Николай Дашкиев - Торжество жизни

Имя Великопольского мелькало на страницах медицинской печати, теорию Великопольского отстаивали биологи-формалисты во главе с академиком Свидзинским. Только сам Антон Владимирович не вступал ни с кем в спор, не защищался и не опровергал. Напугавшись бури, вызванной им, он старался никому не показываться на глаза. Ему хотелось отмолчаться, переждать.

Но не удалось.

Кто-то сказал, что можно длительное время обманывать немногих, короткое - многих, но никому не удавалось долго обманывать всех.

Некоторое время Великопольский был в состоянии обманывать. Он старался показать себя энергичным руководителем, талантливым ученым, последовательным материалистом. Это продолжалось недолго. Гораздо дольше длился период, когда его считали энергичным, способным, но нестойким, когда все старались ему помочь, поддержать при неудачах, содействовать всеми силами в работе. Но наступило время, когда всем стало ясно, что представляет собой Антон Владимирович Великопольский. Черточка характера, едва заметная деталь, как штрих портрета, сама по себе ничего не обозначает, но если таких черточек много - создается портрет.

Правда, еще никто не знал, что Великопольский украл препарат профессора Брауна и диссертацию Артема Нечипоренко, но и без этого портрет был непригляден.

Ученый совет Медицинского института вынес решение о немедленном отстранении Великопольского от руководства кафедрой и ведения спецкурса. В тот же день он был отстранен и от заведования лабораторией в Микробиологическом институте.

Но Великопольскому все же было разрешено продолжать опыты над поисками антиканцерогенных веществ. Ему все еще доверяли. Верили в то, что он может осознать свои ошибки и исправить их честной, добросовестной работой.

Возвращаясь домой в этот мрачный день, Великопольский меньше всего думал о своей вине. Он со страхом размышлял о том, что история с антивирусом Брауна и диссертацией Нечипоренко может быть раскрыта, и тогда - конец.

Он с ненавистью вспоминал Степана Рогова и профессора Петренко.

"Им надо отомстить... Жестоко!" - думал он.

Елена Петровна - обеспокоенная, с заплаканными глазами вышла ему навстречу. Но Великопольский, не взглянув на нее, прошел в кабинет и хлопнул дверью. Наступила тишина. Елена Петровна с ужасом думала, что, может быть, в эту секунду он подносит к виску пистолет...

Не выдержав, она открыла дверь кабинета.

Антон Владимирович что-то писал и, увидев ее, закрыл лист рукой. Елена Петровна подумала, что он пишет последнее письмо, бросилась к нему, с неожиданной силой вырвала листок бумаги. Прочла, скомкала и швырнула мужу в лицо. Он писал:

"...Я утверждаю, что профессор Петренко и доцент Борейко не только испортили электронный микроскоп, но и злонамеренно задержали его ремонт, отослав нужные детали в адрес Томского института. Кроме того, я могу найти свидетелей, которые подтвердят..."

- Уходи! Уходи совсем! - закричала Елена Петровна. Великопольский упал к ее ногам. Он умолял, клялся, говорил, что сам не знает, что делает. Затем побежал в соседнюю комнату, взял на руки спящего Славика и протянул ей:

- Смотри - наш! Как будет он без отца?

Она вырвала ребенка из рук Великопольского.

- Уходи! Выйди!

Он вышел. А Елена Петровна, прижав плачущего сына к груди, шептала:

- Мужествен... Энергичен... Талантлив... Сынок, ничего этого нет!

Через несколько дней английское агентство "Би-Би-Си", а затем и "Голос Америки", захлебываясь, стали кричать о том, что в Советском Союзе талантливым ученым не дают возможности работать. Агентства превозносили удивительную теорию Великопольского, называли его одним из самых выдающихся вирусологов мира.

Профессор Петренко, который случайно наткнулся на эту передачу, пробегая коротковолновый диапазон, разыскал Великопольского и привел его к приемнику:

- Слушайте! Вас хвалят наши враги!

Великопольский вскинул голову, но затем поник и медленно вышел.

Глава IV

В ПУТЬ-ДОРОГУ

В один из майских дней в дальнем тупике Центрального вокзала заканчивалась погрузка большого обтекаемого вагона. Погрузкой командовала высокая девушка в голубой майке и лыжных брюках.

Электрокары подвозили ящики и ящички, тюки, пакеты, свертки, и девушка, заглянув в список, кричала:

- Миша! Получай медикаменты - во второе купе... Продукты - в первое... Осторожнее, осторожнее. Здесь стекло!

Студенты суетились у электрокаров. Слышались веселые возгласы, шутки, смех. Сегодня уезжали в экспедицию на Дальний Восток Таня Снежко, Миша Абраменко и Лена Борзик.

"Скоро все разъедутся" - с грустью думал Коля Карпов, укладывая в купе вагона приборы и оружие. Время от времени, он поглядывал на Таню через оконное стекло - украдкой, с грустью. Ей тоже было грустно в эту минуту, но она весело крикнула:

- Споемте, друзья!

- Ведь завтра в поход! - подхватил кто-то.

- И вовсе не завтра, а через час. Галя, Мила, будете писать?

- А куда писать?

- Ну вот, не знаешь куда! Дальний Восток, тайга, вирусологу Тане Снежко.

- Почтовое отделение Комарино-Болотное.

- Через почтальона Михаила Топтыгина!

- Или через домохозяйку Пантеру Тигровну!

Вдруг наступила тишина.

- Товарищ начальник экспедиции! Погрузка окончена на двадцать минут раньше срока. Грузы проверены.

- Молодец, Таня! - улыбнулся профессор Петренко. - Молодцы, ребята! Миша, доложите дежурному по станции, - мы готовы.

Профессор Петренко не один - с ним участники экспедиции: эпидемиологи, паразитологи, микробиологи - всего двенадцать человек.

Вот прицепили голубой обтекаемый вагон, вот мощно прогудел красавец-тепловоз - и состав тронулся.

Степан Рогов, стоя на подножке, пожимал друзьям руки. Наконец и он спрыгнул и сразу остался далеко позади. У железнодорожного виадука Таня увидела Николая Карпова. Он грустно махал ей рукой.

Поезд увеличивал скорость. Высокая насыпь закрыла вокзал. Таня вздохнула и пошла в купе.

- Так вот, Степа, ты заработал право ехать к профессору Климову. Это большая честь! Климов - крупнейший онколог Советского Союза, им разработаны десятки способов борьбы против рака. Ты должен будешь научиться его искусству - и хирургическому, и физиотерапевтическому, кроме того, получишь у него и тот чрезвычайно интересный фактический материал, который имеет непосредственное отношение к твоей мысли о противораковой вирус-вакцине. Даю тебе письмо - рекомендацию с очень лестной для тебя характеристикой, но... - профессор Кривцов улыбнулся и погрозил, - но не зазнавайся! Твои успехи пока что не выходят из рамок успеха студента - очень прилежного, очень способного, но все же студента. Знай, что научная работа требует такой же яркой фантазии, как и поэзия, но нам еще труднее, потому что наша фантазия должна основываться на строгих фактах. Ну, так когда ты едешь?