Иван Афанасьев - Неспособный к белизне

Кондрахину открылся вид на домик, небольшой, больше напоминающий летящий фитирский стиль, нежели рациональные постройки Занкара. Дом был окружен большим садом с зелеными лужайками. Юрий присвистнул: по меркам перенаселенного Занкара такая усадьба должна стоить кучу сиглов.

Дав Юрию оглядеться, Кван объявил:

— Всё это республика предоставляет в твое пользование. Все расходы по содержанию государство берет на себя. Так что не стесняйся.

Остаток дня Кондрахин посвятил переезду. Вещей, как таковых, у него практически не было, кроме, разве что, недавно приобретенной ванны с гидромассажем. Всё остальное — несколько комплектов одежды и скудный столовый набор — места в машине почти не занимали. Он оставил бы и ванну, но Кэита ни за что не захотела с ней расставаться. Пришлось Юрию демонтировать агрегат, подключенный к городской водопроводной сети, а потом устанавливать его на новом месте. Вдобавок, по общему решению, решили устроить что-то типа новоселья. Пришлось помотаться по магазинам. Кэита тем временем обустраивала их новое гнездышко по своему вкусу. Наконец всё было закончено: праздничный стол накрыт, спальная комната ждала своих обитателей, а работающая ванна подтвердила инженерные навыки Юрия.

Вечером, когда окончательно стемнело, Кэита набросилась на своего "хозяина", словно голодная кошка. Юрий подозревал, что камеры слежения установлены не только по внешнему периметру, но и внутри помещений. Искать их ему было недосуг, да и зачем — пусть завидуют.

Кэита Рут вовсе не была глупой. Вообще белведки, в силу того, что выполняли "мужскую" работу, практически все получали приличное образование, особенно в Занкаре. Статус профессиональной жены обязывал к большему. Каждая из них должна было проявить себя интересной во всех отношениях особой, будучи вынужденной проводить всё время в обществе одного и того же белведа, способного ее содержать. Конечно, были из них и те, что меняли партнеров по нескольку раз на неделе, но Кэита относилась к элите своего мира. Живя с Сэйр Ютом, она более менее регулярно выбиралась со своим покровителем на светские рауты, куда приезжали парами, хвастая друг перед другом профессиональными женами, как в земном мире богачи соревнуются между собой роскошными лимузинами, нарядами от лучших Кутюрье, а те, кто послабей умом — толщиной золотых цепей, навешанных на короткие шеи.

Судьба столкнула Кэиту с Кондрахиным, когда белведка была все себя от ярости и унижения, а потому, как это у них водится, совершенно лишилась возможности управлять собой. Позже, в более спокойные минуты, разглядев своего освободителя, она была неприятно поражена, даже разочарована: это не принц ее мечты. Лишь страх перед Пач Лу вынуждал ее беспрекословно подчиняться, ведя жизнь затворницы. Но понемногу Кэита присмотрелась к новому хозяину, обнаружив, что тот вовсе не урод, как ей показалось вначале. В его грубом лице было даже нечто пикантное. Но вот его поведение…

Она ожидала, что он будет груб и нетерпелив — что взять с бойца погла? Но, вопреки ее ожиданиям, Юрен вначале почти не замечал ее, воспринимая, скорее, как обузу, а не как неоспоримую ценность. Этим он коренным образом отличался от тех белведов, которых она когда-либо встречала на своем жизненном пути. Кэита терялась: о чём с ним следует говорить, как одеваться. Он не реагировал на ее призывный запах, заставлявший других мужчин плотоядно раздувать ноздри и постанывать от вожделения. Но потом наступала ночь, и начиналась сказка. Никогда в жизни Кэита не испытывала тех ощущений, которые ей дарил Юрен. В первый раз ей было больно, но даже эта боль приносила невыразимое наслаждение.

Самое смешное в том, что никакой заслуги Кондрахина в этом не было. Просто люди и белведы по-разному устроены. Детородный орган человека значительно больше белведского, кроме того большинство землян — и Юрий не был исключением — предваряют половой акт более-менее длительной игрой, что совершенно неведомо белведам. Страсть, овладевающая ими, совершенно лишает их способности к мышлению, а стало быть, выдумке. Какие уж тут игры! Раз — два — и готово.

Однако, секс сексом, но Кэита чувствовала свою беспомощность и бесполезность. Она не понимала Юрена, не знала, чем он живет. Каждый день он уходил, якобы, на работу. Что такое работа бойца погла, она представляла. Но где синяки и ушибы? Только однажды он вернулся домой через три нестерпимо долгих дня со следами травм на лице и груди. Тогда кто же он? Скорее, всего, бандит. Особенно укрепилась она в этом подозрении, когда застрелила незнакомую белведку, проникшую в их дом. Юрен не стал поднимать шум, не вызвал гвардейцев, а тихонько избавился от тела. Перенесенный тогда ужас остался в ней. Она боялась дома, своего одиночества, боялась повторения вторжения.

И вдруг Юрен перевозит ее в новый дом. Высокий забор, за которым ничего не видно. Можно на экране наблюдать за жизнью улицы. Можно самой гулять по саду. Юрен уверил, что теперь незваных гостей не будет никогда, показал ей, где расположены кнопки, нажав на которые она сможет немедленно вызвать его.

Жизнь стала приобретать новый смысл. И всё было бы хорошо, если бы Юрен не читал ее мысли, что, как известно каждому белведу, невозможно. Но еще более пугала ее появившаяся собственная привычка догадываться, о чем думает этот странный, но притягательный белвед с Островов Ледника. Конечно, ей ни разу это не удалось — она не пыталась обмануть себя, но вот чувства Юрена, его настроение, она ощущала даже на расстоянии.

Оба они — человек и белведка — стояли на пороге личных открытий. Кэита Рут открывала в себе способность любить, а Кондрахин…

"Разведчикам, подвизающимся на поприще военно-промышленного шпионажа, надо при жизни ставить памятники", — думал Юрий, осторожно припаивая к плате прибора несколько новых деталей. Накануне в Занкаре побывала небольшая делегация спортивного клуба Ноисце. Юрий провел несколько показательных боев, пообщался с бывшими товарищами по команде. Ноисце неожиданно принялся уговаривать Юрена выступить за команду Университета в любительском погле. Аргументировал он это тем, что такое выступление обеспечит благосклонность руководства Университета к спортивным отлучкам своего студента.

На дорожной сумке своего старого приятеля Треога, прибывшего вместе с хозяином клуба, Кондрахин, пока белвед нежился в ванне, невидимыми чернилами нарисовал схемы основных узлов лабораторного оборудования, на котором работал. Крошечный кристаллик вещества для тайнописи ему в свое время передал Тхан Альфен. Его хватило для приготовления литра чернил. Свои чертежи Кондрахин делал прямо на внешней поверхности сумки, ибо Тхан уверял, что надписям ничто не грозит. Как он в Фитире доберется до необычного "письма", Юрия не заботило.