Герман Подкупняк - Поиск-85: Приключения. Фантастика

— Во-во! Он самый! О нем был разговор. А вы откуда знаете?

Капитан заставил его еще раз подробно описать приметы Миши и хозяина номера, сделал себе пометки. К сожалению, того, который приходил, Толик не видел.

— Когда понадобитесь, вызовем, — напутствовал Евсеев заметно повеселевшего Журавского. Толик бормотал что-то из слов благодарности, обещаний сделать все, как надо. Похоже, «история с географией» окончилась для него более или менее благополучно.

Глава семнадцатая

Ниточки потянулись на Кавказ

Кресло Ашота находилось впереди, по другую сторону от прохода. Евсеева от него отделяло всего два ряда, и капитану кавказец был хорошо виден. Он заснул, едва на табло погасла надпись «Не курить!»

Необходимость этого полета стала очевидной после беседы с Журавским. Евсеев сразу же направился к Бахареву. Рассказал еще об одном «дяде» на Кавказе. Бахарев внимательно слушал. А когда Евсеев дошел до аллегорических рассуждений Миши насчет птичек, он встрепенулся:

— Не коршун, а воробышек? Так это же… Ведь у мальчишки, которого мы ищем, фамилия Коршунов!

— Мало того, он подтвердил, что речь шла именно об Овчинникове.

— Ну это он мог просто со страху, чтобы тебе потрафить. — И добавил уже серьезно: — То, что за спиной мальчишки кто-то стоит, я предполагал и раньше. Но сейчас этот «кто-то», похоже, обретает конкретный образ.

— Кстати, мы можем составить его хотя бы приблизительный портрет, — вставил Евсеев.

— Да, это надо незамедлительно сделать. И девушка и парень его видели достаточно долго, чтобы довольно четко обрисовать приметы. Для фоторобота. И этот сапожник. Где он? Его надо тоже допросить.

— За ним уже послано. Его павильончик под наблюдением. С того момента, как стало известно о причастности Джугамишева к перепродаже билета. Но он не проявляет никаких поползновений скрыться.

— А чего ему скрываться? Скажет, познакомился с человеком в ресторане, свел с людьми, желающими продать билет. И взятки гладки. Чем докажешь, что это не так?

— Королев сумел записать разговор Ашота с Журавским. Послушаем, пока Ашот не прибыл?

Парню в светлом плаще (это был младший лейтенант Королев) хватило короткого мига, чтобы незаметно закрепить магнитофон за выступом дверного косяка. Краткая консультация у Ашота насчет дамских сапожек позволила незаметно изъять миниатюрное звукозаписывающее устройство. Запись беседы давала ответы на кое-какие вопросы.

А ш о т. Объясняй! Кто отнял билет? Зачем отнял?

Т о л и к. Зачем отнял, тебя надо спросить. Твой друг. Зона по нему скучает…

А ш о т. Почему знаешь, что обманул? Ника сказала?

Т о л и к. По радио передавали… Кто еще кроме нее сказать мог? Девчонка чуть концы не отдала с расстройства.

А ш о т. Он что, билет взял, а деньги не отдал? «Куклу» подсунул?

Т о л и к. Ага. Целых три. Буратину, Чебурашку да еще крокодила Гену.

А ш о т. Не будь клоуном. Гавари, как было дело?

Т о л и к. А я и говорю. Заведем, говорит, три сберкнижки, я на них деньги перечислю. А билет пусть полежит пока в камере хранения. Ника поверила, согласилась. Пока вы тут развлекались, он билет подменил. Вот ловкач: за пятьсот рублей «Волгу» купил, ха-ха…

(Небольшая пауза).

А ш о т. Пес! Он сказал мне, что все будет честно. Он меня обманул. Скажи Нике — я найду его. Я не вор. Я людей никогда не обманывал. Он отдаст деньги, заплатит. Или билет вернет. Я найду его!

Т о л и к. Найдешь теперь его, как же! Где ты его будешь искать?

А ш о т. Где искать — мое дело. Я знаю, где искать. Передай Нике, я полечу за ним сегодня же. Через пять дней, самое большее, верну билет или привезу деньги. Верь мне. И Ника пусть верит. Пусть не плачет и в милицию не заявляет. Я сам все сделаю.

Т о л и к. Сам, сам… Не шибко-то храбрись. Они и тебе «козу» могут устроить. Слышал я, что он своему «шестерке» насчет тебя наказывал…

А ш о т. Что наказывал? Гавари!

Т о л и к. Да не мое это дело. Я и не понял толком, чего они там бормотали, пока я в номере лежал и «косил» на сонного. Смысл тот, что велел с тобой не цацкаться.

А ш о т. Я им покажу, отродьям собаки! Они у меня попляшут!

Т о л и к. Это ты в самую точку: сучьи они дети. Только я на твоем месте не очень бы хорохорился. Это же мафия!

А ш о т. Ты все сказал? Теперь иди. Нику успокой. Скажи: Ашот все сделает.

Евсеев, который слушал запись во второй раз, ждал, что скажет Бахарев. Тот высказывать свое мнение не торопился. Потом сказал:

— Непростая штучка, этот Ашот. Не поймешь, то ли он мозги этому мальчишке крутит, то ли в самом деле возмущен. Ты как считаешь, Всеволод Петрович? Благородная поза, чтобы успокоить сопляков? Если он сообщник, то иначе он и вести себя не может.

— Не думаю. Этого бородатого недоросля, по-моему, никто из них всерьез не воспринимает. Чего перед ним-то благородство разыгрывать. Это одно. И второе: тот волк довольно конкретно по поводу Ашота высказался, когда не думал, что кто-то его может слышать. Мальчишка просто не решился все пересказать. В беседе со мной он был более откровенен. Там прямая угроза в адрес Джугамишева прозвучала. Что за этим всем стоит — неизвестно.

— Может быть, сам Ашот рассеет этот туман?

— Если не напустит большего… Если все так, как он говорит, то чего же он милиции боится? Честному человеку милиции бояться нечего.

— Ну это-то как раз понять можно. У Ашота фирма, он дело с людьми имеет, а чуть что просочится — уже с клиентурой не тот контакт. А насчет паренька этого ты не совсем прав. Может, благородство перед ним и не надо изображать, а вот успокоить на время есть смысл. Пять дней он установил срок. Время немалое. Тут пять раз этот злосчастный билет перепродать можно. Тот, кто будет последним, вообще может оказаться человеком приличным. — Но тут же возразил сам себе: — Хотя порядочный человек втридорога покупать не станет…

— Беседовать как с ним будем? Вместе?

— Лучше я один. Если он и в самом деле намерен заняться поиском пропавшего билета, а, стало быть, и этого Миши, то есть смысл проследить за ним. Ты, как я понимаю, уже настроился на те края. Так что ни к чему, пожалуй, вам сейчас знакомиться.

Ашот местопребывание человека, назвавшего себя Мишей, не указал. Он не сказал: «Не скажу». Он сказал: «Не знаю». Хотя Ашот не запирался, не юлил (он вообще отнесся к приглашению в милицию совершенно спокойно, как человек, за которым не водится никаких грехов), но он и не обмолвился ни словом насчет того, что собирается совершить вояж с целью отыскать похитителя билета.