Харик Бу - Армагедец

— Ну, это частный случай на самом-то деле, хотя для индивидуума такой вариант развития событий может оказаться фатальным. — Незнакомец глянул на часы, и я поразился обилию различных кнопок и кнопочек на этом тривиальном приспособлении. — Похоже, что решение придется принимать творческое и экстренное. Давай-ка сюда свои документы.

Я, уже ничему не удивляясь, робко протянул собеседнику все свои бумаги.

— Но у меня совсем нет денег, — пролепетал я едва слышно.

— А-а! Товарно-денежные отношения? На, держи мой паспорт, не дрейфь.

Львиноликий со всеми моими документами направился к институтскому зданию.

Я некоторое время провожал его взглядом, потом на несколько мгновений отвлекся, женщина взвизгнула неподалеку, а когда обернулся, уже не нашел в толпе всклокоченной гривы. Показалось только, что мелькнул знакомый стриженый затылок и непокорный ежик между двумя макушками. Невольно поднял руку и нащупал свои «вентиляторы» на темечке. Как ни стригись и укладывай, все равно торчат, только девчонки смеются. Ах, где же вы Лизка, Светка, у меня даже под сердцем защемило.

Так я просидел почти час, успел проанализировать записи незнакомца. Ну, что сказать, если честно и откровенно, — круто, аж завидно. Из любопытства заглянул в оставленный паспорт и, поверьте, почти не удивился: «Иванов Иван Иванович» значилось там, и стояла залихватская роспись незнакомца. Точно так же это мог быть Сидор Сидорович Сидоров, Константин Константинович Константинов, Платон Платонович Платонов, Сергей Сергеевич Сергеев… Я задумался и еще долго плел всякие фантазии, когда прямо передо мной, словно чертик из табакерки, возник львиноликий. Уселся устало на лавку, на сей раз поближе ко мне, твердо встретил мой вопрошающий взгляд.

— Ноль шансов! — сказал уныло, и сердце мое екнуло, упало. Остановилось. Все. Конец.

— Как это, совсем ничего не вышло?

— Ну, почему же совсем ничего, вышел скандал, да еще какой, — он удовлетворенно причмокнул, словно к деснам у него прилип леденец, и продолжил: — Он меня спрашивает: «Молодой человек, чем вы можете меня удивить?»

— Ну, — заерзал на лавке от нетерпения я, забывая даже спросить, как ему удалось выдать себя за меня. Львиноликий открыл мой многострадальный блокнот и с азартом написал:

X" + Y" = Z", где п — целое число…

Ручка его застыла, а глаза внимательно следили за моей реакцией.

— Но это же Великая теорема Ферма, — почти прошептал я, — она же решения не имеет в целых положительных числах. Хотя, по-моему, в девяносто пятом году итальянцы что-то придумали, но уж очень громоздко.

— Абсолютно точно! — радостно подтвердил мой собеседник. — Ну, я ее и начинаю решать. В принципе, нужно немного больше знаний о диофантовых уравнениях, Куммер же почти разобрался еще в XIX веке…

— Тогда почему же «ноль шансов»? — недоумеваю я.

— А потому, что этот дурак, извини, председатель комиссии, начал орать, что премию за решение этой теоремы отменили в начале XX века, что не следует так легкомысленно и дерзко относиться к сложным математическим проблемам, что смелость, перейдя известный рубеж, становится наглостью… Ну, в общем, нужно приходить завтра повторно. На десять назначено собеседование. — На лице его появилось уже знакомое виноватое выражение. — Но это даже лучше, придется начинать под барабанную дробь.

Он вернул мои бумаги и забрал паспорт.

— Классный получился, правда? — со странной гордостью сказал он, почему-то очень радуясь обычному этому документу.

— Паспорт как паспорт, и фамилия редкая, — как полный дурак, выдал свое любопытство я.

— А как задачка? — благородно не обратив внимания на мою оплошность, спросил львиноликий.

— В общих чертах понятно, но вот здесь, похоже, трудности. — Я ткнул пальцем в превращения, которые при беглом просмотре здорово смутили меня.

— Точно-точно, — искренне улыбнулся он, — в частном случае это может выглядеть следующим образом… — И мой многострадальный блокнот начал покрываться стройными рядами математических символов. К тому времени, когда я почти потерял способность понимать, мой собеседник замедлил темп, повторил несколько последних эволюции и ринулся дальше.

— В общем случае это будет выглядеть иначе и теперь уже совсем просто…

Просто, не просто… Я не спал до четырех часов утра. Выпил почти литр кофе. Утром едва продрал глаза к восьми. Испугался собственной физиономии в зеркале, когда собрался бриться. Ровно в десять я стоял у входа и только тут сообразил, что никого не знаю, даже не представляю, куда идти! Хорош абитуриент. Пока я растерянно озирался, недоумевая, к кому бы обратиться с этими дурацкими вопросами и торгуя своим пожелтевшим, видно, от кофе и недосыпания лицом, на меня буквально наскочил давешний обидчик с вихлястой походкой.

— А-а-а! — заржал он жизнерадостно. — Давай, Вологда, ну и навел ты вчера шороху. Похоже, что я тебя недооценил, больно уж ты Тушуешься. Лови фал… — И он, буквально взяв меня на буксир, в прямом смысле этого слова, протащил на второй этаж, минуя все заградительные кордоны.

— Сгинь, пехота, — весело наехал мой проводник на какого-то вихрастого малого, который собирался что-то спросить у меня, — человек щелкает Великую теорему Ферма, а ты со своими раз… документами.

Когда я увидел комиссию, пульс мой громыхал далеко за 120 в минуту. Как-то сразу понял, кто из них вчерашний «дурак», по выражению львиноликого. Он сидел аккурат в геометрической середине ряда и уже тянул газированную воду из простенького стакана.

— Ну что же, молодой человек, — без предисловий начал он, — вы так быстро ретировались вчера вместе со своими записями, что не оставили нам повода посмеяться над вашей самонадеянностью, — и все тем же противным голосом продолжил: — Чем вы попытаетесь нас удивить на сей раз?

Я перехватил взгляд крепкого с литыми плечами мужика, который сидел почти подле открытой двери. В линялых джинсах и легкомысленной, белой, на кнопках, видно, шибко модной хлопковой рубахе, он столь разительно отличался от официоза комиссии, что не мог не привлечь внимания. Ну, точно «фейс-контроль». Здоровый, как Кинг-Конг, надо же. Тут я почему-то совершенно успокоился, взял мел, представил, что стою у доски в давным-давно знакомом классе, и старательно вывел, почти нарисовал исходные формулы.

— А откуда вам известна эта задачка? — изумился мой вредный оппонент.

— Да вот вчера мы обменялись мнениями с вашим сотрудником… — И я робко указал рукой на «вихлястого», который, видно, из любопытства маячил в отдалении.