Денис Грушевский - Добро с кулаками

Затем в дверях появилась строгого вида абсолютно рыжая девица в прокурорском костюме. Правда, почему-то просвечивающем словно колготки, в виду чего были видны, только несильно все её прелести. Представившись старшим следователем генеральной прокуратуры, она тут же умело взялась за дело. Как по волшебству появились двое понятых, опять-таки поразительно схожи на лицо и гардероб. С начала из мусорного ведра Аркадия Афанасьевича были извлечены горы исписанных скомканных бумажек. Все до единой были ни чем иным как перепиской о даче взятки. Причем было несколько и с предыдущих подобных мероприятий зам министра. Далее — более! Во всех без исключения карманах высокоуважаемого зам министра оказались пачки с деньгами в разных валютах и разного номинала. Провокация — только и нашёл, что прохрипеть Дорохов. Посветили и ультрафиолетом. Зам министра светился, словно рождественская ёлочка при включённых гирляндах. Светился весь, с головы до ног, а на самих купюрах оказалось и так не любимое Аркадием Афанасьевичем слово «взятка», и все без исключения оказались пронумерованы. Добило зам министра то, что Воробейкин неожиданно принялся изо всех щелей своего костюма доставать мини камеры и диктофоны.

— Во как наловчились работать собаки, — угрюмо прошептал Зам министра, до сих пор, не понимая, что происходит и главное, как.

— Попрошу и эти слова занести в протокол, — обратился хромой бизнесмен к рыжей следовательнице.

— А то, как же, занесём и эти! В таком деле всё пригодится, — ответила та и принялась что-то записывать в блокнот.

— Ну-с, уважаемый, сами сознаемся? Ведь улик как видите, на трёх зам министров хватит. Ведь брали ведь взяточку, так чего отпираться?! Излейте душу комиссии. Облегчите и без того непростое положение, — проговорила рыжая, закончив что-то строчить.

— А вот это не пройдет! Не на того напали. Ничего я не брал. Всё подбросили, всё. Просто цирк какой-то, — отвечал нервно-истерично Аркадий Афанасьевич. Дело в том, что ранее зам министра неоднократно представлял своё задержание, с целью быть готовым ко всему. Прокручивал и вопросы, и свои ответы. Правда неприятными были те мысли, и не верил Аркадий Афанасьевич, что произойдёт на его веку какое-либо задержание, но готовил себя предусмотрительно к любому повороту судьбы. Но чтобы так! Такое не придумаешь и не представишь.

— На, закури взяточник, легче станет, — предложил зам министру один из понятых, изображая своего парня, и протянул сигарету.

Аркадий Афанасьевич дрожащими пальцами взял сигаретку и прикурил от поднесённой ему спички. Затянувшись, он закашлялся. В воздухе появился терпкий запах тлеющей марихуаны.

— Так-так. Подозреваемый на виду у сотрудников наркотики употреблять вздумал. За мою практику такого ещё не было, — скептически произнёс лже-взяткодатель принюхиваясь. — Судя по всему от реальности ускакать, желает с помощью Афганских макушек. Попрошу и это занести в протокол.

— Это вы зря удумали, это делу только навредить может. Придётся теперь анализы брать из всех отверстий. Как давно и часто употребляете? Где храните? В каких количествах? Поставщики? Дилеры? — рыжая обращалась непосредственно к зам министру строгим голосом, почти переходя на крик, а затем спокойно попросила, глядя куда-то в коридор. — Срочно служебную собаку!

Словно по волшебству тут же из-за дверей выпрыгнул паршивый и зловонный кобель дворняги, только почему-то в одиночку без кинолога. Кстати тот самый кобель, который не так давно ядовито покусал профессора Владимира Ивановича Кругового. Однако на этот раз пёс видимо был в прекраснейшем расположении духа, а посему вместо того чтобы заняться истерическим лаем как в прошлый раз, принялся весело нарезать по кабинету круги и восьмёрки, забавно виляя хвостом полукольцом и что-то явно вынюхивая. Дорохову даже показалось, что дворняга в один из моментов поглядела на него и ехидно улыбнулась. И вот подбежав к подоконнику и встав на него передними лапами, сукин сын тявкнул в сторону занавески, одновременно усилив от радости махание хвостом в трое. Близнецы оперативники среагировали мгновенно, и о чудо, за занавеской на подоконнике, словно сиротка показался полненький гранёный стакан верхушек анаши, а рядышком лежала початая пачка папирос Беломор канал.

— Да вы тут что, издеваетесь? Это шутка какая-то или сон? Управы, думаете, на вас нету. Вы ещё узнаете, кто такой Аркадий Афанасьевич, — пытался не сдаваться в свою очередь госслужащий, но уже совсем без уверенности в голосе.

— Да чего тут узнавать! Дело-то не хитрое. Вор и взяточник, старательно маскирующийся под честного трудягу топ менеджера, — заговорил Воробейкин. — А всему виною жадность. И куда тебе столько? А главное зачем? Детей нет. Жену не любишь. Женщинами не интересуешься. Роскошь, наворованную показать, и ту не можешь никому. Поджилки трясутся.

И далее обращаясь к следовательнице:

— Представляешь, этот объект во время своего единственного за всю жизнь букетно-конфетного периода, выпрашивал у будущей невесты новенькие часы. А также чтобы та водила его в кино и на дискотеки, при этом сам не давая ничего в замен, ни цветочка. Это ещё при советской власти было, потому так мелко.

— Да знаю я его, очень здорово знаю! — отвечала рыжая. — Этот самый Аркадий за копейку в церкви пёрнет! Да что там, за копейку воробья в поле загоняет, уж будь уверен. Ты только полюбуйся, какую харю нажрал на временных трудностях.

— Задержался ты в этом кабинете Аркаша. Пора тебе от теории к практике переходить, причём на другой территории. Слетай-ка ты милостивый государь в командировку, для твоей же пользы. Заодно и весу сбросишь. Давай уже лети! Надоел ты всем. Скулишь как баба. Пошла вон! — проговорил хромой провокатор, и в этот миг всё закружилось в голове Аркадия Афанасьевича и взорвалось.

Очнулся зам министра на какой-то лесной поляне под жарящим солнцем в окружение грубоватого вида рабочих, которые в свою очередь хохотали, тыча в него пальцем.

— Ну и антиподская рожа. Где-то я уже её видел. Точно вам говорю по телеку, — проговорил один из них.

— Гляди-ка, костюмчик напялил, а сам в тайге в луже сидит, — ответил второй.

— Да говорю вам: с луны он упал или вон с того облака, — под дружный смех пошутил третий.

— Эй, дядя! Ты, чьих кровей будешь? Каким злым ветром тебя сюда занесло? — спросил наиболее старший по возрасту работяга.

Аркадий Афанасьевич затрясся. Пробормотал слова «беспредел» и «провокация», «враги» и «подсиденцы». После чего свернулся в луже, которой сидел — калачиком, приняв тем самым защитную внутриутробную позу зародыша. Попробовали пойти на расспросы и уговоры. Не вышло ровным счётом ничего. Зам министра был нем, как могила и смотрел в одну точку перед собой. Тогда отправили в лагерь за доктором. Доктор прибыл уже под вечер. Померил пульс. Посветил на зрачки. Постучал по коленям, после чего вывел диагноз — больной испытал сильное потрясение и его срочно необходимо переместить в лагерь. Вот так в позе зародыша Аркадия Афанасьевича в лагерь и переместили на носилках, сделанных из двух веток и брезента. Следующие два дня его никто не видел. Над ним колдовал доктор.