Владислав Выставной - Запредельность

– Ах, да, – сказал настоятель, спокойно разглядывая Джи. – Ведь вы прибыли из Ассоциации? Не хотелось вторгаться в сферу ваших убеждений, однако возьму на себя смелость заметить: вам также, как и нам, недоступна вся картина вашего собственного мироустройства…

– Вы говорите слишком путано, – с трудом сдерживая эмоции сказала Джи. – Вы хотели в чем-то обвинить мироматов – наших единственных защитников?! Самых благородных, честных, самоотверженных…

– Бедная девочка… – настоятель покачал головой. В его голосе прозвучало такое искреннее сожаление, что Джи невольно отшатнулась. – Вы мало чем отличаетесь от нас. А ваше безудержное стремление к совершенству сыграло с вами злую шутку…

– Чем может повредить стремление к совершенству? – спросила побледневшая Джи.

– У совершенства, очевидно, много граней, – криво улыбнулся настоятель. – Как быть, если это – совершенство в искусстве убивать?

– Что? – не поняла Джи.

– Ваши мироматы – просто безжалостные звери, – спокойно сказал Конрад.

Джи непонимающе смотрела на него. Услышать такие слова от морока – наводящего ужас воина Судного Дня!

– Наверное, у вас просто не было возможности увидеть ваших любимых мироматов в действии, – с каким-то сожалением в голосе сказал настоятель, невольно нанося удар по живому. Джи побледнела, в глазах отразился ужас недавних событий. – В каком-то смысле они действительно являют собой образец совершенства. Совершенства в жестокости…

– Замолчите! – не выдержала Джи. – Это была ошибка! Это не могли быть мастера мира… Все не так! Вы все лжете!

Лекс легонько обнял ее, зашептал на ухо что-то успокаивающее.

– Действительно, – спохватился настоятель. – Мы ушли от темы. Дело не в мироматах, как таковых. Мастера, действительно, не однородны в моральном и интеллектуальном отношении. Скажу главное: они нашли способ, как покончить с войной…

– Внимание! Говорит командир лидера семьсот три. Вызываю на связь Оберон! – проговорил подернутый помехами голос.

– Так что? – настойчиво проговорил Лекс.

Отвлекшийся, было, настоятель продолжил:

– Видимо, настал назначенный час. Мироматы вовсе не собираются биться со всем флотом Протектората. Они пробиваются к Земле.

– Хотят уничтожить Землю?! – похолодел Лекс.

– Этого мы не знаем, – покачал головой настоятель. – Но то, что их главное средство готово к действию – уже не вызывает сомнения.

– Обитель, как меня слышно? – повторил голос.

– Простите… – сказал настоятель, почтительно склонил голову перед Лексом и отошел к группе послушников, собравшихся у аппаратуры связи.

10

Звено из четырех лидеров зависло где-то в черном небе, высоко над Обителью. Настоятель вел непростые переговоры с командиром патруля. На орбите Оберона решался вопрос с десантом: тревожный вызов был сделан, и даже личный выход в эфир арбитра, с извинениями и завереньями в ложной тревоге, не убеждали командира. Напротив, тот все более утверждался в собственных подозрениях, что в Обители покаяния происходит неладное.

Это не имело бы особого значения, будь в распоряжении Лекса больше времени. Но последнего оставались крохи, и действовать нужно было немедленно.

– Может, попробуем улететь? – предложил Лекс. – Думаю, ни арбитр, ни настоятель, теперь не будут возражать.

– Все верно, мессия, – почтительно возражал Конрад. – С формальными моментами все улажено. Только, вот, взлететь нам не дадут. Во-первых, патруль должен выяснить, что здесь стряслось. Во-вторых… Боюсь, мы теперь слишком много знаем. Про тот же Последний Рубеж…

– Может, я попытаюсь убедить их? – неуверенно произнес Лекс. – Все-таки, здесь у меня получилось.

– Это вам решать, мессия, – сдержанно сказал Конрад и повернулся к бледному послушнику, возникшему за его спиной. – Дайте связь, живо!

…Вглядываясь в скуластое, остро очерченное лицо незнакомого скай-офицера, Лекс ощутил робость. Однако нашел силы взять себя в руки. Очень быстро, почти мгновенно вышел в тон, нащупал знакомые уже неосязаемые нити, управляющие силой слова. Сказал – значительно и торжественно:

– Офицер, прошу вас увести свои корабли…

– Кто вы такой? – оборвал его командир патруля. Сквозь его лицо, по ту сторону прозрачного экрана Лекс видел Конрада. Тот чуть заметно покачал головой. – От чьего имени вы ведете преговоры?

– От имени настоятеля, – упавшим голосом произнес Лекс. Он уже понял безнадежность своей попытки. – Просто дайте нам улететь. Я очень прошу вас…

В последнюю фразу он вложил всю силу убеждения, на которую был способен. Командир патруля отреагировал на нее неожиданно: лицо глаза его удивленно, расширились, и в следующий миг он пропал с экрана. Сквозь мертвый экран хмуро смотрел Конрад.

Опустошенный, Лекс буквально вывалился из тона. Он чувствовал себя обманутым и побитым.

– Связь заблокирована, – прокомментировал послушник, странно смотревшийся с переговорной гарнитурой на голове. – С кораблей обрубили прямой канал и перешли на шифрованную связь.

– Они больше не хотят нас слушать… – проговорил настоятель. Он выглядел крайне удрученным.

– И что это значит? – спросил Лекс.

– Они будут высаживаться, – сказал молчавший до этого морок из эскорта. – Думаю, заподозрили психическую атаку через канал связи…

Настоятель кашлянул в кулак, словно подавая мороку знак не продолжать тему. Но Лекс, соглашаясь, кивнул:

– Да, наверное, я что-то не так сказал. Значит, мое слово воздействует на слушателя только при непосредственном контакте.

– Ваше слово бесценно, мессия, – неожиданно заявил арбитр. – Это я во всем виноват. Я заслуживаю самой суровой кары…

– Это можно устроить, – серьезно сказал Конрад.

– …но теперь я просто обязан спасти вас, мессия! – арбитр повысил голос, преданно глядя Лексу в глаза. Эта фраза, по логике, должна была прозвучать излишне вычурно и театрально, но седовласый судья умел говорить чрезвычайно убедительно. Пожалуй, обладай он умениями форса, ему просто не было бы цены.

– У вас есть идеи, арбитр? – холодно поинтересовался Конрад.

Весь пафос, с которым держался арбитр, мгновенно испарился. Его пальцы судорожно сжимали медальон, что продолжал безостановочно, панически полыхать.

Военные, похоже, шутить не собирались. На экранах систем слежения было видно, как с трех сторон на поверхность спутника быстро опустились три корабля. Четвертый, неторопливо поворачиваясь вокруг собственной оси, продолжал угрожающе висеть над Обителью.

В следующий миг экраны мигнули и подернулись туманной мглой.

– Ну, вот, – сказал Конрад. – Поставили помехи. Теперь мы ослепли.