Анна Бильченко - Полет над грозой

Сон подкрался незаметно. Обнаружив себя за штурвалом, Майкл вгляделся в звездную бесконечность, сменившую обрывки туч. Раскаленные точки слились в хаотическом танце, вытолкнув из пустоты крейсер киноидов. Он знал, чем закончится эта история, но вместо рокового залпа его поглотило мягкое свечение плазма-ламп, скользнув по лбу каплей прозрачного пота. Вместо штурвала в руке Майкла оказался ключ, похожий на тот, что носил главком. Среди воинов КС его шутливо называли "ключом от склепа", имея в виду последствия удара межпланетными ракетами, которые он запускал.

Перед Майклом зависла дверь. Лязг металла протянул тонкую нить между мыслью о том, чтобы уйти, и непреодолимым желанием попасть внутрь. Ключ вновь скользнул вдоль сенсорной панели. Стальные створки пришли в движение, и тень Майкла растворилась в полумраке узкого коридора.

Он сделал неуверенный шаг по обрывку темноты, медленно принявшему форму ковра. Оступившись по неосторожности, Майкл вздрогнул от звонкого эхо. Высота коридора внушила ему справедливую мысль о размерах самого здания, в котором ему предстояло отыскать новый ключ — или хотя бы замок.

Стеклянные блики на небе, замкнутом в клетке из окон, привлекли его взгляд. Майкл прильнул к оконному стеклу, оставив след на многолетнем слое пыли. Обрывки света всплывали из омута гор, вцепившегося в горизонт скалистыми клыками, и исчезали за стеной башни, чья неровная кладка выталкивала каждый второй кирпич навстречу сумеркам.

Щеколда поддалась нажатию руки. Скрипнули ржавые петли, ветер сыграл на флейте несколько леденящих звуков, и Майкл выглянул наружу, в надежде разглядеть человека, чья мягкая поступь едва касалась кромки оврага, сбивая вниз свежие комья земли. Их звук, глухой, сырой, будто стук о прогнившее дерево, отсчитывал секунды до полуночи.

— Вы — Роджерс? — спросил Майкл.

Незнакомец обернулся. Он был высок, затянут в черное, с худощавым лицом и острой линией плеч. Сквозь дымчатые стекла сумерек его черты казались грубоватыми, глаза — ядовито-зелеными, нос — слегка длинным, осанка — немного сутулой. Сон все больше напоминал реальность; глаза Майкла слезились от сильного ветра, пропуская силуэт человека в черном сквозь прозрачную пелену.

— Что вам нужно? — прозвучал низкий, суховатый голос.

— Я хотел спросить вас… — ответил Майкл, не чувствуя движений губ.

— Спрашивайте.

Еще один поворот неба-ключа вокруг призрачной фигуры — и яркий свет втиснул Майкла в узкие рамки комнаты. Стол, два стула, стены, потолок, — все, что успел уловить беглый взгляд. Роджерс выстраивал на столе линии из крошек — симметричные, по обе стороны блюдца. Майкл позволил себе тихий смешок: видеть Координатора за подобным занятием было странно даже в сумбурном сне.

— Вы, кажется, что-то хотели? — напомнил суховатый голос.

— Я видел вас… на витраже… — проговорил Майкл. — Вы состояли в Ордене, который пытался раскрыть тайны орионцев?

— Мне вот что интересно, — сказал Координатор, двигая крошки длинным костлявым пальцем. — Вы всерьез вообразили, что я — Роджерс?

— Это мой сон, — бледно улыбнулся Майкл. — Всякое может случиться.

— "Всякое может случиться…" — передразнил его свой собственный голос.

Пальцы Майкла невольно вцепились в угол стола. Перед ним, ухмыляясь и посмеиваясь, возникла самая нелепая пародия на Майкла О'Хара, которую только могло подсказать воображение. Одеть ирландца в форму времен Черной эры, снабдить его пепельно-серыми волосами и приправить картину моноклем — вот что увидел он перед собой, там же, где секунду назад сидел Роджерс.

— И на что только способно человеческое сознание, если отделить его от человека, — заметил Майкл номер два. — Кто бы мог подумать, что в глубинах твоей души кроется такой темный образ…

— Это не я, — бросил Майкл, погружаясь в напряженное волнение.

— Я всего лишь вывернул тебя наизнанку. Столько интересных мыслей… и как глубоко ты их спрятал…

— Кто вы?

— Я часть сознания Роджерса, — ответил его собеседник.

— В каком смысле?

— Обычно высшие не успевают быть в десяти местах одновременно. Для этого они делят свое сознание на несколько частей, воплощают их в подобие человека и отправляют по делам.

— Могу я поговорить с основной частью Роджерса?

— Вам есть что ему сказать?

— Нет, — честно сознался Майкл, — но…

В глазах его двойника блеснули дьявольские искорки.

— Роджерс готов тебя выслушать, — прошептал он, — но готов ли к этому ты?

— Я не совсем понимаю…

— О, люди из Ордена тоже считали, что за их непомерные заслуги им следует устроить аудиенцию с истинным орионским сознанием, а не с той его мизерной частью, которую ты знаешь под именем Арк. Через несколько секунд они молили о пощаде, но в нашем мире глупость жестоко наказуема. Впрочем, у нас свобода выбора: если очень хочется, никто не запретит попробовать…

Звонкий треск прошелся по маленькой комнате. Стены вспыхнули и перегорели, словно старая лампочка, растворившись в сыром полумраке. Страх слился с кожей Майкла: молчание, разделявшее его и мрачную фигуру, казалось до боли невразумительным. Знаки препинания были расставлены неверно, акценты сместились, образовав сотню новых, непонятных слов. Овраг тянулся азбукой Морзе, короткими сигналами бьющегося сердца…

— Итак, О'Хара, — сказал Флэтчер Роджерс. В подлинности говорящего не было никаких сомнений: ощущение опасности, исходившее от сухой улыбки, в точности повторяло то, что Майкл чувствовал в Командном Центре, впервые столкнувшись с Координатором.

— Я… хотел спросить… да вы, наверное, уже слышали…

— На витраже был я. В Ордене тоже. Это все, что тебя интересует?

— Вам удалось что-то узнать? Разгадать тайны орионцев?

— Да не было никаких тайн, — усмехнулся Роджерс. — По крайней мере, раз я жив, значит, узнал их немного… или же наоборот. В погоне за властью и могуществом мало кого волнует предупреждение о том, что знания даются тем, кто заплатил за них веками поисков — или кровью.

Упрямое подсознание твердило Майклу, что он в большой опасности, но сухая улыбка Координатора держала его на месте прочнее стальной цепи.

— Ну же, О'Хара, — подбодрил его Роджерс. — Ты что, совсем ничего не понимаешь? Не понимаешь, почему ты здесь?

— Можно я вернусь? — шепнул Майкл.

— Ты ведь хотел знать? — с ядовитой мягкостью парировал Роджерс. — Все это до смерти весело, эти твои попытки проткнуть стальной лист карандашом. Хочешь ввязаться в гонку с высшими? Похвальная смелость… вот только мне кажется, что ты давно застрял на старте в ожидании, пока кто-нибудь наверху даст сигнальный выстрел.