Евгений Лотош - Птенцы соловьиного гнезда

— По старой дружбе говорю — не суйся туда, — убеждал Тодзи. — Про отель ходят странные слухи. Нет, если легально, то все абсолютно чисто. История владельцев четко прослеживается на полста лет назад, все сделки законные, комар носу не подточит. Нынешний владелец, тот самый Дзинтон Мураций, живет там сам, и вместе с ним тусуется толпа народу, кто-то постоянно, кто-то наездами, кто-то эпизодически. В общем-то, все нормально — так даже дешевле, чем содержать обычный большой дом в жилых кварталах. Но слухи, слухи…

— Например? — поинтересовался репортер, играя со столовым ножом.

— Все на карте, что я тебе передал. Сам знаешь, я собираю даже всякий бред, так что подобных сказок у меня хватает. Но сколько раз я ни копал по другим поводам глубже, всегда оказывалось, что тяну пустышки. Выдумки. Но по «Мароновой роще»… Началось в сорок третьем со штурма отрядом спецназа Генштаба, охранявшим Институт человека. Понятия не имею, что они там искали, но не то тридцать, не то пятьдесят здоровых мужиков, вооруженных до зубов, разве что без танков и авиации, не смогли ничего сделать. Просто не смогли, и все тут. В них не стреляли, от них не отбивались, просто они не сумели попасть внутрь. Что именно случилось — неясно, вся история немедленно получила маркер «совершенно секретно», так что отчеты о штурме быстро раздобыть мне не удалось. А потом сам Институт взяли собы, данные из его систем выгребли подчистую вместе с железом, на котором те хранились, так что раздобывать стало нечего и негде. То есть, наверное, где-то отчеты еще валяются, но уже за рамками моих возможностей.

— Так. Что еще?

— В том же сорок третьем на владельца отеля попытались наехать люди некоего Касама. Не знаю, что бандюки решили с него взять, но бригаду, туда отправившуюся, отметелили по самое не могу. Их троих, как утверждали «быки», били двое, сам владелец и еще один мужик, по виду бывший вояка. Все бы ничего, но один из «быков» имел какую-то немаленькую ленту в тролличьем мордобое, что ему никак не помогло. На следующий день Касаму забили стрелу в какой-то городской кафешке, на которой до полусмерти отделали его телохранителей, бывших спецназовцев, но самого не тронули. Потом он спешно собирал бабки, видимо, чтобы откупиться. Поскольку чем отдавать, не нашлось — с лавочников много не стрясешь — через пару недель его завалили на вокзале, когда он попытался слинять из города.

— Так. Еще?

— В сорок четвертом мелкий вор с погонялом Ящерка попытался пощупать отель на предмет ценностей. По крайней мере, он хвалился своим корешам, что попытается. Неизвестно точно, сунулся ли он туда, но в одно прекрасное утро его подобрал полицейский патруль прямо на улице. Бедолага сидел на тротуаре, нес ахинею, а волосы у него наполовину поседели — в двадцать пять-то лет! Врачи его в чувство привели, но что именно с ним случилось, он так и не рассказал. Каждый раз, как его начинали расспрашивать, он чуть ли не под стол прятался от страха. Кстати, на том и спекся — бросил промышлять по домам да квартирам и сейчас работает то ли разъездным продавцом, то ли ночным сторожем.

— Еще?

— Тебе мало? Местным бандитам двух таких историй хватило. Больше ни одна ночная сволочь туда соваться не рискует. И тебе я не советую.

— Куда я только не совался! — отмахнулся Вай. — И всегда проносило. Я же не ночью в дом полезу, а днем аккуратно мимо пройду, поговорить попытаюсь. Все законно, никакой уголовщины. Тодзи, ты что, не понимаешь? Сразу два девианта из Института там обосновались! Пять национальных телеканалов и три газеты, не говоря уже про прочую мелочь, шесть лет носом землю роют, чтобы хотя бы одного из Двадцатки найти, а тут сразу двое! Да я твоему Дзинтону за интервью прямо сейчас готов пятьдесят тысяч отвалить, а если он на полноценный цикл передач согласится, то шеф ему пятьсот не глядя отдаст. Двое институтских девиантов, ты понимаешь? А, куда тебе… Тут одних рекламных вставок на десятки миллионов выйдет!

Он нервно закурил. Рассказанное Тодзи до сих пор не укладывалось у него в голове. Ведь так просто: поискать по архивам муниципалитета имена «Яна Парака» и «Карина Серенова», и свидетельства об удочерении и опеке вылезают прямо в первых строках. Почему так никто не догадался поступить раньше? Ведь список всех девиантов опубликован! Может, из-за чрезмерной простоты? Или тут кроется что-то еще? Но Дзинтон, наверное, отчаянно смелый парень, раз удочерил сразу двух невменяемых детишек со способностями ходячих мясорубок. Вопрос только, как он добился разрешения в двадцать один год. Наверняка он как-то связан с МОБ или МО… И именно потому требуется предварительная разведка.

— Есть и еще одно, — поколебавшись, сказал Тодзи. — Я даже и не знаю, стоит ли говорить, но… Вай, по старой дружбе я все же скажу. И лучше, если ты сразу о моих словах забудешь. И вообще обо всей истории забудешь и домой отправишься. В общем, в сорок третьем, вскоре после скандала, квасил я с одним собом. Он мне и до того кое-какую информацию сливал. Следователь он, мелкая сошка, но обычно в курсе дел. Нализались мы тогда почти в лежку, болтали уже непонятно о чем, он на жизнь тяжелую жаловался — и вот тут он ляпнул фразочку. Она мне так в память врезалась, что до сих пор дословно помню. Звучала так: «иногда копаешь вот так, копаешь мелкую шушеру в старом отеле, а потом вдруг бац! — и досье „Камигами“ тебе на голову сваливается». Ляпнуть-то ляпнул, но тут же так перепугался, что чуть на месте концы не отдал. Я в первый и в последний раз увидел, как человек трезвеет буквально на глазах. С перепугу, что проговорился, ему так сердечко прихватило, что чуть на месте дуба не врезал. Когда очухался немного, сказал — забудь, и резко свалил. Вай, честно, я не знаю, имеет ли досье «Камигами» какое-то отношение к «Мароновой роще», но если имеет, то лучше бы ты сунул башку в пасть бешеном крокодилу, чем в тот отель. Ты представляешь, что именно может до полусмерти перепугать следователя СОБ? Я — нет.

И вот теперь Вай отдувался, стоял перед гостеприимно распахнутыми воротами отеля. Кожа под фальшивыми усами и париком отчаянно чесалась, темные зеркальные очки норовили сползти с носа. Наверное, можно бы обойтись и без маскировки, но вдруг Цукка все-таки окажется дома? Если он намеревается честно предложить интервью, то дурацкий набор начинающего шпиона нафиг не нужен. Но если он хочет предварительно провести хоть какое-то подобие расследования, то с места в карьер свой интерес открывать не следует. В конце концов, может же заблудившийся турист спросить дорогу?

Журналист вошел во двор и осмотрелся. Кирпичные стены с потемневшей от времени штукатуркой, деревянные двери, распахнутое окно кухни, откуда тянет вкусными запахами, опавшие по осеннему времени деревья за невысокими стенами… Деревенская идиллия.