Владислав Выставной - Запредельность

Теперь он мог себе это позволить.

– Спаситель… – проговорил арбитр. В глазах его проступили слезы, лицо исказила болезненная гримаса раскаяния. – Прости, прости меня за неверие… Как я мог… Спаситель… Как я мог усомниться? Горе мне… Горе всем нам…

– А я верил! С самого начала верил… – лепетал настоятель.

Лекс шевелил губами, не в силах произнести ни звука, пока, наконец, не прошептал измождено:

– Отпустите… Конрада…

– Да-да, конечно! – спохватился арбитр и яростно накинулся на мороков. – Вы слышали?! Освободите брата Конрада!

Реальность подернулась туманом. Лекс ощущал лишь, как рыдает на плече Джи и по щеке текут ее теплые слезы…

Потом его куда-то несли, поили каким-то снадобьем. Потом все исчезло…

И так же внезапно вернулось. Головная боль не ушла окончательно, тело продолжало неприятно ломить, но Лекс нашел в себе силы, чтобы сесть. Рядом, обхватив его руку, прижавшись к стене, дремала Джи. Оглядевшись, понял, что сидит на жестком подобии кровати в небольшом помещении, напоминающем монашескую келью. Наверное, это было не далеко от истины. Здесь было тепло, даже жарко – над головой тонко свистели щели вентиляции, подающей теплый воздух.

Осторожно высвободился, поднялся на ноги – и тут же привалился плечом к каменной стене: в глазах потемнело. Тихонько застонал. Джи вздрогнула и проснулась

– Зачем ты встал? – сонно проговорила она – Тебе надо отдохнуть…

– Где Конрад? – все еще слабо произнес Лекс.

– Он с настоятелем… – ответила Джи. – Вроде бы кто-то вышел на связь, и это не очень хорошо…

– Пойдем! – решительно сказал Лекс.

Джи с сомнением посмотрела на него, но промолчала. Поднялась и послушно двинулась следом. У двери дежурил один из мороков эскорта. Ему не пришлось ничего объяснять: тот молча поманил за собой, и все трое отправились по длинному, промерзшему коридору.

По пути то и дело встречались послушники, и реакция у всех была одинаковая: на Лекса смотрели с испуганным любопытством, или же намеренно отводили взгляды. Пройдя через пару массивных дверей, напоминающих внешний шлюз, оказались в помещении, отдаленно напоминающем командный центр броненосца. Правда, роль скай-офицеров здесь выполняли молчаливые люди в черных балахонах.

По разные стороны большого полупрозрачного экрана стояли настоятель и Конрад, в схематичном изображении Лекс узнал Уран, несколько его спутников и отдельно – яркую искру Оберона. Потоки данных струились бесконечным столбцами. В сторонке, хмуро потупившись, сидел арбитр.

– Где мы? – поинтересовался Лекс. Он быстро оправился, боль в теле прошла, в голову вернулась ясность.

Внимание присутствующих немедленно обратилось к нему, даже взор арбитра несколько прояснился. Конрад быстро вышел из-за экрана, приблизился к Лексу и Джи.

– У нас неприятности, мессия, – сказал он, как показалось Лексу, несколько растерянно. – Арбитр успел послать тревожный сигнал. К Обители направляется группа патрульных кораблей.

Лекс перевел взгляд на арбитра, в руках которого алел снятый с шеи медальон. Вот, значит, зачем он колотил себя в грудь… Арбитр встретился с ним взглядом и удрученно опустил голову.

– Но как же так? – проговорил Лекс. – Не вы ли говорили: в Солнечной системе, вроде бы, не должно быть военных кораблей?

Конрад нервно пожал плечами.

– Все так, – сказал настоятель. – Просто изменились обстоятельства…

– Когда они изменились? – мрачно поинтересовался Конрад.

– Да уже лет десять как изменились, – невозмутимо ответил настоятель. – По орбите Плутона теперь проходит Последний Рубеж. Разумеется – это тайна для непосвященных…

Становилось понятно, отчего непробиваемый морок выглядел столь удрученным: все идеалы, за которые он сражался, искажались, демонстрируя собственное несовершенство. Учитывая, что вера – главная составляющая силы воина Судного Дня – ему приходилось несладко.

С другой стороны, всем сейчас непросто, подумалось Лексу. Пожалуй, только Спаситель, незавидная роль которого досталась ему, остается стержнем этого странного мира.

– Рассказывайте! – потребовал он. И удивился самому себе: откуда в его голосе появилась эта уверенность, какая-то спокойная властность?

Настоятель воспринял требование как должное. Задумчиво посмотрел на экран и заговорил мрачно:

– Об этом говорить не принято. Даже в руководстве Ордена не все знают правду. Уже давно наша праведная война с отступниками зашла в тупик. В какой-то момент нам казалось, что победа близка, но… Наши технологии, как известно, остаются на неизменном уровне. За этим тщательно следит Коллегия Праведников. Мастера же развивают не только чистую науку: в технике войны они давно опередили нас. Единственное, что до сих пор сдерживало нас от поражения – это храбрость наших бойцов и искусство флотоводцев. Нам оставалось уповать лишь на превосходство в численности, больший боевой опыт и навыки командиров. Мастера больше полагались на совершенство техники. И, между нами говоря – враг не слишком-то стремился к открытым столкновениям, предпочитая масштабные схватки стратегической обороне…

– Для настоятеля Обители покаяния вы неплохо разбираетесь в военных делах, – заметил Конрад.

– Это не просто Обитель, – сказал настоятель. – Это форпост Земли, и символ нашей веры, которая, как вы знаете, должна уметь за себя постоять. Соответственно, я тоже – не просто настоятель… Но я продолжу. Через наших агентов влияния в Нейтральных мирах стали доходить слухи о том, что Мастера собираются покончить с войной. Тогда это было воспринято, как наращивание врагом военной мощи с целью нанести по нашим силам сокрушительный удар. Разумеется, Протекторату пришлось бросить все имеющиеся ресурсы на усиление обороны. Но мы просчитались…

Настоятель замолчал, уставившись в экран. Там ползли условные метки целей – обозначенные «своими», однако же, не несущие сюда ничего хорошего.

– Так в чем же дело? – нетерпеливо спросил Лекс.

– Что? – вздрогнул настоятель.

– В чем мы просчитались? – подсказал Конрад.

Настоятель задумчиво кивнул:

– Мы просчитались в природе цивилизации Мастеров. Хоть они и враги, хоть и толкают наши миры к неизбежной гибели, одного у них не отнять: они не кровожадны. По крайне мере те, кто стоит за мироматами…

– Что значит – по крайней мере? – вспылила Джи. Похоже, это замечание ее здорово задело.

– Ах, да, – сказал настоятель, спокойно разглядывая Джи. – Ведь вы прибыли из Ассоциации? Не хотелось вторгаться в сферу ваших убеждений, однако возьму на себя смелость заметить: вам также, как и нам, недоступна вся картина вашего собственного мироустройства…