Александр Щеголев - Раб

Голяк долго вглядывался - изучал, припоминал, удивлялся. Наконец, решил поработать языком:

- У Люмпа спрашивай, это он с ними живет. А ты... Ты у кого прятался, чистюля?

- Путешествовал.

- Не поделишься, где?

Вновь повеяло странной надеждой.

- Хочешь, пойдем со мной, покажу.

- Ладно, я пошутил, - тут же среагировал Голяк. - У меня ноги болят. И жить охота.

Холеный слез с ванны и двинулся прямо на него - в коридор, в прихожую, в комнату.

- Воняет же от тебя, - поморщился Голяк, отступая.

Девочки увлеченно смотрели магнитофон. На экране кому-то вспарывали живот.

- Что же вы, стервы, так с хозяином обошлись? - спросил Голяк. Поиграли бы лучше, как вчера со мной! - он загоготал.

- Люмп здесь так и живет? - зачем-то поинтересовался Холеный, указав рукой на брошенное возле стены тело друга. Тот был уже повернут на спину.

- Да, он что-то наврал твоим родителям.

Голяк тяжело плюхнулся на матрац. Очень кстати рядом с ним оказалась бутылка "Гаяне", он откупорил ее, сделал глоток, поставил обратно. И поморщился. От вина или от мыслей?

- Хорошо, что ты вернулся. За тобой ведь должок есть. Помнишь, кассетку у меня брал, трехчасовку, обещал на следующий день вернуть? А сам растворился. Я помню. Фильмец там клевый. А я тут недавно в одной компании тусовался, так у них должников очень интересно учат. Приводят клиента в специальную квартиру, где соседи вокруг куплены и свое место знают кричи, не кричи, ни одна собака к телефону не подойдет. Так вот, приводят его, ставят в позу, он ничего не подозревает, а там собраны мужики отборные, страстные, ну и начинают...

- На, возьми, - сказал Холеный. Он поспешно достал из рюкзачка видеокассету. Голяк осекся. Принял ее, недоверчиво проверил пленку.

- Надо же. Я думал, она давно накрылась... Фильм-то хоть понравился?

- Я его не смотрел.

- Ну ты даешь! Если нужна, оставь себе. Я уже взял взамен из твоей коллекции парочку кассет. Все тип-топ. Я что, ждать тебя должен был?

Голяк снова глотнул из бутылки. Очевидно, хотел пить. Или для смелости. Он начал новый разговор, крайне важный, можно сказать принципиальный.

- Да, вовремя ты вернулся. Сегодня вечером классная тусовка наметилась. Здесь в твоей квартире. Про Фигу слышал когда-нибудь?

Холеный не ответил. Впрочем, кто в городе не слышал про Феоктистова? Просто смешно.

- Так вот, сегодня собирались придти парнишки из толпы Янки. А Янки как раз человек из толпы Фиги! Просек?

- Костя, мне плевать, - сказал Холеный, глядя приятелю в глаза. Ему было нехорошо. Ему становилось все тоскливей.

- Как это? - Голяк заморгал. - Бастуешь, что ли? Договорено ведь, назад не раскрутишь! Люмп договаривался! Телок притащат..

Холеный отвернулся.

- Делайте, что хотите, - и повторил равнодушно. - Плевать.

Люмп вдруг шумно вздохнул, пошевелился и сел. Мальчик кинулся к нему, обрадованный, но тот уже упал обратно. Затылком в расплющенный яблочный огрызок. Друг продолжал купаться в неведомых океанах.

- Я не понял, - мрачно уточнил Голяк. - Ты даешь свою крышу или нет?

- Даю, - сказал Холеный. И побрел из комнаты. Вышел в прихожую, щелкнул замком входной двери.

- Эй, куда? - крикнул Голяк.

- Не твое дело, - прошептал мальчик.

- Ну-ка, стервы, кончаем валять дурака! - Голяк продолжил крик. Офигели? Народ скоро будет, массовка, небось, уже тачки ловит! Вырубайте аппарат! Одна в лабаз, вторая на кухню, быстро!

