Елена Федина - Бета Малого Льва

— Да, — сказал он хмуро, — препарирую. И буду препарировать. Пока она не скажет нам сама, что ей здесь нужно.

— А если ничего?

— Ничего?.. Посмотри сюда.

Флоренсия увидела кухню в доме Ричарда и Зелу, на этот раз с его сыном. Они целовались у раскрытого окна, за которым хлестал дождь.

— Любвеобильная дамочка, не правда ли? — усмехнулся Антонио, — только на этот раз в мышеловке Ольгерд.

— После того, как ты развелся с Эльгой, ты стал неисправимым циником.

— Обрати внимание, — все так же невозмутимо продолжал Антонио, — всё то же самое. Это она с ним. А это — без него. Как будто ее кто-то включает и выключает… Я не сомневался, что все дело в Ричарде, он, знаешь ли, экземпляр… Но когда она так запросто переключилась на его сына, я впал в задумчивость.

— По-твоему, дело в Ольгерде?

— Нет. Дело в том, что ей все равно, кто. Оба Оорлы.

— Оорлы, — повторила Флоренсия, — древний род, возможно, что речь идет о какой-то их родовой ценности? Но зачем такой сложный путь? В конце концов, эту вещь можно было просто украсть. Это было бы даже порядочнее, чем вот так притворяться… если их вообще волнуют нравственные категории.

— Если речь о вещи, то да, — согласился Антонио, — и то, если знать, где она находится и на что похожа.

— По-твоему, они сами не знают, что ищут?

— Именно. Либо это не вещь, а просто какая-то родовая тайна.

— Постой-постой… — Флоренсия покачала головой, — мы слишком далеко зашли в своих предположениях. Тут что-то не так.

— Что? — недовольно спросил Антонио.

— Я не могу пока сказать. Мне кажется, я что-то такое увидела, что показалось мне странным. Но мне сейчас трудно сосредоточиться. Перебрось мне эти записи на мой компьютер, я просмотрю дома еще раз.

— Хорошо. Только смотри быстрее. Мне кажется, что у нас мало времени.

— Тони, она не похожа на хладнокровного исполнителя некоего плана. Это я могу сказать сразу. Как врач и как женщина.

— Она слишком хороша, чтобы быть просто случайной жертвой. Это я говорю тебе как мужчина.

«Мы все тут случайные жертвы», — подумала Флоренсия, — «и я, и Ричард, и Ольгерд, и Конс, и Алина, и она сама».

— Я подумаю, Тони, — сказала она, — и попробую поговорить с ней. Со мной она откровеннее, чем с вами, мужчинами.

Ричард прилетел из космопорта утром. Ноги не очень-то шли домой, но Гунтривааль так его утомил, что было уже все равно. В саду Ингерда делала зарядку. Она увидела его, повисла на нем и минут пять не выпускала, как будто его не было сто лет.

— Па, что у тебя в сумке? Слон, что ли?

— Подарки, — улыбнулся Ричард, — знаешь, у лисвисов принято задаривать гостя до макушки и все время повторять при этом, что им совсем нечего тебе преподнести. Отказываться недипломатично, вот и пришлось все тащить с собой. И потом, у меня все-таки две красивые женщины в доме.

В саду приветливо светило солнышко, гудели пчелы и затмевали друг друга красотой цветы.

— А как ты перенес космос?

— Нормально. Я же летел пассажиром. И в иллюминатор не смотрел. Как зашел в каюту, так и вышел. Выспался, как крот.

— Алина тебя искала.

— Я позвоню ей. Потом.

В гостиной сидела Зела. Ничего у него внутри не дрогнуло. Он был абсолютно спокоен. Она взглянула на него виновато и опустила глаза.

— Раздача слонов через полчаса, — сказал он бодро и поднялся со своей огромной сумкой к себе в комнату.

Все было нормально. Все было на месте, все было в порядке. Настроение у него было хорошим. Пока сын его не испортил.

— Мы улетаем в замок, — заявил он, заглянув к нему в комнату, — и до утра сюда не вернемся.

И все моментально вернулось. Боль. Стыд. И тревога за сына.

— Ты уверен, что тебе это нужно? — спросил Ричард.

— Не мешай нам, — твердо сказал сын.

— Я просто не хочу, чтобы ты обжегся. Эту женщину очень трудно понять. Ты уверен, что понимаешь ее правильно?

— Я не ребенок.

— Знаю. Но ты не допускаешь мысли, что ей просто что-то нужно в нашем замке?

— Ей нужен я. Нравится тебе это или не нравится.

Потом был завтрак, раздача подарков, какие-то повседневные разговоры… Ричард был сам не свой, и все делал и говорил чисто механически. Две хищные собаки — ревность и тревога нападали на него с двух сторон, и он не знал, какая больнее кусает. Конечно, о какой ревности можно было говорить, когда речь шла о безопасности сына? Но и от мысли, что женщина, твоя до последней клеточки, уезжает, чтобы достаться другому, все внутри закипало. Ему с трудом удавалось выглядеть спокойным.

Сын уже распахнул дверцы модуля. Происходило что-то неизбежное. Ричард в смятении вышел на крыльцо и столкнулся с Зелой. Она зачем-то возвращалась в дом. На него взглянули две огромные темно-зеленые бездны.

— Ричард… ты не против, что мы летим в твой замок?

Он был против всеми силами души. Но у него не было ни одной веской причины им это запретить.

— Конечно, нет, — сказал он.

Почему он никогда не замечал, какие жуткие у нее глаза? Они были грустными, умными, растерянными, прекрасными… но такими бездонными и мрачными они никогда не были. В них просто невозможно было смотреть. Не так, совсем не так смотрит женщина, которую ожидает ночь прекрасной любви. Что же она задумала, черт возьми!

Что было делать? Бежать к сыну, трясти его за грудки и внушать ему, что она его не любит? Бесполезно. И еще не доказано. А вдруг все-таки любит? Опять будешь выглядеть полным ослом.

— Ты что-то забыла? — он уступил ей дорогу.

— Да, — она опустила глаза, — заколку.

Ричард пропустил ее в дом и подошел к сыну. Ольгерд спокойно стоял у распахнутой дверцы.

— Кажется, погода наладилась, — сказал он, разглядывая голубое яркое небо.

— Ты видел ее лицо? — спросил Ричард хмуро.

Вопрос сыну не понравился. Его спокойствие сразу куда-то улетучилось.

— Па, зачем ты опять?

— Я спрашиваю, ты видел ее лицо?

— Видел. У нее всегда такое лицо, когда ты появляешься.

— Интересно, чем же я заслужил?

— Разве не ты всегда внушал мне, что любить ее нельзя. И она это знает.