Джек Вэнс - Вечная жизнь. (Сборник)

Случай был необычный, а для землянина, пожалуй, уникальный. Фарр стал размышлять, чем же он заслужил такую честь. Видимо, это было просто попыткой заглушить вину за неприятности, которые ему причинили в связи с нападением теордов.

«Да, — подумал Фарр, — это, пожалуй, может служить объяснением».

Он надеялся, что Зиде Патаоз будет не слишком строг к тому, что он не соблюдает в ответ слишком обременительные ритуалы вежливости исциклов.

Женщина, которая отводила его в камеру, появилась вновь. Она торжественно преклонила перед ним колени. Фарр был недостаточно знаком с манерами исциков, чтобы решить для себя, была в этом жесте ирония или нет. Очень уж неожиданной показалась ему перемена статуса. Мистификация? Непохоже. Чувство юмора у исциков не существует.

— Эйли Фарр-сайах! — провозгласила женщина. — Теперь, когда вы освежились, желаете ли вы присоединиться к хозяину, Зиде Патаозу?

Фарр вяло улыбнулся:

— В любое время.

— Тогда позвольте мне показать вам путь. Я провожу вас в личный стручок Зиде Патаоза, где он ожидает с великим нетерпением.

Фарр последовал за ней по трубе, расширяющейся по мере приближения ветки к стволу, затем проехал на лифте вверх по стволу, вылез и пошел по другому проходу. Возле люка он увидел слугу. Женщина остановилась, поклонилась и широко развела руками.

— Зиде Патаоз-сайах ожидает вас!

Люк отодвинулся и Фарр нерешительно вошел в камеру. Зиде Патаоза он в первый момент не увидел. Фарр медленно двинулся вперед, оглядываясь справа налево. Стручок был тридцати футов длинной и открывался балконом с пережимами по пояс высотой. Стены и куполообразный потолок были украшены орнаментом из шелковистого зеленого волокна. На полу густо рос темно-фиолетовый мех. Прямо из стен росли причудливые лампы необычной формы. Вдоль стены стояли четыре кресла-стручка фуксилового цвета. Посередине, на полу возвышалась цилиндрическая ваза с водой, растениями и черными извивающимися угрями. На стенах висели картины древних земных мастеров — изысканные курьеры из другого мира, чуждого для исциков.

Зиде Патаоз спустился с балкона:

— Фарр-сайах, надеюсь, вы чувствуете себя хорошо?

— Достаточно хорошо, — осторожно ответил Фарр.

— Присаживайтесь.

.. — Как прикажете. — Фарр опустился на один из мягких фуксиловых пузырей. Гладкая кожа застыла по форме тела.

Хозяин тоже томно присел рядом. Последовала пауза, во время которой они пристально изучали друг друга. Зиде Патаоз был в голубых лентах своей касты. Кроме того, сегодня его бледные щеки украшали глянцевые красные круги. Фарр догадался, что это не просто случайные украшения. Любой атрибут внешнего вида исциков был тем или иным символом.

Сегодня на голове Зиде Патаоза не было обычного просторного берета. Шишки и складки на его темени образовывали почти правильной формы крест — признак аристократического происхождения и тысячелетней родословной.

— Вы получаете удовольствие от визита на Исзм?

Фарр немного подумал, затем заговорил официальным тоном:

— Я здесь вижу много интересного для себя, но я здесь столкнулся с назойливостью, которая, надеюсь, не будет продолжаться непрерывно. — Он осторожно пощупал кожу на голове. — И лишь ваше гостеприимство способно компенсировать те неприятности, которые я испытал.

— Это все очень печально, — сказал Зиде Патаоз. — Кто причинил вам вред? Назовите имена, и я позабочусь, чтобы их наказали.

Фарр пришел к выводу, что вряд ли он способен опознать свекров, бросивших его в темницу.

— Вероятно, они были возбуждены налетом, и я не держу на них зла. Но позже, судя по всему, меня отравили наркотиком. Этому я объяснения не найду, не могу найти.

— Ваши замечания справедливы, — вкрадчиво заговорил Зиде Патаоз. — Свекры, естественно, подвергли теорда действию гипнотического газа. Похоже, лишь благодаря нелепой ошибке вы были брошены в ту же камеру и разделили с ним эту неприятность. Нет сомнения, участвовавшие в этом сейчас испытывают угрызения совести.

Фарр заговорил с оттенком оскорбленности:

— Мои законные права попраны. Договор о Доступности нарушен.

— Надеюсь, вы нас простите. Вы ведь, конечно, понимаете, что мы должны защищать свои поля.

— Я не имел ничего общего с налетом.

— Да. Мы это понимаем.

Фарр горько улыбнулся:

— Пока я был под гипнозом, вы из меня выжали все, что я знал...

Раздел между сегментами глаз Зиде Патаоза превратился в ниточку, что Фарр счел проявлением насмешки.

— Случайно я узнал о вашем несчастьи.

— Несчастье? Оскорбление!

Зиде Патаоз сделал успокаивающий жест:

— Ничего особенного в том, что свекры применяли гипонотический газ к теорду нет. Эта раса обладает большими психическими и физическими способностями, кроме того, она печально известна моральным несовершенством. Именно поэтому их наняли для налета на Исзм.

Фарр был удивлен:

— Вы полагаете, теорды работали не на себя?

— Да. Организованно все было аккуратно, рассчитано очень точно. Теорды — раса неспокойная, и у нас есть основания думать, что экспедицию снарядили не они, а кто-то другой. Мы крайне заинтересованы в том, чтобы найти подлинного виновника налета.

— И потому допросили меня под гипнозом в нарушении договора о Доступности...

— Уверяю вас, вопросы вам задавались лишь те, что имели непосредственное касательство к набегу. — Зиде Патаоз старался умиротворить Фарра. — Свекры сверхприлежны, но вы могли оказаться глубоко законспирированы. Вы производили такое впечатление.

— Боюсь, что вы ошибаетесь.

— Разве? — Зиде Патаоз казался удивленным. — Вы прибыли на Тхиери в день нападения. На пристани пытались избавиться от эскорта. Во время встречи вы все время пытались контролировать свои реакции. Простите, что указываю вам на ваши ошибки.

— Не за что, валяйте дальше.

— В аркаде вы еще раз пытались покинуть эскорт. Вы выбежали на поле — явная попытка принять участие в нападении и похищении саженцев.

— Чепуха!

— Для нас этого достаточно. Мы удовлетворены. Налет кончился не в пользу теордов: мы разрушили крота на глубине тысячи сто футов. Никто не выжил, кроме теорда, которого вы видели.

Зиде Патаоз помедлил. Фарру показалось, что в его голове промелькнула неуверенность.

— В обычных условиях он действительно мог оказаться самым удачливым из них. — Он замолчал, чтобы придать мыслям форму слов. — Мы верим в превентивное воздействие наказания. Его бы заключили в сумасшедший дом.

— Что с ним случилось?