Дмитрий Казаков - Коллекционер

– Ну, мы точно ничего не знаем, – сказала Ингера, пожимая плечами.

– Понятно. – Лицо священника исказилось от горечи. – Ладно, идите, путники. Арам, проводишь их… А мы будем стоять до конца во имя Священного Ока и всех Божественных Отпрысков…

– Удачи, – пожелал Олег.

Да, Цагене вверг страну в кровавый хаос междоусобицы, поднял этих людей на восстание, но они-то считали свое дело правым и сражались как могли, не за власть или деньги, а за Истину…

– Ага… сюда, за мной. – Арам вновь замахал ручищами.

Они поднялись на баррикаду, что скрипела и покачивалась под ногами, точно громадное живое существо. С ее гребня стало видно, что сотней метров к северу улицу перегораживает еще один такой же вал и что между ними разбито нечто вроде бивака.

Люди сидели или лежали прямо на земле, дымился костерок, над которым висел большой закопченный костер. Кто-то чистил оружие, другие негромко беседовали, встречались инквизиторы в черных рясах, монахи других орденов, но большинство составляли простые горожане, поверившие зажигательным речам своих духовников о том, что король впал в ересь.

Олег напрягся – есть шанс встретить еще кого-нибудь знакомого по учебно-тренировочному лагерю, кого-нибудь, кто отнесется к ним вовсе не так дружелюбно, как Арам.

Но не увидел ни одного знакомого лица, и им с Ингерой досталось лишь несколько любопытных взглядов.

Бойцы под началом отца Люциана выглядели изнуренными, и даже не столько физически, сколько морально. Лица их были угрюмыми, и под мрачностью этой прятались та же растерянность, тот же страх, что и у командира, только без его веры и умения скрывать свои чувства.

Имелись раненые, и «лечили» их, судя по всему, исключительно бинтами.

– Вот… типа… туда вам, – сказал Арам, когда они поднялись на вторую баррикаду. – Счастливого пути.

– А тебе счастливо оставаться. – Ингера заглянула великану в лицо. – Ты уверен? Точно хочешь сражаться до конца? Еще не поздно отступиться…

Арам насупился:

– Бежать? Предать? Нет… не могу… Меня тогда подобрали… Кормили, точно. Должен биться против злых… Мы победим.

И он улыбнулся светлой и чистой, почти детской улыбкой.

– Прощай, дружище, – сказал Олег, пожимая широкую, как лопата, ладонь.

Они спустились с баррикады и пошли дальше на север, а он остался среди соратников.

– Значит, Цагене ранен… – проговорил Олег, когда стало ясно, что их не услышат. – Причем тяжело.

Вспомнился тот момент в Замке Истины, когда отдача дернула руку, глухо хлопнуло, на рясе главы Ордена Взыскующих Истины в верхней части груди появилось кровавое пятно. Мигом позже Цагене упал на спину, правда, затем ползал, и шустро… Но с перепугу чего только не сделаешь?

– Так что даже командовать не может, – продолжил Соловьев. – Что неплохо… Неужели его некем заменить?

– Сам подумай, друг. – Ингера постучала себя пальцем по лбу, но сделала это с такой улыбкой, что вышло не обидно. – Разве такой босс допустит рядом конкурентов? Преподобных, что хоть что-то могли и значили, он из инквизиции давно убрал, оставил лишь исполнителей, и сейчас они в растерянности, не знают, что делать, поскольку не умеют проявлять инициативу…

Ну, да, всего один выстрел, даже не смертельный, и восстание в Лирморе оказалось без головы. Можно было бы собой погордиться, но желания такого не возникало…

Улица Горшечников вывела на Круглую площадь, и вот здесь им встретилась первая воронка, достаточно большая, чтобы в нее провалилась телега вместе с лошадью. Затем попалась вторая, третья, дом с громадной дырой в стене и следующий, превращенный в груду обломков.

– Неужели кто-то стрелял из пушек по жилым кварталам? – спросил Олег. – Зачем?

Дальше на север, насколько он мог видеть, тянулась зона сплошного разрушения. Улица представляла собой ряд воронок, груды развалин по сторонам от нее обозначали дома.

Здесь были люди, копошились в руинах, рылись в обломках, что-то вытаскивали. Смотрели на чужаков недоверчиво, дергались при каждом шорохе, глаза у всех – у женщин, у мужчин и детей – казались одинаково пустыми, лица выражали только страх.

– Может быть, это ошибка… – Судя по голосу Ингеры, слова давались ей с трудом. – Может быть, попытка запугать… Чтобы знали, что будет с теми, кто поддержит Цагене.

Впереди, лавируя меж воронок, катили повозку рикши очень старый мужчина и средних лет женщина. На повозке стоял сундук, обвязанный ремнями, сидела крохотная девчушка и держала клетку с облезлым, но все еще цветастым попугаем. Услышав, что их кто-то догоняет, женщина обернулась, лицо ее исказилось.

– Не убивайте нас! – запричитала она, падая на колени. – Отец, моли их!

Старик оглянулся тоже, стало видно, что на его физиономии страх борется с остатками гордости.

– Мы никого не будем убивать! – поспешно воскликнул Олег.

– Убивать! Убивать! – неожиданно завопил попугай, а девочка заплакала.

Пришлось свернуть, пройти так, чтобы повозка осталась в стороне.

Улица, названия которой Олег не помнил, вывела к реке, и открылся расположенный восточнее Новый мост. На западе стала видна громада Замка Истины, такого же гордого и мрачного, как обычно, разве что с черными знаменами на всех до единой башнях. Завидев их, Олег невольно сжал кулаки, а Ингера заскрипела зубами.

– Взорвала бы это логовище мерзости, снесла бы до основания, – призналась она. – Святоши долбаные…

И добавила несколько фраз на сурганском.

Мост, если честно, нужно было одной из противоборствующих сторон либо взорвать, либо захватить и держать под охраной, но ни то, ни другое в хаосе, что охватил Лирмор, никто не сделал. То ли соображения не хватило у командиров, то ли про него попросту забыли за более срочными делами, посчитали, что эту задачу решит кто-то другой.

– Пусто, как хорошо… – протянула Ингера, и они припустили на север со всех ног.

С воды хорошо было видно, сколь во многих местах и как сильно горит город. Счастье еще, что Лирмор большей частью строили из камня, и пищи для пожаров в нем имелось немного. Но грязно-серые дымные хвосты там и тут уродовали рассветное небо.

Новый мост остался за спиной, потянулся квартал, вроде бы целый, но при этом совершенно безлюдный. Жители то ли сбежали, то ли попрятались по подвалам, опасаясь, что и на их дома с небес упадет начиненная порохом смерть.

Новые развалины, «брызги» разбитых стекол на мостовой…

Олег не обратил внимания на донесшийся с севера дробный стук, но вот Ингера встрепенулась.

– Всадники, – сказала она настороженно. – Давай-ка спрячемся…