Павел Комарницкий - Последний корабль в Бессмертные Земли

— Где они, где?!

— Наверху смотри!

— Нет тут никого! Лаз на крышу!

— Ушли гады!

— Ничего, далеко не уйдут! Куда им теперь?..

Сжимая древко копья, скользкое от пота, Бранго озирался вокруг. Дом, в который они проникли, стоял в глубине купеческого квартала. Ставни были плотно закрыты, и только огонь смоляных факелов озарял высокое помещение неверным пляшущим светом. Круах, поигрывая молотом, одним ударом выбил ставню ближайшего окна — в комнате стало светлее. Теперь на стенах стала явственно видна роспись, выполненная синими, розовыми и жёлтыми красками. Вдоль стен стояли разнокалиберные расписные кувшины, на полках — серебряная и стеклянная посуда. Бранго почувствовал прилив зависти — у них дома имелся только один расписной горшок, купленный покойным отцом. Всё остальное — грубые глиняные посудины, в большинстве даже не покрытые глазурью. И одна деревянная лохань.

— А-а-а!

— Попалась, красотка!

— Парни, сгоняйте всех сюда! Всех сюда, я сказал!

Думбо, командир-десятник, рассматривал обитателей захваченного дома. Весьма пожилой мужчина с усохшей рукой, явно слуга, дородная тётка, по всему видно, хозяйка дома, совсем молоденькая женщина и пара детей — мальчик лет десяти и девочка немного постарше. В соседней комнате уже взахлёб плакал младенец, разбуженный и напуганный вторжением.

— Больше никого?

— Нет, никого.

Сидоммец взял молодуху за подбородок.

— А где же твой муженёк? Э? Воюет или уже подох, собака бешеная?

Женщина смотрела на врага тёмными от ужаса глазами.

— Раздевайтесь, — коротко приказал Думбо. — Ну?! Быстро! Все, я сказал!

Первым потянул с себя холщовую юбку старый слуга. Сидоммцы уже стаскивали на середину комнаты богатую утварь и найденные в доме тряпки, деловито увязывали в узлы.

— Этот полудохлый козёл не нужен. — Дунго сделал знак, и стоявший позади сидоммец, выдернув из петли боевой топор-клевец, коротко ударил старика в темя. Слуга рухнул как подкошенный, на полу начала расплываться тёмная лужа.

— Где деньги? — обратился к дородной купчихе командир. — Золото где?

— Нет золота… мой господин… есть немного серебра… и медь…

— Врёт! — Круах вертел в руках серебряный кувшин. — В таком доме, да не может быть, чтобы не было хоть пары дюжин золотых колец!

— Это правда, мой господин! — Купчиха дрожала всем телом. — Муж… и сын…

— Круах, займись, — кивнул Думбо. — Ты сама виновата, старая ведьма. А вы, ребята, разбирайте, кому кто понравится. Пользуйтесь!

— А-а-а-а!!! Нет!!! Пусти, пусти меня!!!

Сидоммские бойцы разделились. Большинство сгрудились вокруг молодухи, тщетно пытающейся вырваться из цепких лап. Один насиловал девчонку, играючи преодолев слабое сопротивление, ещё двое занялись мальчонкой — один зажал голову жертвы меж колен и удерживал завёрнутые руки, второй пристроился сзади. Только верзила Круах был занят делом — подвешивал хозяйку дома на импровизированной дыбе, используя для этой цели вбитый в стену крюк.

— А ты чего, ни туда ни сюда? — окликнул стоявшего в ступоре Бранго командир. — Помоги Круаху! Быстро!

— Держи ей ноги! — верзила заканчивал связывать женщину, висевшую теперь на крюке с вывернутыми назад руками, чем-то неуловимо напоминая готовую к разделке тушу в лавке мясника. — Сейчас эта ведьма всё расскажет… Э, да ты совсем квёлый, парень! Факел подай!

— Проезжай, почтенный.

Дородный таможенник с коротко подстриженной бородой махнул волосатой дланью, в то время как вторая длань опустила в кармашек на поясе несколько полновесных золотых колец. Купец, прошедший процедуру таможенного досмотра, кивнул своим людям, и два десятка ослов, гружённых вьюками, потянулись мимо глинобитного строения, над которым гордо реял значок с крылатым львом, означавшим, что здесь начинаются земли Гиамуры. Клоп с ухмылкой следил за происходящим. Похоже, в связи с надвигающейся военной угрозой пограничный режим здесь усилен до чрезвычайности — гони деньги и проваливай. А впрочем, понять служивых можно. Самое время навариться как следует, тем более что вполне вероятно, скоро этот пост, уже безо льва на гербе, с выбитыми дверями, будет пропускать мимо себя марширующие колонны сидоммских воинов. И даже если наоборот, по дороге на Архон будут проходить колонны гиамурских копейщиков, с тех ребят никакого навара уж точно не будет…

— Твой груз, почтенный?

— Да вот он весь, — расплылся в улыбке пират, всовывая стражу границы в ладонь добрую дюжину колец.

— О! — Глаза таможенника цепко обежали ослов и людей. — Похвально, весьма похвально… Недозволенных грузов в ослиной поклаже нет, сразу видно. Но что в том сундуке?

— Каком сундуке? — в свою очередь округлил глаза главарь разбойников. — Вот в этой коробочке?

— Мнээ? — прищурил глаза таможенник. — Очень любопытная коробочка.

— Ну хорошо, почтеннейший страж, — сдался Клоп, незаметно отсыпая ещё полдюжины колец. — Там вещи, которые мне лично очень дороги.

— А если заглянуть? — ещё сильнее сощурился почтеннейший страж.

— А ты уверен, почтенный, что не станешь потом жалеть об этом остаток всей жизни? — тихо, внятно спросил Клоп, перестав улыбаться. — Если я скажу, что там подарок для… — Он возвёл глаза к небесам.

— Сорок, — скучным голосом произнёс таможенник.

— Это очень много, почтенный, — смиренным голосом, с нехорошим блеском в глазах возразил пират.

— Тогда сорок пять, и не будем спорить. А то будет уже пятьдесят.

Поняв, что всякое сопротивление тут бесполезно, главарь бандитов отвязал кошелёк и сунул в руку неподкупного стража, где оный кошелёк растворился мгновенно и бесследно.

— Я не считаю, на честь твою полагаюсь, почтенный, — ласково улыбаясь, страж глядел клиенту прямо в глаза. — Сам понимаешь, караван с грузом идёт медленно… а мои люди быстро.

— Ну что ты, как можно, почтеннейший, — выдавил улыбку пират. — Тебя обмануть… никакого золота потом не хватит.

— Проезжайте!

— Открой рот!

Мальчишка испуганно открыл рот, и Герхем полез туда пальцами, рассматривая зубы.

— Ногу задери! Выше!

Закончив осмотр, Владыка шлёпнул пленника по голой ягодице.

— Этого я беру!

Главная площадь разорённого города была полна народу. Трупы уже убрали, наспех распихав по окрестным развалинам, ещё дымившимся, и на каменных плитах, густо украшенных чёрными пятнами засохшей крови, рядами стояли пленные, по сидоммскому обычаю нагие и босые. Немногие молодые мужчины и юноши были крепко связаны по рукам, более многочисленные женщины просто увязаны в гирлянду — верёвочные ошейники без ножа не так просто одолеть. Сидоммские купцы спорили, ощупывая живой товар, торговались до хрипоты.