Клэр Норт - Пятнадцать жизней Гарри Огаста

– Мораль и этика простых смертных формировались на протяжении тысячелетий.

– Законы, по которым живем мы, Гарри, тоже создавались веками, и при этом не под прессом страха и принуждения.

– Что будет дальше, когда вы закончите свою работу? – негромко спросил я. – Что произойдет с мужчинами и женщинами, которые вам помогают, с нашими… коллегами?

Винсент повертел рюмку в пальцах.

– Вы ведь знаете ответ, Гарри, – так же тихо ответил он. – Я вижу, вас это угнетает. Мне очень жаль, я не думал, что вы так сентиментальны.

– Вы не можете сказать это во весь голос потому, что вам стыдно, или просто из деликатности?

Последовала еще одна небольшая пауза.

– Люди умирают, Гарри, – едва слышно выдохнул мой собеседник. – Таков один из основополагающих законов Вселенной. Жизнь по природе своей такова, что рано или поздно она заканчивается.

– Но на нас этот закон не распространяется.

– Верно. Все, что нас окружает, перестает существовать, когда мы умираем. Но затем мы рождаемся снова. В нашей новой жизни те, кого мы любили и чью смерть видели своими глазами, тоже снова появляются на свет. Мы помним о том, что когда-то любили их, но жизнь зачастую больше не сводит их с нами, поэтому все это не важно. Все это не имеет никакого значения – ни жизнь, ни смерть. Важны лишь идеи и достижения, которые люди оставляют после себя.

(Вы что, бог, доктор Огаст? Вы единственный, чья жизнь представляет ценность?)

– Думаю, нам лучше не продолжать этот разговор, – сказал я.

Винсент поставил свою рюмку на стол, откинулся на спинку стула, скрестил ноги и сложил руки на коленях с видом учителя, который встревожен поведением ученика, но не хочет этого показывать.

– Ну что ж, хорошо, – сказал он. – Но почему?

– Боюсь, что, продолжив, мы уничтожим собственные души.

– Мне бы хотелось получить менее поэтичный и образный, но более конкретный ответ.

– Эта… машина, – заговорил я, тщательно подбирая слова, – наши исследования, глобальная теория, которую мы создаем и которая должна ответить на все наши вопросы, решить все проблемы калачакра… все это прекрасно. Это самая великая цель, о которой я когда-либо слышал, а вы, Винсент, – единственный на свете человек, способный не только сформулировать ее, но и стремящийся ее достигнуть. Для меня большая честь работать с вами.

– Но… – подсказал Винсент, и я увидел, как на шее у него вздулись вены.

– Но мы принесли в жертву прогрессу наши души.

Последовала долгая пауза. Через некоторое время Винсент залпом опустошил свою рюмку и со стуком поставил ее на стол. И снова – тишина.

– Мир гибнет, – тихо сказал я наконец. – Это сообщение передается в прошлое от одного члена клуба к другому, от поколения к поколению. Принять идею о том, что мир рушится, непросто – как и ответить на те вопросы, которые ставите вы. Но за этим стоят люди, потерянные и искалеченные жизни. И виноваты в этом мы. Мир рушится.

Винсент снова надолго погрузился в молчание. Затем встал, прошелся по комнате взад-вперед, заложив руки за спину. А потом сказал:

– Весь вопрос в том, Гарри, о каком мире вы говорите. Мы не уничтожаем мир – мы уничтожаем лишь один из миров. Мы не какие-нибудь монстры от науки и не сумасшедшие. Нельзя отрицать, что наша деятельность оказывает влияние на течение событий – это попросту неизбежно. Но при этом меняется только один мир. Однако же мы живем, умираем и снова рождаемся, а все остальное не имеет значения.

– Не согласен с вами. Мы меняем жизни людей. Для нас это, может быть, и не важно. В глобальном масштабе жизнь одного человека, возможно, и не имеет никакого значения. Но речь идет о миллиардах людей. Да, в распоряжении каждого из обычных смертных меньше времени, чем в нашем. Но их намного больше, чем нас. Поэтому мы должны учитывать… последствия наших действий. Мы должны учитывать интересы всех. Мы не боги, Винсент, и наши знания не дают нам права играть роль Всевышнего.

Мой собеседник еще пару раз прошелся по комнате, размышляя, затем громко выдохнул и заговорил:

– Да, я согласен, мы не боги, Гарри. Но то, чем мы занимаемся, сделает нас богами, даст нам возможность стать творцами всего сущего. Вы говорите, что мы наносим миру и живущим в нем людям ущерб. Но я этого не нахожу. Послание, которое члены клуба «Хронос» передают друг другу через поколения? Но оно ничего не значит. Мы оба – и вы, и я – прекрасно осознаем, что ни путем математического, ни путем исторического анализа нельзя прийти к однозначному выводу о том, что происходящее – результат именно наших действий. Слишком уж много здесь работает самых разных факторов.

– У вашей идеи создания квантового зеркала есть обратная сторона. А что, если…

– Если, если! – раздраженно перебил меня Винсент. – А что, если мы своими действиями нанесем ущерб будущим поколениям? Что, если мы необратимо меняем существующий мир? Таких «если» можно придумать тысячи! Я думал, вы выше всего этого. – В его голосе зазвучали нотки презрения. Он ударил ладонью по стене и какое-то время стоял не двигаясь, слушая, как затихает звук хлопка. – Вы нужны мне, Гарри. Вы не просто участник проекта и даже не просто мой друг. У вас блестящий ум. Ваши знания, ваши идеи, ваша поддержка… все это мне необходимо. Еще несколько жизней – и я смогу открыть законы существования мира. Мне нужно, чтобы вы оставались со мной.

– Работа над вашим проектом была самым интересным, самым замечательным временем за все прожитые мной жизни. Наверное, так будет и в дальнейшем, если мы продолжим исследования. Но я считаю, что здесь, сейчас, мы должны остановиться – до тех пор, пока не научимся предвидеть последствия того, что мы делаем.

Винсент молчал, и это придало мне сил.

– Если мы установим контакт с руководством клуба «Хронос», – снова заговорил я и услышал, как из груди Винсента вырвался стон ярости, – мы получим возможность связаться с грядущими поколениями калачакра, которые могут быть знакомы с еще более совершенными технологиями. Мы сможем оценить воздействие, которое оказала наша работа на будущее, на людей…

– Клуб «Хронос» – это безнадежные ретрограды! – рявкнул Винсент. – Они никогда не изменятся, потому что отвергают все, что может создать угрозу их комфортному существованию. Они сразу же с нами разделаются, Гарри, может, даже сотрут все воспоминания о нас. Такие, как мы с вами, для них опасны, потому что мы не хотим без конца бездельничать, пить вино и нежиться на солнце.

– Что ж, тогда мы не будем вступать в контакт с клубом. Мы просто выбьем на камне послание, в котором попросим сообщить нужную нам информацию. При этом мы можем сохранить полную анонимность. А когда мы узнаем…