Обратный отсчет: Распад - Токацин
За дверью загудел открывающий механизм.
— Сто… — открыл было рот охранник, но внезапно замолчал. Смотровое окошко открылось. В камеру с укоризненной гримасой заглянул Кенен Маккензи.
— Джед! Такое впечатление иногда, что ты это нарочно. Поспорил с кем-то, что выведешь Кена из себя — и выигрываешь раз за разом. Когда же ты, мать твоя колба, перестанешь искать приключений⁈
— Я не… — начал было Гедимин, угрюмо щурясь, но Кенен громко хлопнул руками по бёдрам и вполголоса помянул спаривание «макак».
— Молчи и слушай! Всё, что ты мог сказать, Скегги нам уже передал. Не знаю, право, зачем я опять теряю с тобой время, — всё равно что со стеной болтать…
Гедимин молча щурился и ждал чего-то осмысленного. Кенен на секунду отодвинулся от окошка, похлопал себя по карманам и снова заглянул в камеру.
— Скегги — он, конечно, появился вовремя. С его помощью мне удалось уболтать Кена не устраивать художественную роспись на твоей спине. Сейчас сидишь в карцере, еду и воду тебе принесут. Через десять дней Кен разрешил тебя выпустить. Постарайся потом, пару недель хотя бы, не ходить мимо станции. Мне и так полно хлопот с вашей экспедицией, чтоб ещё вытаскивать тебя отовсюду!
«Экспедиция…» — в груди Гедимина потеплело, и он выдал едва заметную ухмылку. «Не передумали. И срок уже подходит. Значит, через три недели…»
— Там была угроза аварии, — сказал он, уже не щурясь. — Я должен был ждать, когда рванёт?
Кенен тяжело вздохнул.
— Благие намерения, мать твоя пробирка… В таких случаях, Джед, официально обращаются к совету! У вас с Кеном отношения сложные, — но хотя бы Вигарту написать ты мог⁈ Через офис, по форме, а не клочок лепить на стену⁈
— Знаю я вашу переписку, — угрюмо пробормотал Гедимин. — Возни на неделю, а проку…
Маккензи фыркнул.
— Субординация, Джед, субординация! Вроде учёный, физик-ядерщик, а как дикарь из леса. Усвой субординацию — и сам удивишься, как быстро пойдёт дело.
Он хлопнул по стене и покровительственно ухмыльнулся.
— Десять дней, Джед. Не больше. Кстати… интересные там у тебя модельки с опорами. Держат хороший вес. Сдал их парням на обсчёт. Не бойся, когда выйдешь, всё будет ждать тебя на столе. Ну, бывай, Джед. Привет друзьям-ассенизаторам!
Гедимин услышал его сдержанный смешок и удаляющиеся шаги — а потом охранник с силой, едва не погнув, задвинул шторку над смотровым окошком. Сармат еле слышно хмыкнул. «Маккензи видел модель и понял, к чему она? Даже нагрузку проверил? Надо же… Видимо, „Торий“ где-то рядом. И я пока в проекте. Что ж, работаем…»
13 декабря 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Сначала Гедимин услышал лязг — кто-то навалился на запертую дверь снаружи, будто пытаясь её выдавить. Полусонный сармат, растерянно мигая, поднялся с матраса — и как раз вовремя, — массивная створка с гулом отъехала в сторону.
— Гребучим крысодавам, как всегда, закон не писан, — услышал Гедимин сердитый голос охранника; сам сармат, однако, близко не подходил — в дверном проёме маячил только Вепуат, в полном снаряжении и с огнемётом за плечом. — Где приказ на освобождение⁈ Ему ещё три дня запрещено…
Вепуат оглянулся через плечо, и охранник замолчал и, судя по звуку, попятился.
— Идём, ремонтник, — мрачно сказал Вепуат; его глаза — две чёрные прорези — едва виднелись из-под век. — Ренгер погиб.
…Ренгер лежал лицом вниз; его скафандр вскрыли вдоль спины, оставив шлем нетронутым. Молчаливый филк-медик подсовывал под броню какие-то датчики — куда-то дальше к голове, за ухо, в сторону от кровавого рубца на основании черепа. Рубец — длинная рваная рана с истёрзанными краями — от шеи тянулся наискосок к левой лопатке. Гедимин взглянул на него и отвёл взгляд в сторону, к деформированным пластинам скафандра. Внешний и внутренний слои лопнули под ударом, металл выдержал, только промялся внутрь.
Медик вытянул датчики из-под шлема, ловким движением стряхнул их в контейнер — каждый в своё гнездо.
— Всё. Полчаса назад. Перелом основания черепа. Прислать вам бригаду или…
Скегги, молча стоявший у изголовья, тяжело качнул головой.
— Через час. Ещё не все знают… Ренгер, ah-sa-has-su… Как же так⁈
Гедимин двинулся было к нему, но Вепуат резко дёрнул его за локоть и сердито зашипел в наушник. Сармат остановился. Было очень тихо — Гедимин слышал, как шелестят, сдвигаясь, хорошо пригнанные пластины брони, как складывается шлем, как оглушительно грохочет упавшая со стола рукавица. Кто-то — кажется, Йигис — подался к Скегги, желая помочь ему, но командир коротким рявком отогнал его и бережно перевернул тело на спину. На долю секунды Гедимин увидел лицо — неестественно бледное, окровавленное, рассаженное о респиратор; потом Скегги прижался шлемом ко лбу Ренгера и закрыл его собой. Плечи командира тряслись.
…Ещё один глайдер подъехал к штабу и развернулся, не доезжая до ангара. Ликвидаторы, отозванные с расчисток, выбирались из фургона. Гедимин видел их потемневшие глаза. Даже новички-филки входили в штаб притихшими. Там было очень тихо в этот день, и самому Гедимину не хотелось открывать рот.
Кто-то тронул его за локоть; обернувшись, он увидел смущённого Вепуата.
— Утилизатор, — прошептал тот, оглядываясь на транспортный ангар. — Всем не до этого, а надо бы разгрузить. Крысы, небось, уже догорели…
Гедимин, мигнув, быстро оглянулся на распахнутую дверь — штаб проморозился до инея на столах, но сейчас, кажется, это никого не тревожило.
— Крысы? — шёпотом перепросил он. — Был выезд на крыс?
Вепуат мрачно кивнул.
— И он пошёл за выжившими. И… — разведчик скрипнул зубами. — Ему нельзя было идти без тебя! Ты-то увидел бы, что балка надломлена…
Гедимин снова мигнул.
— Это балкой его… Где вы были?
— Городская свалка, — мрачно ответил Вепуат. — Ренгера убило на свалке… Пойдём, ремонтник. Там утилизатор… Мне одному будет сложновато.