Холеный захлопнул за собой дверь.

- Мама, - сказал он.

Телефонная трубка в его руках взорвалась.

- Малыш! Малыш! Это ты? Але!

- Это я.

- Боже... Малыш, ты где!

- Я дома, у себя. Говорю из автомата внизу.

На другом конце города возник ураган эмоций. Сначала мама пыталась рыдать. Потом пыталась смеяться. Потом стихия угомонилась.

- У тебя все в порядке, малыш? - спросила мама звенящим от радости голосом. Он ответил:

- Конечно.

- А где ты был?

- Я все расскажу. Только не по телефону, ладно?

- Понимаю, малыш... - мама прерывисто вздохнула. - Я так волновалась! Так волновалась... Тебя нигде нет, не звонишь, не приходишь, никто ничего не говорит, и Федька еще нагнал страху...

- Тебе звонил Люмп? - он переспросил.

- Нет, Федя зашел прямо без звонка. Сказал, что ты безумно влюбился в какую-то девицу с Дальнего Востока, и тут же улетел с ней туда. Будто звонить тебе было некогда, и поэтому ты просил через него передать нам, чтобы мы не беспокоились, мол, ты побалуешься и вернешься. Извини, он очень хороший паренек, но не могла же я поверить в такую глупость! Знаешь, я решила, что у тебя неприятности, и тебе надо скрываться... От каких-нибудь твоих гнусных приятелей или от милиции. В милицию я на всякий случай не заявляла. Но малыш, еще немного, и я бы не выдержала! Пошла бы.

- Прости меня, - сказал он внезапно.

- У тебя точно все в порядке? - мама снова забеспокоилась.

Он улыбнулся:

- Я ведь уже дома!

Мама еще повздыхала, успокаиваясь, приходя в себя от радостного потрясения.

- Ладно, малыш. Ты у меня взрослый мужчина. Я ни о чем не спрашиваю. Но вообще-то если твои неприятности связаны с финансами, мог бы мне сразу сказать, еще прошлым летом.

Чудесное воспоминание наполнило телефонную кабину: свеча... горящие купюры... Он ответил:

- Не волнуйся, у меня с финансами нормально.

- А то твой Люмп просил у меня деньги, сказал, что перед самым отлетом ты у него взял в долг. Я ему, конечно, не дала. Если бы ты позвонил или оставил записку... Ты ему вернул?

- Вернул, - соврал он. Другого выхода не было. - А с ключом как?

- Дала ему запасной ключ! Он объяснил, что по твоей просьбе присмотрит за квартирой. Свой ключ, естественно, ты ему не оставил, мало ли что? Я подумала: если он даже и темнит, и вообще - все наврал, за квартирой в любом случае надо присмотреть, да? Или зря я это...

- Правильно, мама, не волнуйся.

- Федя хороший мальчик, хоть и потешный. Из всех твоих ему одному можно доверять. Не обчистит же он тебя?

Мама уже совершенно успокоилась. Обрела привычную твердь под ногами. Разговаривать с ней было легко и приятно.

- Хочешь, я сейчас приеду? - предложил, поддавшись порыву, потеющий в душной будке человек. Мама замялась.

- Знаешь, у меня гости... Я страшно хочу тебя видеть, малыш! Давай завтра, а?

Он огорчился. Но так - умеренно, в пределах разумного.

- Папа там как?

Теперь мама заметно напряглась.

- Отец в командировке, - сухо сообщила она. - Жив, здоров.

- У вас-то самих все в порядке?

- Как нельзя более лучше, - еще суше произнесла мама. С тайным, только ей известным смыслом.

- Понятно... Ладно, счастливо.

Человек нажал на рычаг. В трубке успело только пискнуть: "Малыш, я страшно рада..." Он тяжко усмехнулся. "Гости, отец в командировке." Скорее всего - банальщина.