Дмитрий Казаков - Коллекционер

Попадались дома с выбитыми дверями и окнами, чернели пятна засохшей крови на мостовой. Дважды видели трупы, один с размозженной головой, в монашеской рясе, другой с раной от пули в груди в одежде простого горожанина и с зажатым в руке топором.

– Вот это ничего себе, – только и сказал Олег, когда они вышли на улицу Горшечников.

Дорогу на север загораживала баррикада, неряшливый вал из столов, кроватей и стульев, груд кирпича, ящиков и бочонков, поставленных набок телег. Ровно посередине развевалось черное знамя с гербом Ордена Взыскующих Истины, с алой, точно окровавленной рукой, сжимавшей горящий факел. На мостовой валялось с полдюжины лошадиных тел и парочка человеческих в военной форме.

– Инквизиторы… – Ингера нахмурилась. – А есть ли там кто?

Но тут же стало ясно, что есть, поскольку из-за баррикады высунулись сразу несколько голов. Раздался выстрел, откровенно предупредительный, так как пуля ушла едва не в зенит.

– Двинемся в обход? – предложил Олег.

– Так мы неизвестно сколько будем идти. – Девушка не пыталась скрыть досады. – Если помнишь, то за нами погоня, и хотелось бы от нее оторваться…

Каким бы ни был умелым проводником чужак в черном, ему понадобится некоторое время, чтобы открыть «дырку» не просто в Лирмор, а в нужный район города. Но рано или поздно он это сделает, и к этому времени лучше и в самом деле уйти подальше.

– Ладно, попробуем договориться. – Олег поднял над головой руки с автоматом. – Пропустите нас, добрые люди! Мы мирные путники!

– Сегодня, увы, не осталось мирных путников в благословенном Цаде! – отозвались из-за баррикады мощным, хорошо поставленным баритоном, выдающим проповедника. – Только еретики или те, кто верен Священному Оку! На чьей вы стороне, незнакомцы? Поведайте мне, во имя Владыки нашего, и тогда я…

Он осекся на полуслове, а когда заговорил вновь, то совсем другим тоном:

– Э… один из наших братьев ручается за вас, так что можете подойти невозбранно. Как сказано в Книге Пророков, да откроются ворота тому, кто чист помыслами и душой прозрачен…

– Ловушка, – шепнула Ингера. – Давай-ка лучше обойдем.

– Не похоже, – отозвался Олег. – Хотя все может быть.

Но тут на баррикаде рядом со знаменем появилась высокая, мощная фигура, и прозвучал глухой, смутно знакомый голос:

– Ого… Это, идите сюда!

– Арам? – недоверчиво спросила Ингера, и Олег вспомнил.

Точно, смуглый великан, могучий, но не особенно сообразительный, бывший их соседом по палатке!

– Вот это сюрприз, – продолжила девушка. – Ну, что, пожалуй, это не ловушка…

Мощная фигура на баррикаде зазывно махала ручищами, колыхался подол черной рясы.

– Есть только один шанс выяснить это, – сказал Олег и пошел вперед.

Обогнул лежавшую на боку лошадь, изрешеченную пулями, и придавленного ею молодого парня в светло-желтом мундире. Поморщился, ощутив запах разорванных кишок, исходивший от трупа, что лежал на тротуаре, скорчившись в позе зародыша и прижав руки к животу.

– Ого… Это, рад видеть. – Арам спустился навстречу, большой и неторопливый. – Не ожидал…

Он говорил и двигался точно так же, как раньше, но вот смуглое лицо его было осунувшимся, усталым, под глазами залегли тени, а в самих глазах поселилось смешанное с болью недоумение.

– И я рада, – сказала Ингера, как показалось Олегу, вполне искренне. – Как ты? Воюете с кем, что ли?

– Ну да. – Арам растерянно заморгал, развел широкими ладонями. – Это… Ну, нас… Четыре дня назад в город вывели… дали оружие… велели стрелять… вот мы и это… Стреляем.

Ну да, Цагене, отважившись на выступление против короля, бросил в бой все, что нашлось, в том числе и курсантов спрятанного в одном из параллельных миров учебного лагеря. Счастье, что главе Ордена Взыскующих Истины пришлось действовать, не доведя подготовку до конца, экспромтом, а то бы уже весь Цад лежал у его ног. Да и скорее всего спровоцировал инквизиторов на поспешное восстание один беглый проводник.

– Вчера вот баррикаду построили… Вот эту, – продолжал рассказывать Арам. – Потом ночью нападали… На лошадях, но мы их не пустили… Отец Люциан говорит, что они все в ад попадут, а те, кто из наших, те в рай… А Дитриха убили позавчера, вот. Прямо в горло… ого…

Похоже, он ничуть не задумывался, откуда взялись бывшие однокашники и куда они в свое время пропали из лагеря. Если остальным чего и говорили насчет беглецов, то в не такой уж большой голове смуглого великана это не удержалось.

– Арам, хватит лясы точить, – сказал появившийся на баррикаде обладатель звучного баритона. Был он невысок, плечист, по-мужски красив и очень хорошо выглядел в рясе. Черные глаза смотрели пронзительно и строго, ноздри прямого, римского носа трепетали, как у породистой лошади.

– А, да? – Арам повернулся. – Это отец Люциан… Он тут того, командует…

– И хочет знать, куда направляются «мирные путники», – подхватил священник.

Сам он вооружен не был, но справа и слева из щелей в баррикаде торчали стволы – даже если захочешь, то не уйдешь, не пробежишь и десятка шагов, как тебя нашпигуют свинцом, точно барашка зубчиками чеснока.

– На север. Мы хотим уйти из города, – сказал Олег.

Зачем врать, если можно без ущерба для себя сказать правду?

– Хм, вот как? – Отец Люциан потер подбородок. – И на чьей же вы стороне? Отвечайте искренне, ибо ложь ваша испятнает вас так, как грязи и нечистотам не под силу…

– Ни на чьей стороне. – Тут в речи Ингеры появился отчетливый сурганский акцент. – Чужаки мы.

– Ого… да наши они… со мной были… я же говорил… в лагере… отец Риччи… – забормотал Арам, наивно хлопая глазищами. – Сам отец Вито с ним вот говорил… ага, да.

Священник глядел подозрительно, видно было, что он сомневается.

– Ладно, – сказал отец Люциан после паузы. – Что вы знаете о положении в городе? Вообще в стране? Жив ли король, что с главой нашего ордена, что за слухи о его ранении?

– Но разве вы… – начал Олег, но его прервали.

– С середины вчерашнего дня у меня нет связи! – Священник заговорил не как служитель бога, а как боевой командир. – Мои посыльные уходят в сторону Замка Истины и не возвращаются, с той же стороны нет ни весточки! Я выполняю приказ держать эту улицу, не зная, есть ли в нем хоть какой-нибудь смысл!

На миг слетела маска спокойной уверенности, стали видны тревога и даже страх, терзавшие душу отца Люциана.

– Ну, мы точно ничего не знаем, – сказала Ингера, пожимая плечами.

– Понятно. – Лицо священника исказилось от горечи. – Ладно, идите, путники. Арам, проводишь их… А мы будем стоять до конца во имя Священного Ока и всех Божественных Отпрысков…