Юрий Максимов - Зиккурат

«Авва Агафон сказал: если кто обращается с братом с хитростию – не минует печали сердечной».

Снаружи оказалось прохладно и ветрено. Сильно пахло травой, черноземом и… навозом. Небо пасмурное, с низкими, лохматыми облаками, но вполне земного типа. Не то что на Агане. Вдалеке виднелась линия аккуратных домиков за коричневыми заборами в обрамлении пышных деревьев. Утро явно выдалось непогожим, но по сравнению с серыми коридорами все вокруг пестрело сочнейшими цветами. Просто буйство красок.

Возле борта стоял хмурый коротышка с рыжей бородой-мочалкой и убранной в хвост копной волос. Широкие черные штаны, распахнутая кожаная куртка. В руках – толстая синяя трубка, которой он деловито водил по обшивке нашего звездолета. На нас даже не оглянулся. С четверть минуты мы молча присматривались к первому увиденному нами двару. То, что нас занесло именно к ним, стало ясно по первым съемкам после приземления.

Наконец Тези Ябубу кивнул Васе, и наш ксенолингвист нерешительно прошел вперед. Но даже когда он стал вплотную, туземец, не обращая внимания, деловито продолжал водить трубкой, которая то и дело щелкала. Мне вспомнился один нищий безумец, которого я когда-то давно увидел в берлинском метро: он держал в руке пустую бутылку из-под минералки и с сосредоточенным видом тряс ею вокруг, словно чертя невидимые линии…

Вася откашлялся и залопотал что-то на сангнхиле. Пауза. Мужичок повернул голову. Мы с капитаном невольно подались вперед. Двар направил трубку прямо в Васино пузо. Раздался щелчок.

– Эй! – Русский импульсивно отпрыгнул.

В тот же миг двар направил «ствол» в нашу сторону. Щелк-щелк! Я дернулся, а капитан остался неподвижен.

Затем бородатый коротышка отвернулся и снова начал водить трубкой по обшивке «Аркса». Вася растерянно посмотрел на нас. Убедившись, что ничего страшного не стряслось, я хмыкнул.

– Попробуй еще, – скомандовал Тези Ябубу.

Софронов попробовал. Безрезультатно. Для коротышки в распахнутой куртке нас как будто не существовало. Конечно, прекратить это безобразие было не сложно – вырвать бы у него эту дурацкую трубку, и заговорит как миленький. Но капитану такие идеи не по нутру, так что я и предлагать не стал – пусть придумают что-нибудь лучше. Если смогут.

Тем временем бородач закончил свои манипуляции, спрятал за пазуху синюю трубку и обернулся к нам. Капитан кивнул и Софронов снова забормотал, в этот раз отчетливее. Транслят отозвался в ухе, нашептывая перевод:

– Мы прибыли с Земли, с Далекого Дома, – говорил Вася, пытаясь удержать на себе рассеянный взгляд туземца-коротышки. – Мы хотим встретиться с вашим правителем. Мы просим тебя, чтобы ты провел нас к нему.

Коротышка тускло глянул на нас, затем развернулся и бойко зашагал через поле. Не говоря ни слова.

Переглянувшись, мы решили последовать за ним. Точнее, решил капитан, мне-то показалось, что туземец просто пошел по своим делам. Немые они, что ли? Или нам тоже попался безумец?

Минут пятнадцать мы брели по клеверному полю. Несколько раз чуть не вляпались в коровьи лепешки. Разговаривать никто не решался, и все это время был слышен лишь шелест травы под ногами да нарастающий спереди шум города. Когда мы достигли крайних домов и вышли на улицу, шум вылился в топот и гомон.

По дороге ходили аборигены, все невысокие и бородатые. Что интересно – нигде в воздухе мы не видели летающих плит, как у сангнхитов. Вообще ничего летающего. Все передвигались по земле. И машин было много. Точнее, роботов. Контейнеры, груженные битым камнем или неотесанными бревнами, шагали по брусчатке на трех или четырех металлических ногах, вслед за «погонщиками». Никаких следов колесной техники.

– Инки тоже не знали колеса, что не помешало им создать цивилизацию, – заметил Вася по этому поводу. Он был в весьма приподнятом настроении и разглядывал все с нескрываемым восторгом. Ну еще бы – новое применение его лингвистическим способностям. Да и вообще, новый контакт…

Но лично меня ничего здесь не впечатляло. Ну заборы, ну дома, ну пятиугольные окна с цветными стеклами, ну ворота с изогнутыми бычьими рогами, дровники у стен… Ну и что?

Пока мы шли, я успел озябнуть, да и ноги, отвыкшие от ходьбы, подустали. Деревья оказались обыкновенными липами. Почки, видно, только недавно распустились, на ветках зеленели маленькие, блестящие листочки. Весна здесь шла к середине. Оттого и было так холодно под небом, плотно затянутым облаками. Местные оказались вовсе не немыми. Многие перекрикивались на улице, прямо по ходу, отчего стоял гвалт невыносимый, транслят пытался перевести то один обрывок фразы, то другой, но выходила такая каша, что я предпочел его отключить. Двары совершенно не обращали на нас внимания, словно прибытие земных делегаций здесь в порядке вещей. Только дети испуганно глазели нам вслед да редкие женщины отворачивались.

А мне были интересны именно они. Все-таки представительниц прекрасного пола я не видел уже почти полгода. Дварки оказались широкоскулы, это бросалось в глаза сильнее, чем у мужчин, черты лица которых сглаживали густые бороды. А еще у них были большие глаза. Крупнее, чем у людей, и меньше, чем у сангнхитов. В целом, весьма миловидные лица. Встречались пока только женщины зрелые либо старухи, но ни одной девушки. Одевались они весьма строго, в темно-коричневые или зеленые плащи, покрывавшие все тело и еще голову чем-то вроде капюшона. Впрочем, по такой погоде и неудивительно. Но и под столь плотной одеждой читалось, что с фигуркой у этих дюймовочек все в порядке.

Покуда я визуально знакомился с дварками, мы подошли к высокому каменному зданию, сходящемуся кверху остроконечной двускатной крышей. Я бы принял его за амбар, если бы не празднично-яркие узоры на выкрашенных охрой стенах и ряды тонких стрельчатых окон.

Доведя нас до высоких резных ворот, наш провожатый просунул синюю трубку в круглое отверстие и молча покинул нас.

Я едва сдержал усмешку. Ведь так и знал, что этот бородач просто ходит по своим делам, а не ведет непрошеных гостей к царю, или кто у них тут?

Тези Ябубу, не смутившись, толкнул дверь и створка медленно отошла внутрь, открывая взгляду высокий зал с узкими окнами. Внутри стоял лишь один человечек в пестром камзоле, неимоверно бородатый, от глаз и до пояса. Занимался он тем, что пристально разглядывал синюю трубку, принесенную нашим провожатым.

Следуя за капитаном, мы осторожно приблизились к нему. Нестройные шаги по мраморному полу гулко отдавались от высоких сводов. Стены здесь были выложены затейливой мозаикой на растительные темы, но почему-то в синих тонах, а у противоположной стены на двойном постаменте возвышался массивный, вытесанный из дерева стул. Трон?