Оккупация - Алексей Игоревич Ильин
— Итак, похоже, что мой муж пропал без вести?
Пендрелл сначала не поддался на эту провокацию, но Скалли видела, как при упоминании Алекса Крайчека потемнело его лицо — точно так же, как и лицо Молдера.
— Полагаю, он должен вернуться завтра, — сухим голосом ответил шофер после долгой паузы.
— Я так понимаю, что ты не входишь в число его больших поклонников? — осторожно заметила Скалли.
— Я не имею права проявлять неуважение к вашему мужу, леди. Полковник Крайчек считается героем. Он собственными руками спас Проект от угрозы со стороны повстанцев.
— Да, таков он, мой Крайчек…
Пендрелл неожиданно надавил на тормоз, свернул с дороги и остановился на обочине.
— Полковник, могу я говорить свободно? — проговорил он, обернувшись назад.
«Я именно на это и надеялась», — подумала Скалли.
— Да. Я вас слушаю.
— Полковник Крайчек, может быть, и является лучшим из сотрудников Проекта, но он — худшее, что могло случиться с вами. Как вы можете позволять ему так обращаться с собой, «леди?
— Ты слишком разнервничался, Пендрелл. Сам же говоришь — он герой войны. Кто же разводится с героями?
— Но он вас не любит. А сейчас он, скорее всего…
— Что — скорее всего?
Пендрелл глубоко вздохнул, но промолчал.
— Приказываю тебе — договаривай.
— У него есть женщина.
— И ты думаешь, что я этого не знаю?
— Не похоже, чтобы вы очень переживали по этой причине.
Скалли улыбнулась:
— А я и не переживаю.
— Значит, это правда. Вы и доктор Молдер…
— Доктор Молдер — мой друг.
— Вам следует более тщательно выбирать себе друзей. Говорят, что доктор Молдер — шпион повстанцев.
«Шпион? Конечно, он шпион», — подумала она. Разве он был бы Молдером, если бы не заводил себе врагов среди сильных мира сего? И разве он мог бы оставаться в стороне, если бы речь шла о свободе Земли, о борьбе с пришельцами-Колонистами?
— Говорят — в Оклахоме кур доят… А что ты сам по этому поводу думаешь? — спросила она, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно спокойнее.
Пендрелл внимательно посмотрел на нее, словно прикидывая, какой ответ она хочет услышать от него. Затем он осторожно произнес:
— Я бы сказал, что людям не следует болтать лишнего.
После этого он снова дал газ, вырулил на дорогу и молчал до самого лагеря.
* * *
Пендрелл высадил Скалли возле входа в ее квартиру. Он даже не стал ждать, пока она войдет внутрь, — развернулся и уехал в темноту. Скалли пожала плечами, решив, что подробности взаимоотношений со своим адъютантом выяснит позлее.
Она толкнула дверь (та оказалась не заперта) — и в ту же секунду почувствовала странно знакомое ощущение, уже испытанное ею раньше. Это помещение было ей знакомо, она знала, где находится выключатель в комнате, — и автоматически протянув к нему руку, зажгла свет. Но за мгновение до того как сделать это, Скалли вдруг поняла, что находится в квартире не одна.
Яркий свет залил тесную комнату, заставленную старинной мебелью, вычурной, но безвкусной. Возле окна, облокотившись на подоконник, стоял мужчина в военной форме. Расстегнутый китель открывал бледную, но мускулистую грудь. В правой руке — настоящей — он держал бокал с янтарной жидкостью. Левая — искусственная — рука была затянута в черную перчатку.
— Крайчек!
— По твоему мнению, именно так должна выражаться радость при встрече с человеком, отсутствовавшем три недели? Да к тому же рисковавшем своей жизнью и единственной рукой ради Проекта? — Крайчек протянул вперед здоровую руку, приглашая женщину к объятию.
Но Скалли не смогла сдвинуться с места. Ей противно было далее думать о том, чтобы позволить этому человеку дотронуться до себя или хотя бы просто подойти поближе. Тогда она не смогла бы больше притворяться — даже если бы это стоило ей жизни.
Несмотря на то что ее память о НАСТОЯЩЕМ прошлом состояла из разрозненных обрывков, Скалли не сомневалась в одном — в своей предыдущей жизни она люто ненавидела этого человека. Ненавидела и презирала. Так почему она должна по-другому относиться к нему в этой жизни?
— Некоторые вещи никогда не меняются, — непонятно сказал Крайчек, хмуро посмотрев на женщину, и сделал глоток из бокала.
— Ты должен был вернуться не раньше завтрашнего дня, — сказала Скалли, проходя вперед и опускаясь на диван. Разместившись на нем поудобнее, она нашла себе занятие: принялась снимать сапоги. Это выглядело вполне естественно, почти привычно. Скалли даже могла предположить, что это являлось обычной частью ежевечернего ритуала их общения.
— Давай-ка я тебе помогу.
Крайчек поставил свой бокал на стол и опустился перед ней на колени. Взял ее ногу за лодыжку. Правой рукой ловко снял сначала один сапог, затем второй.
— Я слышал о засаде, в которую ты попала. Но ты выглядишь совершенно целой и здоровой. По крайней мере, не менее здоровой, чем обычно, — он упер себе в грудь ступню ее левой ноги и начал легонько ее массировать.
— Перестань.
— Тс-с-с-с… — он продолжал свой массаж. — В чем дело?
— Что тебе нужно, Крайчек?
— Только одно — доставить удовольствие моей прекрасной и могущественной жене.
Скалли постаралась отодвинуться и отнять у него свою ногу, но это ей не удалось — он вцепился крепко.
— Кроме того, раньше ты…
— Честное слово, я этого не помню. Доктор говорит — контузия.
— Я знаю, что виноват перед тобой. Надо было бросать все и мчаться сюда, к тебе. Но я был очень занят..
— С кем?
— На что ты намекаешь? Неужели ты хочешь сказать, что я тебе изменял?
— Да.
Крайчек отпустил ее ногу, поднялся с колен и снова взял свой бокал.
— Интересно, а чего ты еще ожидала от человека, женатого на Ледяной Принцессе Из Далекого Леса?
Скалли подхватила свои сапоги и молча направилась в спальню. Но Крайчек опередил ее. Он остановился в дверях, загораживая ей дорогу. Ликер выплеснулся из бокала и попал на стену. Мужчина посмотрел на темное пятно на дорогих обоях и со злостью швырнул стакан через всю комнату.
— Дэйна, пожалуйста!..
— Прочь с дороги, Крайчек.
— Дэйна! Послушай, с самого начала все было неправильно. Ты не хотела выходить за меня замуж, я не хотел на тебе жениться. Но наши желания ничего не значат. Ты знаешь, что такое порядок. Новый порядок. Они говорят: «Прыгай!», а мы спрашиваем: «Как высоко?».
— Или «Откуда».
