Костры миров - Геннадий Мартович Прашкевич
27
Семнадцать рублей и восемь копеек!
Наконец-то Алехину пошла настоящая пруха.
Теперь они с Верочкой посмотрят «Лебединое озеро», а потом зайдут в кафе и вкусно перекусят. Сантехники к тому времени закончат ремонт, и Верочка пригласит его помочь навести порядок в квартире.
До встречи оставался какой-то час.
Алехин почистил единственную рубашку, накинул на плечи уцелевшую после пожара ветровку и спустился в холл. С Верочкой он решил вести себя просто. Как нормальный человек, не как погорелец. Верочка – чуткая и понимающая женщина. Она должна оценить простой и убедительный стиль. Он ни на что не будет жаловаться, он даже расскажет Верочке что-нибудь смешное. Скажем, о приборе крупного математика Н., погибшем в огне пожара. Впрочем, нет, спохватился Алехин, я ни словом не обмолвлюсь при Верочке о пожаре. Не хочу выглядеть погорельцем. Я простой надежный мужчина, на которого может положиться простая симпатичная женщина.
Что может означать глагол «положиться»? – задумался Алехин.
И вдруг вспомнил полковника с новой городской улицы Выдвиженцев.
Полковник в отставке Самойлов считался в Госстрахе грубым и бескомпромиссным человеком. Метелок он в квартиру просто не впускал, а Алехина впускал для того, чтобы минутой позже спустить с лестницы. Он явно не считал страховку предметом первой необходимости. Все метелки называли полковника невоспитанным человеком и бесперспективным клиентом.
Однажды в магазине «Культтовары» выкинули детские механические игрушки.
Для смеху (пугать метелок) Алехин купил парочку зеленых прыгающих лягушек. Проходя по улице Выдвиженцев, рассматривая купленные игрушки, он решил еще раз (на всякий случай) заглянуть к полковнику Самойлову. На успех он, конечно, не надеялся, но чем черт не шутит. Зная характер полковника Самойлова, он заранее решил не даваться ему в руки, лучше самому сбежать по лестнице. Так что, когда полковник открыл дверь, Алехин держал одну из лягушек в руке. В этом не было умысла, но, увидев механическую лягушку, полковник страшно удивился:
– Это у тебя чего?
– Это такая лягушка.
– Вижу. Механическая?
– Конечно.
– Ну, войди!
Железной рукой полковник Самойлов ухватил Алехина за грудки и втащил в квартиру, захлопнув за собой дверь на замок. Заметьте, не сбросил с лестницы, а, наоборот, втащил в квартиру.
– Сыграем?
– В очко? – испугался Алехин.
– Почему это в очко?
– А во что вы предлагаете?
– А в этих вот лягушек.
– Как это в лягушек?
– А как в казармах, – признался полковник. – Эти лягушки бог знает с каких пор выпускаются. Мы снимали дурацкие кожухи, получаются как бы механические гоночные аппараты на лягушиных лапах. Лягушек у тебя две?
– Ну да, две.
– Снимай кожух со своей.
А своим экземпляром полковник Самойлов посчитал вторую купленную Алехиным лягушку. Ободранные лягушки действительно выглядели весьма эффектно. Устойчивые квадратные механические гоночные аппараты на лягушиных лапах. При этом лапы у своего гоночного аппарата полковник Самойлов умело подогнул. Чувствовался воинский опыт. Гоночный аппарат полковника Самойлова выглядел приземисто и мощно.
– Победа будет за нами, – неуверенно заметил Алехин.
– Это точно, – по-военному ответил полковник Самойлов.
– А приз? – спросил Алехин.
– Приз? – увлекшись приготовлениями, полковник в отставке забыл про столь важную часть соревнований. – Выиграешь в семи забегах, получишь бутылку «Столичной». Соответственно, наоборот.
– Я не пью, – соврал Алехин.
Полковник с отвращением посмотрел на него.
– Если проиграете в трех забегах, – предложил Алехин, – то страхуете мебель. Если проиграете в пяти забегах, страхуете квартиру. Если проиграете во всех забегах, страхуете свою жизнь.
Полковник Самойлов задумался.
В глазах полковника мерцали загадочные огоньки.
Наверное, как всякий военный человек, он взвешивал шансы. Наверное, пытался понять, что выгоднее: или сразу спустить Алехина с лестницы, получив ординарное удовольствие, или принять гнусное предложение жалкого штафирки, а потом уже, выиграв, спустить жалкого штафирку все с той же лестницы каким-нибудь особенно изощренным военным образом?
Остановился полковник на втором варианте.
В тренировочных забегах лягушки, точнее, то, что от них осталось, вели себя по-разному. Одна падала набок, задирая трепещущие лапки, другая без всяких причин резко меняла направление движения. Понадобилось немало усилий, чтобы нормализовать их поведение и выработать единый стиль. После чего полковник Самойлов красным мелком начертил на чистом полу две параллельные беговые дорожки, разметил линии старта и финиша и вытащил из ящика письменного стола чудовищно большой револьвер неизвестной Алехину системы.
– Заряженный?
– Полный комплект.
– Боевыми?
– А то!
– Зачем? – робко спросил Алехин.
– А стартовый выстрел? Как без него?
– Соседи услышат? И обои можем испортить.
Полковник подумал и спрятал револьвер обратно в стол.
С веселым стрекотанием носились по расчерченным дорожкам два странных гоночных аппарата на лягушиных ножках. Алехину четко шла пруха. Часа через два он застраховал мебель полковника в отставке Самойлова. Через два с половиной – квартиру полковника в отставке Самойлова. И наконец, через три – личную жизнь полковника в отставке Самойлова. Заодно на двоих они выпили бутылку «Столичной».
Прощаясь, полковник кивнул Алехину:
– Мы, военные, умеем проигрывать!
28
Верочка! – пело сердце. Карман ветровки оттягивало, но Алехин не стал выбрасывать опечаленного рака. Ах, какой теплый вечер! Ах, какое низкое солнце! Возле горисполкома Алехин увидел большую толпу. Или митинг, подумал, или цыганки приехали. Но тут же забыл и про митинг, и про цыганок, потому что увидел впереди Верочку.
Она шла плавно.
Толпа как бы обтекала ее.
Мужчины оглядывались, вздергивая голову, как норовистые быки, а женщины поджимали губки. Еще бы! Верочка шагала легко, свободно. Не размахивала руками, не прижимала руки к бокам. Длинноногая, в коротенькой юбке, с голыми ногами и в такой прозрачной кофточке, что, пожалуй, уместно было бы что-нибудь и поддеть под нее.
Кто-то легонько похлопал Алехина по плечу:
– Билет до Сочи. С однодневным отдыхом в санатории «Север».
Алехин очнулся. Маленький длинноволосый тип из команды Заратустры Наманганова протягивал ему голубой авиабилет. К счастью, ни Вия, ни Заратустры рядом не наблюдалось.
– Да иди ты!
Алехин с восхищением глядел на приближающуюся Веру.
И она приблизилась. И произнесла печально:
– Алехин. У меня дома так
