумана молочным светом пятно, Анат, зная, что нельзя этого делать, пошла вперёд...

   В туманной мгле загорелись бледно-зелёные буквы: "Загрузка локации... Ждите"...

   ГЛАВА 16.

Анат.

   (кружение Каруселья)

   Анат поднялась по гранитным ступеням. На площадке, вымощенной каменными плитами, стояла глыба антрацита, в форме куба, с какой-то металлической конструкцией в верхней части. В конце площадки высилось огромнее здание, с квадратными каменными колоннами, чёрного базальта, а на двух каменных стелах, у входа с высокими тяжёлыми дверьми, горело яркое пламя, которое и привлекло взгляд богини из плотного тумана.

   На верхушке антрацитового куба поблёскивала затейливая конструкция из металлических труб, которая сильно напоминала мужские гениталии, только в исполнении какого-то умалишенного конструктивиста-символиста. На самом кубе, сбоку, бликовала бронзовыми буквами табличка: "Здесь должен быть воздвигнут памятник Последнему Электровозу Вселенной! Предполагаемое время постройки пятнадцать тысяч лет".

   Богиня имела довольно-таки смутное представление о том, что такое "электровоз". Явно что-то связанное с электрической энергией. Эх, как не хватает сейчас рядом верной Шапаш: уж она-то такие словечки все знает. На всякий случай, Анат поклонилась слегка чёрному кубу, восприняв его за святилище культа некоего электрического божества, храм которого и находился сзади.

   Видно божество было из

Древнейших

, иначе не воздвигли бы ему подобного святилища. Впрочем, человеческая гордыня доходила и не до такого.

   Затем богиня решительно направилась к колоннам здания, меж которых виднелась, обрамлённая высокими пылающими светильниками, массивная дубовая дверь. У двери не было ни одного храмового стражника... даже нищих, и тех не было...

   На двери красовалась медная табличка "Библиотека имени Владимира Ильича Ленина".