Андрей Бельтюков - Корни

Ветер поглощал звуки. Суров едва разбирал слова.

Он надвинул шляпу глубже. Сплюнул.

— Дело дрянь с твоими ногами. Доктору, верно, придется отстричь их. Ничего, научишься щелкать протезами, — Суров выпрямился, оглянулся. Ему показалось, что Деснос смеется. — Спятил?

— Ты дурак, Мик. Нам не дожить даже до утра… И Глаузеру тоже… Он прикончит всех.

До дома оставалось не более ста метров. Суров наклонился, вновь взвалил грека на плечи. Исподлобья глянул вперед.

На втором этаже, в комнате Дианы, сквозь черные стекла маячил огонь.

Деснос, словно мешок с глиной, рухнул на низкий диван в холле, мелькнула мысль связать его, но, глянув еще раз на размозженные ступни, Суров нашел, что это лишнее. Как грек умудряется терпеть боль? Суров наскоро обыскал его. Ничего.

Вот это странно. Почему он заявился безоружным?

Или приготовил какую-то изощренную подлость? С ним можно разделаться немедленно, однако перед тем он должен рассказать все. Это займет некоторое время.

Но сейчас медлить нельзя. Огонек наверху был сигналом опасности.

Крадучись Суров двинулся наверх. Осторожно прошел короткий коридор до угла и замер, подняв оружие.

За поворотом была комната Дианы. Оттуда не доносилось ни звука.

Он оставался спокоен. После происшествия с Десносом пришла уверенность, что все закончится благополучно.

Суров свернул за угол. Дверь в комнату Дианы была прикрыта, но не на замке. Ударом ноги он распахнул ее.

Комната едва освещалась карманным фонарем со снятым рефлектором. Раскрытый чемодан валялся на полу, наполовину забитый тряпьем. Перед ним на корточках сидела Диана, вокруг веером рассыпались десятки листов с рисунками. Она подняла голову. В глазах ее был страх.

— Когда ты приехала? — Он прислонился к косяку.

— Час назад. Я думала, ты спишь.

— Нет. Что-то не было слышно машины. На чем ты приехала?

— Въездные ворота не открываются. Пришлось идти к дому пешком.

Суров молча разглядывал ее. Чувствовалась напряженность, которую Диана старалась скрыть. Что-то было не так, однако пока Суров не мог уловить, в чем дело.

— Ну ладно. Как в банке?

— Я сделала все.

— Возникли какие-то осложнения?

Она пожала плечами:

— Да нет. С чего ты взял?

— Ты здорово задержалась.

— Меня задержал ураган. Ты не представляешь, что делается на дорогах. Черт побери, зачем этот допрос?

Помедлив, он усмехнулся:

— Не заводись. Ты голодна?

Диана покачала головой.

— У нас гость, — Суров заметил, что она ищет сигареты. — Вон там, сзади.

— Спасибо. — Она закурила. — Кто?

— Деснос. Попал в катастрофу. На его колымагу свалилось дерево… — Он замолчал. Он вдруг сообразил, что Деснос въехал на территорию беспрепятственно. А значит, ворота были открыты, потому что иного пути для машин не существовало.

Суров отвел взгляд, опасаясь выдать охватившее его подозрение. Для чего ей понадобилось лгать?

— И что с ним? Он пострадал? — Она ничего не замечала.

— Можно сказать, да. Скорее всего, лишится ног.

Диана вскочила:

— Боже мой! Ты оказал ему помощь?

Лицо Сурова окаменело.

— Конечно. Успокойся.

Она опустилась на кровать, зажав ладони между коленями.

— Это ужасно! Как бы ты к нему ни относился… Может, ты наконец спрячешь свое железо?

Суров посмотрел на пистолет, который все еще держал в руке.

— Пожалуй. С тобой он вроде как ни к чему. Кстати, покажи мне банковские бумаги.

— Да, сейчас. Я убрала их в сейф. Ключи… — Диана принялась рыться в сумочке.

Он сунул "веблей" в карман.

— А что означает весь этот разгром?

В глазах Дианы заблестели слезы.

— Я так не могу, Мик! Нам нужно сменить обстановку! В самом деле, давай уедем. Хотя бы на время. Я больше не могу, меня… я больше не хочу здесь!

Она вдруг расплакалась. Нервы. Проклятый грек, да еще ураган…

Она устала.

— Хорошо. Хорошо, мы уедем. Ты ведь знаешь, я и сам собирался.

Она подняла мокрое от слез лицо: — Правда? Когда?

— Скоро. Как только кончится этот ад, — Суров кивнул на окно, — и как только я завершу дела с Десносом.

— Он все еще не унялся?

— Унялся? — Суров хохотнул. — Он пытался меня убить!

— Как?! Каким образом?

Суров осекся. Собственно, то были лишь его подозрения.

— Неважно, — сказал он уклончиво.

— Но у тебя есть доказательства?

— Конечно.

— Тогда пускай этим занимается полиция. Пусть его судят!

Суров поморщился: — Доказательства годятся лишь для меня. Они для внутреннего, так сказать, употребления. К тому же Деснос — грек, а грек на суде станет отрицать все, даже факт собственного рождения.

— Что же ты собираешься делать?

— Устроить ему допрос с пристрастием. Не забывай, он мог быть не один.

— Боже… — Диана поежилась.

Суров шагнул к двери:

— Не хочу оставлять его одного надолго. Закрой за мной.

— Нет! — Она вскочила. — Нет, не уходи! Мне страшно!

— Ну, ну, — Суров потрепал ее по плечу. — Закройся и постарайся заснуть.

— Я не останусь одна!

Суров заглянул ей в глаза:

— Хорошо. Я позову Цкато. Он побудет с тобой. Так?

Она вздрогнула, опустила голову:

— Да…

— Я вернусь через десять минут. Не открывай, пока не убедишься, что это я. Или Цкато.

— Хорошо.

Щелкнул замок за спиной. Поспешно, насколько позволяла темнота, Суров спустился вниз. Деснос был на месте, слышалось его тяжелое дыхание. Суров нашарил свечу на столике перед диваном.

— Ты еще жив? — Лицо грека лоснилось от пота. — Не ожидал.

— Я жив, чего не скажешь о тебе, — одной ногой ты уже там!

— Ты слепец, Мик! — Грек дышал с присвистом. — Ты совсем спятил. Ты все еще уверен, что я во всем виноват.

Деснос с усилием поднес руку ко рту. Суров ухмыльнулся, заметив в его пальцах костяной флакончик. Наркотик. Вот почему он еще держится.

— Ладно. Мы потом побеседуем.

— Уходишь?

Суров обернулся у двери:

— Ненадолго.

— Тогда прощай. Я не уверен, что мы увидимся…

— А я уверен, дерьмо. Жди.

Он натянул плащ и вышел. Ураган и не думал стихать. До флигеля было не более пятидесяти шагов, но и того хватило. Пошатываясь, Суров толкнул дверь.

Цкато уже спал. На столике перед кроватью теплился керосиновый фонарь. Услышав шаги, садовник мгновенно проснулся и сел, напряженно вглядываясь перед собой. Потом он узнал хозяина.

— Цкато, ночь тебе придется провести не здесь. Одевайся.

— Да, хозяин, — слуга не задавал вопросов. Он принялся быстро натягивать одежду. Суров ждал, привалившись плечом к косяку.