Такаюки Тацуми - Гордиев узел. Современная японская научная фантастика

Отделение Корпорации распределения SFX 5U размещалось на окраине четвертого квартала, поодаль от центра. Красивое здание четких строгих линий — словно сказочная принцесса перед лицом банды разбойников. Но вопреки внешней хрупкости сооружения оно служило хранилищем 5U и функционально в нем для этого все было предусмотрено. В том, что касается препарата, здешние сотрудники обладали большей властью, нежели полиция. Это были люди-В, но наиболее близкие к людям-А. Сами они считали себя выше обычных обитателей здешней зоны. По меркам четвертого квартала это, на поверхностный взгляд, были «люди-С», то есть в прямом смысле не А и не D, а этакий промежуточный слой. При всем том они конечно же относились к разряду В.

— Вы бы предупредили, — сказал директор отделения, — мы бы послали встретить вас у контрольных ворот. Добро пожаловать, я — Кисибэ.

В его голосе Юя против ожидания не ощутил ни подсознательной враждебности, ни подхалимства человека-В к человеку-А. «С годами понимаешь, что в жизни твои предположения не всегда оправдываются», — думал он, глядя на благопристойный седой затылок идущего впереди Кисибэ.

— Сейчас у вас в кабинете расскажу о своих планах на завтра. — У Юи не было ни малейшего представления, когда от Китами придет приказ возвращаться, поэтому дальнейшие планы он не строил. — А сегодня уже поздно, нужно подумать о жилье.

— Мы приготовили вам помещение в офисе, на самом верху. В городских гостиницах и мотелях опасно.— Странно, что гостиничный бизнес при этом процветает.

— Сутенеры с мальчиками, красотки-мошенницы, разного рода шулеры... Уводят у постояльцев деньги, кредитки, 5U — те и становятся подельщиками, тем же заниматься начинают. Там никому нельзя доверять. Да еще и кошек тьма-тьмущая. Впрочем, в зоне В уже нет привычки держать дома четвероногих. Людей, верно, бесит, что кошкам-собакам можно за желудок не бояться.

— Кошки не виноваты, — Юя припомнил, как ребенком рвался проверить, есть ли у кошки желудок. — Они 5U не крадут.

— Вы совершенно правы, — кивнул Кисибэ. Абсолютно бесстрастно.

На следующий день Юя приступил к инспектированию работы отделения. Ознакомился в кабинете информации с изготовлением рекламных роликов, посетил участок доставки препарата из зоны А, выслушал, каким образом обеспечивается полная гарантия его сохранности, просмотрел в отделе надзора черный список преступников... К вечеру он бесконечно устал от собственных «ну да», «надо же» и прочего мычания. «Хорошо работаете», — сказал он Кисибэ. К завершению осмотра произносить уже было совсем нечего, и тогда он похвалил чистые туалеты. «Я передам уборщикам», — сказал Кисибэ совершенно серьезно. Все это было ужасно глупо. От мысли, чем же заниматься завтра, на душе помрачнело.

Вечером он с тяжелым сердцем взялся за телефон.

— Ой, это ты! Что у тебя происходит?

— Я тебя люблю, — опередил расспросы Юя.

Как он и ожидал, сразу началось: ну как, почему, когда вернешься, приезжай скорей, ты же человек-А...

— Понимаю, но в жизни есть ситуации, когда понимай не понимай, ничего не изменишь. Ясно? А если и неясно, все равно сама знаешь: тут уж ничего не поделаешь.

— Не рассуждай, как Якэмунэ.

Юя беспокоился о Миве. Но задавать вопрос раздумал.

— Э-эй, а ты... любишь меня?

— Люблю.

...Милая ты моя кисонька.

В докладе для Китами Юя не собирался расписывать свое восхищение здешним состоянием санитарной службы и всем прочим. Он решил на следующий день заняться инспекцией за стенами офиса.

Директор по-прежнему следовал за ним тенью.

По годам называть Кисибэ стариком было еще рановато, но выглядел он так, что закрадывалось подозрение, не скрывает ли он свой возраст.

Вечером в округе царила грязная атмосфера неоновых огней и криминальных разборок. Жестокая жизнь квартала была бесконечно чужда человеку преклонного возраста, и морщины, прорезывающие лицо Кисибэ, обозначились еще глубже.

— Взгляните, — сказал он устало. — Вон, видите, сидит типчик с неприятным взглядом.

Юя развернулся от стойки, всмотрелся сквозь табачную пелену в глубь просторного помещения бара, куда указал Кисибэ. Звуки пианино, вопли динамиков, женский щебет, мужская брань, выкрики картежников над столами...

— Э-э, да здесь у вас не северный район, а просто дикий запад... Ага, вижу — вон тот, в карты режется. В черном списке был.

— Ну да, шулер. — Кисибэ глотнул свое горячее молоко. — А взять его не можем.

— Почему? — Юя пригубил брэнди.

— Через столик от него сидит мой человек, и шулеры это знают. Вот и не высовываются. Никаких промахов, никаких улик. Пока за руку не схватим, эти типы могут выпивать спокойно.

— Чушь какая-то! А если забрать да потрясти хорошенько?

— Мы не полиция, силовых мер применять не можем. А полиция — она в эти дела не встревает. Потому как если встрянет, то в четвертом квартале больше половины народа в каталажку засунуть придется.

— Да тут вся округа на каталажку тянет.

— Во-во. Так что полиция шевелиться начнет, только если заявление от пострадавшего поступит. Да и то будут считать, что раз у него 5U сперли, значит, он сам кретин. Здесь каждый должен защищать себя — свое тело, свой желудок. Игра в своем роде: выиграешь — тебе первоклассная выпивка и лучшие женщины, проиграешь — потеряешь деньги, 5U, желудок.

— Отвратительный мирок.

— Даже очень. — Кисибэ обхватил ладонями чашку. — Даже очень, господин директор. И ведь не только этот.

— Хэ? В каком смысле?

Юя ждал ответа, но Кисибэ молчал. Они допили — один брэнди, другой молоко и, не сговариваясь, вышли из бара.

Ярко освещенное, оживленное место. Но тут и там по обе стороны главной улицы зияли черные проходы, в которых и свет, и звуки исчезали, словно в вытяжной трубе. Они вели в потайной мир. Узкие и тесные, для несведущих они были почти незаметны. Даже не проходы — провалы.

Из одной такой дыры прямо на Юю выскочила женщина. Появилась она совершенно неожиданно, словно чья-то рука вышвырнула из черного пролома кусок темно-красной материи. Кисибэ молниеносно оторвал от Юи вцепившуюся в него женщину, впечатал ее в жесткую землю. Почти одновременно из того же пролома выскочил худощавый парень. Она в опасности, моментально сообразил Юя и преградил тому путь. Парень остановился, резко вздохнул, развернув плечи, и злобно глянул на Юю, но тут же, по-звериному рыкнув, скрылся в темноте.

Кисибэ грубо схватил женщину за запястья, поставил на ноги. Обуви на ней не было. Хрупкая, волосы длинные, одета прилично, а лицом не так молода, как могло бы показаться с первого взгляда.