Надежда Первухина - Заботливая женская рука

— Конечно… — протянул инкуб. — Еще скажи, что счастье жизни заключается не в сексе, а в понимании и родстве душ!

— И скажу! — взъярился царевич. — Потому что было у меня один раз…

— Ага! — торжествующе возопил инкуб. — Значит, все-таки было!

— Да. Было. Именно понимание и родство душ. И духовное единение. Тебе, духу падшему, этого не понять.

— Куда уж мне, — хмыкнул инкуб. — Рассказывай. Все равно надо как-то время коротать.

— Ага. А ты смеяться будешь.

— Не буду. Слово майора!

— Тогда ладно. Давно дело было. По вашему счету, лет триста назад. Притомился я тогда разыскивать волшебную руку-избавительницу, да и хвороба стала одолевать. Вот и решил на какое-то время удалиться в некий безлюдный лес. Чтобы коротать там одинокие часы и заниматься садоводством — очень уж я цветы любил. Ну, конечно, слуг с собой взял, пару… сотен. Чтоб не в одиночку себе загородную резиденцию строить. Дворец мы отгрохали — на загляденье! А уж какой сад я вокруг вырастил — просто сказка. Специально выписал из далекой заморской страны семечко редкого цветочка — до того аленького, что сердце захватывало, как на него любоваться стану. Жил я во дворце мирно, цветочки полол, яблоки с райских дерев обирал да отправлял на кухню — повидло варить. Только однажды явился ко мне один очень несимпатичный купец. И сразу, без приглашения — шасть в оранжерею, где у меня сортовые аленькие цветочки взращивались опытным путем! И — дерг один цветочек из грядки! Я, конечно, человек мирный при всем моем уродстве, но такое нечестие и мне противно стало. Явился я мужику в своем обличье ужасающем и говорю ему: «Ах ты, кабачок маринованный! Ты зачем мой сортовой аленький цветочек спер, да еще и без спросу у хозяина?!» А он, губошлеп, только пыхтит и крестится. Я разозлился. Говорю: «Казнить тебя буду смертию лютою», чтоб, значит, проваливал подобру-поздорову. А он возьми и хлопнись мне в ноги: «Прости грешного, не корысти ради, а токмо волею пославшей мя дщери я цветочек сей сорвал! Дочь моя младшенькая, любимая, спать-пить-есть не может без цветочка аленького». Ну, говорю, вали отсюда, неси дочери цветочек, я не жадный… Ушел мужик. А через неделю его дочка заявляется: говорит, поблагодарить хочу тебя, чудище лесное, за милосердие, проявленное к отцу моему, и за цветочек аленький.

— А ты небось губы и раскатал! — подзудил инкуб Колосков.

— Вот и нет. Хотя девица была премиленькая. Но до того навязчивая — сил нет. Вбила себе в головенку, что должна меня от заклятия спасти. Во дворце поселилась, беседы со мной ученые ведет, песни поет, стихи декламирует… Я ей по-всякому намекал, что не дело ей у такого урода проживать, надо жениха искать достойного. Ни в какую. Уперлась: люб ты мне, чудище лесное, и все тут!

— А ты?

— А что я? Я человек женатый, не к лицу мне с девицами шашни водить, не то воспитание. Но нашел я выход из положения. Она собралась родственников навестить, я ей и говорю: возвращайся через неделю ровнехонько в полночь. Опоздаешь хоть на минутку — помру я. А сам из этого дворца тягу дал. Оставил вместо себя кучера своего, справного парня. Он давно на эту девицу заглядывался… Уж не знаю, чем там у них дело кончилось, вернулась она или нет, дожидаться того не стал. Вот с этой девицей и было у меня единение духовное, очень она способность большую имела к философским наукам. А более — ни-ни!

— Глуп ты, царевич.

— А ты, инкуб, пошляк беспримерный. Скажи-ка лучше, давно ли ты последнюю зарубку на стене ставил?

— Ох…

— Вот то-то. А ведь мы далече ушли. Ничьих голосов не слыхать.

— Может, вернемся? Что толку бродить, все равно не найти отсюда дороги.

— Рано ты, инкуб, от своего спасения отказываешься. Кто жив, тот не потерян… Ох, а это что такое? Уж не помстилось ли?

— Не помстилось, — через минуту напряженного молчания отозвался инкуб. — Где-то вода тихо журчит. Что само по себе удивительно, учитывая, что мы в пустыне. Давай-ка, Филимон, так поступим: ты тут остаешься и бородавками сверкаешь, а я обратно по зарубкам пойду и всех наших сюда приведу. Раз вода капает-журчит, значит, и выход может быть!

— Договорились.

…Филимон долго ждал возвращения блудного инкуба вместе с оставшейся компанией. Потом ругнулся досадливо: скорее всего, инкуб заплутал в подземелье и теперь ищет дорогу. Придется самому идти. Царевич старательно отколупнул одну из своих светящихся бородавок и, морщась, положил ее наземь. Бородавка таинственно поблескивала.

— Найду, — решил царевич и двинулся искать своих сотоварищей. Однако, когда он их нашел, оказалось, что инкуб отнюдь не заблудился.

— Привет, Филимон, — мрачно махнул рукой инкуб. — Тебя только и ждали. Без царевича, говорят, начинать не велено — кайфа такого не будет.

Пленники стояли в самом освещенном месте подземелья. И даже этого рассеянного света хватало, чтобы разглядеть, что их полку прибыло. Напротив наших героев стоял уже известный в этом повествовании террорист Нахрап эль-Забей с ранцем за плечами. Террорист мрачно и испуганно озирал компанию и что-то бормотал.

— Его сверху спустили на веревке, как и нас, — пояснила Димка ситуацию.

— А зачем? — удивился Филимон. — Кстати, а что это за каменная однорукая красавица шепчется с Чарли?

— Это богиня в отставке. Чарли пересказывает ей биографию Диккенса. Представляешь, Филимон, похоже, волшебная рука принадлежит именно этой богине…

— С вашей богиней разберемся позже. Агент Молдер!

— Да, царевич?

— Что вы так жадно вцепились в свой пиджак! Лучше скажите, что, по-вашему, здесь делает этот тип с ранцем? Может, у него в ранце сухой паек? Может, наши пленители гуманно решили накормить нас?

— Нет, что вы, — отмахнулся Молдер. — У него там бомба. Его обязали нас взорвать… Что?!

— Деммит! — обреченно сказала Скалли.

Террорист словно понял, что речь идет именно о нем, вздохнул и распахнул куртку. На груди у него алыми цифрами пульсировал таймер.

— Осталась минута! — завопила Скалли. — О, шит! Сделайте что-нибудь!

— Может, башку ему свернуть? — предложил волк.

— Нет! Попробуем склонить к сотрудничеству! Молдер, поговори с ним, дави на жалость!

— Я не знаю языка!

— Но других здешних жителей мы поняли!

— Потому что они обращались к нам на английском!

— Ду ю спик?! — заорала Скалли террористу.

— Ноу, — ответил тот и мрачно улыбнулся.

Майор Колосков набычился и прорычал:

— Я попробую его разминировать!

— Как?!

— Смотрите! — Инкуб подскочил к террористу и замысловатым ударом отправил его в нокаут. — Не дайте ему упасть! — крикнул инкуб. — Подхватите осторожно!