Кирилл Якимец - До поворота (Кровавый Крым)

— Смотри! Он, пока ехали, полтора литра выдул!

Мила мрачно оглядывалась по сторонам. Слава тоже огляделся. Кругом были березы!

— Березы!

— Да, — откликнулась Мила, — на Ай-Петри растут березы. Ты не знал?

Трактор зарычал, лязгнул сцепкой и уволок прицеп с сеном куда-то вдаль, мимо берез, по направлению к приземистым зданиям с белыми куполами вместо крыш, похожими на яйца огромной птицы.

Березы были, конечно, так себе. Кривые хилые стволы, все почему-то наклоненные в одну сторону. Березы росли одинаковыми рядами. Слава понял, что кто-то решил пошутить и посадил на вершине крымской горы эти неуместные белые деревья.

Мила дернула Славу за руку.

— Смотри!

Слава оглянулся. По другую сторону дороги тоже росли березы. Кругом расстилалось ровное плато, поросшее полевыми цветами и березами. После крутого серпантина все это казалось нереальным. Но вот среди белых стволов мелькнули черные фигуры…

И Слава вернулся к реальности.

— «Рыбки»! Откуда…

— Не знаю! Как-то вычислили.

Раздались выстрелы. Слава и Мила, пригнувшись, побежали в сторону от дороги. И тут Слава услыхал за спиной тяжелую дробь автоматной очереди. Он бросил из-за плеча взгляд на дорогу. По дороге мягко неслась злобная ящерица — автомобиль болотного цвета. Стреляли из автомобиля — по людям Рыбака.

Слава упал в траву, заставил Милу упасть рядом. Машина остановилась, из нее вышли четверо в темных костюмах. Пятый охранник остался внизу, в Ялте, с головой, зажатой в пасти доисторического газированного автомата.

— Не повезло бедолагам, — сказала Мила, — ищут нас и все время на кого-то напарываются.

По другую сторону дороги кипела перестрелка. Люди Рыбака прятались среди берез, охранники выстроились в ряд и палили по ним в четыре ствола длинными очередями.

Мила приподнялась на четвереньки и быстро поползла к дороге.

— Куда… — удивился Слава, но сразу догадался: машина! Дверцы открыты, мотор не заглушен, кажется. За шумом выстрелов не было слышно.

Когда Слава дополз до машины, Мила уже была внутри, скорчилась на сидении. Слава втиснулся за руль. Мотор урчал.

— Сразу развернись, — шепнула Мила, — а то обратно в Ялту укатим.

Слава не ответил. Он лихорадочно вспоминал, как управлять автомобилем. В первый раз, когда он удирал от бандитов на «москвиче», ему давал советы Сашок. Или не давал… Ага, вот сцепление. Сжавшись в комок — не дай Бог, голова появится в окне — Слава надавил на педаль. Теперь передачу поставить… Кажется, сюда. Ну, поехали.

Слава вдавил до отказа газ и отпустил сцепление. Машина рванулась назад.

— Задняя передача! — завизжала Мила, но сразу успокоилась, — так даже лучше. — Она подняла голову, — не верти руль, едем… Стоп! Сцепление!

Слава распрямился на сидении, нажал на сцепление и на тормоз. Машина так резко остановилась, что все четыре дверцы захлопнулись одновременно. И охрана, и «рыбки» теперь смотрели в одну сторону — прямо на Славу. Мила передернула рычаг передач.

— Вот, первая. Вперед, сразу разворачивай!

Слава снова надавил на газ и бросил сцепление. Машина помчалась прямо на четырех охранников. Слава поспешно вывернул руль. Съехав с дороги, машина пошла по широкой дуге, поднимая из-под колес тучу пыли. Толчок!..

— Мы на дороге! Влево верти, влево!

Слава послушался. Пыль улеглась, впереди лежала пустая дорога. А за спиной, приглушенно трещали выстрелы. Пуля цокнула по заднему стеклу. Мила испуганно оглянулась — и улыбнулась.

— Броня. Что ты все на первой плетешься? Давай, меняй передачи. Зверь-машина.

Зверь оказался ручным. Машина прекрасно слушалась, шла ровно, словно плыла над разбитой дорогой — не то, что «москвич». Слава почувствовал себя настоящим автогонщиком, прибавил скорости. «Рыбки» и охранники исчезли позади.

— Не гони, — сказала Мила, — скоро серпантин будет, вниз. И меня укачивает.

Но Слава не сбавлял скорости. Он боялся, что «рыбки» кинутся в погоню на мотоциклах. Дорога резко ушла вниз и в сторону — начался серпантин. Исчезли березы, началась обычная крымская растительность. Чего-то, правда, не хватало. Уже почти в самом низу Слава понял, что не хватает моря. От моря их с Милой отделяла бесконечная масса гор.

Прямая дорога перечеркивала поля, уводя все дальше от моря, от «рыбок», охраны, выстрелов. По всей дороге — ни одной машины. Слава глянул в зеркальце: преследователей не видать.

Мила просто оглянулась.

— Никого. Слушай, останови. Меня тошнит.

— Что? — не понял Слава.

— Меня в машине укачивает. — Мила зажала рот ладошкой. — С детства. Не всегда, но…

Слава разко нажал на тормоза. Хорошая машина, сразу встала, без рывков. Класс! Всю жизнь бы на такой катался. Мила успела выскочть наружу и тужилась, держась за ствол дерева. Но ничего не выходило. Душно, хотя и кондиционер работает. Слава опустил стекло, а потом и вовсе вылез, проверить, что случилось.

— Извини, — Мила растерянно сидела на обочине, — я не хотела. Вот, — ткнула пальчиком по ноге, — и колготки свои любимые порвала…

Легко, одним движением, она стянула с себя ненужную теперь половинку целой колготки. Вторая половинка слетела сама. Слегка помяв в руке, Мила зашвырнула в кусты темный комочек.

— Все, мамин подарок! — устало вздохнула Мила, — колготки недолговечны. Эти продержались дольше остальных.

Она кокетливо протянула голую ногу вверх, немного подержала, покрутив носком:

— И так красивая, правда? — на Славу Мила не глядела, только на свою ногу.

— Ты балетом занималась? — наобум спросил Слава.

— Да, два года балетом, год гимнастикой и пять месяцев фигурным катанием. — оттянув ступню с поджатыми пальчиками, она исполнила какое-то воздушное па.

— Нравится? — Мила остановилась у капота машины и сложила ножки «бантиком» — пятки вместе, носки врозь.

В кабаке черная футболка была аккуратно заправлена за широкий пояс юбки. Ночью не бросались в глаза ни неровность края, ни нитки, чуть вылезающие за этот край. Воздушные колготки, при всей своей относительности, делали девочку одетой. Сейчас Слава уставился на ее тонкие длинные ноги и никак не мог оторвать взгляд. Только краснел. Выпущенная наружу футболка доходила до края слишком короткой юбки, кое-где перекрывая этот край, делая юбку и вовсе бессмысленной и ненужной, а девочку голой. Поняв в чем дело, Слава поросил:

— Заправь, пожалуйста футболку.

— Так жарко же, — она откинула назад нечесанные волосы, косичек не было, один пушистый ком. На шее, по впадинке рядом с натянутой мышцей, блеснула длинная нить серьги.