Евгений Адеев - Гремлин

– Так, посмотрим, посмотрим, - пан Тадеуш с головой влез в раскуроченные внутренности машины, что-то нащупывая и время от времени невнятно бормоча себе под нос.

– Ага! - он высунулся, пригнувшись, из-под машины. По щеке стекала капля смазки. - Еще не хвост, но уже след хвоста.

– Что там?

– Иди сюда. Возьми фонарь, ага... Свети... нет выше, да, где блок электроники... Да. Видишь?

– Нет. А что там?

– Смотри внимательнее. Возле замка. Видишь царапину?

– Да... ну и что?

Он рассмеялся.

– Дорогой Юрий, я в жизни на чем только не летал, и за это время насмотрелся таких ухищрений, что тебе не снилось и еще не скоро приснится. Порой диву даешься, на какие чудеса хитрожопости способен человеческий разум, особенно в наш век сплошной электроники. Принеси мне отвертку.

Я принес.

– Теперь смотри, - Кавински патетически поднял инструмент. - Показываю один раз, и если застукаю на таком - пеняй на себя. Дисквалифицирую как миленького.

Он просунул отвертку сбоку от блока электронники, осторожно поднажал... и сложнейший электронный замок, ключ от которого хранился только у начальника технической службы поддался с тихим щелчком, обнажив под откинувшимся лючком электронный мозг "Ската".

– Господи... - только и смог выговорить я.

– Вообще-то, эти замки ставят не от хорошей жизни, - усмехнулся Кавински. - Федерация предъявляет жесткие правила к характеристикам машин, так что всегда находятся желающие что-нибудь перенастроить под себя, любимого. А поскольку нынче все управление так или иначе проходит через "мозги", то доступ к ним стараются по максимуму осложнить.

Он запустил руку в недра блока, не переставая болтать.

– Только голь хитра на выдумки. Вообще-то, сам по себе этот замок вскрыть невозможно... но устройство блока таково, что влезть туда можно и не трогая замка. Если, конечно, знать куда лезть. Небольшой конструкторский просчет... не хмурься, российская техника тут не причем. В "Бёрде", например, блок вообще запросто открывается обычным магнитом... Ага! А вот и хвост.

Он вытащил руку из блока.

– Что это? - проговорил я.

На ладони Кавински тускло поблескивал кругляш размером с пуговицу.

– Хвост крапчатого гремлина, - усмехнулся тот. - Смотри, когда еще увидишь. Правда, внешне он здорово напоминает генератор высокочастотных импульсов.

Он задумчиво повертел пуговицу.

– И поставлен с умом - прямо под крышку, куда никто, как правило, не заглядывает.

– Боже мой... - мне вспомнилось бешенное метание "Ската" и липкий страх вдоль позвоночника. - Вы хотите сказать...

Вместо ответа он вдруг выхватил у меня фонарик и погасил.

– Еще одно преимущество сонара - он позволяет лучше улавливать звуки, - прошептал пан Тадеуш мне в самое ухо. - Быстро, прикрой дверь, а потом возвращайся и не дыши. Когда я скажу, постарайся сцапать его сразу.

– Кого?

– Того кто сюда идет.

Он замолчал, и теперь уже и я слышал крадущиеся шаги во внутреннем коридоре. Скрипнула дверь бокса, по полу скользнул луч фонарика. Спрятавшись за стойкой шасси, я не мог видеть вошедшего, но судя по шагам он был совсем легенький, что давало приличное преимущество в схватке, если только этот товарищ не вооружен.

Шаги замерли совсем рядом, луч фонарика вскользь мазнул меня по лицу осталось ощущение, будто от пощечины. Потом лучик исчез - неизвестный сунул голову в машину.

– Давай, - шепнул Кавински, и я метнулся вперед, обеими руками стиснув отчаянно забившееся худенькое тело. Послышался какой-то сдавленный писк наверное, я сдавил неизвестного слишком сильно.

Вспыхнул свет.

– А вот и гремлин крапчатый, собственной персоной, - сказал Кавински, убирая руку от рубильника. - Как есть - коварный и скверно пахнущий.

Запах гремлина вовсе не показался мне скверным - и от того все вдруг стало до безобразия пустым и обидным.

– Янка, зачем? - прошептал я, разжимая руки.

Она отступила на шаг. По левой щеке скользнула капелька крови - как слеза. Наверное, оцарапалась обо что-то внутри машины, когда я рванул ее.

– Что толку в том, что Моцарт будет жить? - проговорила Янка, утирая кровь рукавом. - Есть такие стихи у Пушкина. Про Моцарта и Сальери.

– Я не хотела, чтобы с Леной было... так, - проговорила Яна. За все время она ни разу не подняла взгляда. - Но ее "Скат" готовили всю ночь, и у меня почти не было времени. Поэтому просто полоснула автогеном по шлангу он ведь на виду, сразу за обтекателем. Я не хотела... чтобы кто-то пострадал. Шланг должно было разорвать еще на старте...

В кабинет Гарковена набилась куча народу. Тут были все наши, включая Гену и Славика, Кавински, Наумов, еще кто-то из Федерации. У дверей с каменными лицами дожидались два почти одинаковых типа из полицейского управления. На стуле в углу сгорбился безразличный ко всему Петрович последний аккорд этой истории его доконал. Ева стояла позади, положив руки ему на плечи.

– Я ведь и в самом деле любила Лену... - это Янка сказала совсем тихо. - Да все и так все знают...

– Мы поняли. Продолжайте, - сухо произнес Гарковен.

– А что продолжать? Остальное вам известно...

– Хорошо. Где вы взяли ключ от ангара?

– А вот это интересный момент, - произнес пан Тадеуш. - Как известно, доступ в ангар имеют только бригады техобслуживания, и то лишь в определенное время. Круглосуточно действуют только карточки высшего руководства Федерации.

Гарковен вдруг побледнел, и принялся судорожно шарить по карманам. Кавински улыбнулся, вытащил отобранную у Яны карточку и протянул ему.

– Ты это ищешь, любитель ночных купаний?

– Черт возьми...

– Господа, - произнес один из полицейских, - смею вам напомнить, что уже третий час ночи.

– Потерпите еще немного, капитан, - сказал Кавински. - Нам осталось выяснить кое-какие детали.

– Да-да... - смущенно проговорил Гарковен, пряча карточку в нагрудный карман. - Мне не понятно только одно: мотивы. Чего вы добивались, мадемуазель? Устраняли конкурентов? Но ведь это полная чушь! Ваша дурацкая... х-м-м... диверсия привела бы лишь к снятию команды с соревнований! Вам-то от этого какая польза?

Янка впервые подняла глаза.

– Мне? - проговорила она медленно. - Никакой. Я знаю свой уровень.

– Так, так, - кивнул Кавински.

Гарковен недоуменно посмотрел на него.

– Но тогда зачем? Зачем?

– Зачем? - голос Яны дрогнул. - И в самом деле - зачем?

Она замолчала. Все молча ждали продолжения.

– Я ведь дольше всех в команде... - проговорила наконец Янка. - С семьдесят второго - так, Виктор Петрович?