Василий Головачев - Черный человек. Научно-фантастический роман

Глава 6

Мальгин напрягся, но не испугался — Шаламов почувствовал это без удивления, как само собой разумеющееся; Клим был не робкого десятка, но чувствовалось, что на душе у него тьма и мука. На мгновение у Шаламова в ответ шевельнулось чувство жалости, желание как-то успокоить друга, однако тут же в голове родилось знакомое ощущение проскочившей электрической искры: щелк! — и волна безразличия потушила желание, как вода — затлевший фитиль.

— Возвращайся, Клим, — глухо сказал Шаламов. — Я вернусь на Землю сам, когда мне будет нужно. Этот «ледяной айсберг» — то же самое, что метро на Маате — Хранитель Пути, только он еще молодой, ему всего несколько тысяч лет. Все они наполовину растения, а наполовину животные плюс интеллект. Когда-то их вырастили Вершители, пришедшие сюда из другого мира, и с тех пор они живут как флорафиты, а функционируют как живые станции метро. На Страже Горловины ты видел их скелеты, там они почему-то не прижились… хотя с ними мне еще не все ясно. Залезай внутрь «горы», ищи «окно» и уходи на Землю.

— А разве они имеют связь с Землей?! — невольно изумился Мальгин.

— И никто из людей этого не знает?

— Скелет заплыл почвой и распознать его издали очень сложно.

— В таком случае орилоуны посещали Землю?

— Задолго до появления на ней человека, поэтому легенд об их пришествии не сохранилось. К тому же, вероятнее всего, орилоуны сами не путешествовали.

— Что ты имеешь в виду? По крайней мере один из орилоунов — тот же Хранитель Пути — сидит на Маате.

Шаламов почувствовал нарастающее раздражение: время уходило на пустопорожнюю болтовню, игру в вопросы и ответы, разговор затягивался, Мальгин явно тянул паузу — для того чтобы их успели заметить земные наблюдатели, вдобавок «черный человек» начинал приходить в себя.

— На Маате сидит не орилоун, а универсальная транспортная машина, квазиживой организм, созданный или, если хочешь, выращенный орилоунами. Живых орилоунов еще никто не видел, даже маатане, а все «орилоуны», с кем имели дело наши пограничники, ксенопсихологи и контакторы, — это изделия Вершителей, наделенные разумом в необходимых для функционирования пределах. Так что наши специалисты искали способы контакта с «машинами» орилоунов, если их так можно назвать. — Шаламов хихикнул: прорвалась одна из эмоций его былого «я». — Есть еще вопросы? Уходи, Клим, ради Бога, мне действительно некогда с тобой возиться.

— Тогда ответь на последний вопрос. — В мысленном «голосе» Мальгина отразилось его возбуждение, волнение, изумление и недоверие.

— Значит, на Орилоухе… нет живых орилоунов?!

— Я же сказал — нет.

— А откуда ты знаешь?

— Ты же только что утверждал, что вопрос последний. Знаю, Клим. Как и все маатане.

«Черный человек» рядом шевельнулся. Шаламов переключил диапазон мыслесвязи и быстро спросил по-маатански:

— Маатанин решил покончить с собой? Или хотел по «струне» «серой дыры» уйти в иное пространство? Зачем?

— Я исчерпать моменты бытия, — ответил «черный человек» почти на чистом русском языке. Шаламов даже присвистнул от удивления: в языке маатан не существовало местоимения «я», и говорили они о себе в третьем лице, а его спаситель вдруг свободно перешел на пси-язык, адекватный земному разговорному.

— Ты явно прогрессируешь, старик!

— Мне более тысяча лет, хомо, — продолжал маатанин, не слушая пилота, — и я устать хранить в себе жизнь. Хомо получить представление о цель жизни маатан?

— В самых общих чертах, но хочу разобраться глубже.

— Мне жаль, но я ничем не помочь. Силы иссякать и долго удержать в себе жизнь я не смочь, и это очень опасность для хомо.

— Чепуха, — отмахнулся Шаламов, — не отказывайся от беседы в небезопасной для себя ситуации, ответь лучше на вопрос: зачем ты это сделал?

— Что есть? Точность формулировка вопрос, хомо.

— Сообщил обо мне на Землю зачем?

«Черный человек» помолчал: в мозгу Шаламова вспыхивали и гасли странные картины, соответствующие переживаниям негуманоида, но что они означали, спасатель не понимал, несмотря на приобретенные знания маатанских обычаев, истории и психологии.

— Хомо знать, что есть обратная связь? Когда он открыть шлюзы компьютера проникателя, я быть подключен другая сторона. И теперь я — наполовину хомо…

— Об этом я не подумал. Но все, что ни делается, — делается к лучшему, я ведь тоже — наполовину маатанин, хотя меня это беспокоит мало. К тому же есть желание разобраться во всех «складах» памяти вашего компьютера, которые остаются закрытыми для меня до сих пор. Помоги осмыслить их и применить. Зря я, что ли, гонюсь за тобой по Галактике?

— Хомо сейчас есть наполовину маатанин, ему этот мало? А стать маатанин он не смочь, как бы ни хотеть, им надо родиться. Хомо быть чужой для соплеменники и не стать свой для маатан, у нас разность цели существования.

— Цель жизни есть жизнь.

— Цель жизни — ничтожество хаоса в пространстве жизни, хомо, а люди способность поддерживать стабильность уровень энтропии только в масштабах оболочка свой тело, увеличность энтропия окружающей среды. И при этом называть себя разумными. Маатане жить иначе.

— Люди разумны, потому что стремятся познать мир.

— Как хомо мочь познать мир, не познав себя? Ему пора знать смысл маатанской цивилизации: объем используемость информация стремит в бесконечность, и ее принципиальность невозможность ни запомнить, ни освоить. Зачем тогда? Все связи с хомо — лишнесть. Не трать время, хомо, у маатан и людей разность цель жизни, им не понять друг друга.

— Но раньше маатанин был вообще некоммуникабелен, и все-таки мы нашли общий язык.

— Кто знать, хомо, можно ли считать этот разговор, мне для общение достаточность один контур память, в то время как я вмещать миллиард такой контур. Люди устроенность проще, их место внизу лестницы эволюции, как и у всех биологические существа.

— Место людей — между богами и зверьми, — пробормотал Шаламов. — Маатанин ошибается. Еще раз по-хорошему прошу помочь расшифровать во мне криптогнозу, мне это очень важно.

— Пусть хомо не обольщаться, помочь ему мочь только соплеменники, например, один из них, что приходить ко мне ради хомо. Он рядом, пусть хомо обратиться к он.

— Что?! Мальгин приходил к тебе? Когда? Зачем?

— Он хотел познать маатан, чтобы вылечить хомо. Прощальность, хомо. Я уходить, время мой возвращение в колыбель придти.

— Дан, — послышался извне слабый пси-вызов.

— Что? — очнулся Шаламов, услышав наконец, что его окликают.