Леонид Смирнов - Ламбада, или Все для победы
Молодежь танцевала. Море голов раскачивалось из стороны в сторону, зазвучали голоса - сначала нестройно, но постепенно они слились в хор. Не так-то просто разобрать слова чужого языка, но, вслушавшись, Ха-буа-буи все же понял.
- Ста-ал-лин и Бер-рия! Больше ник-кому... не вер-рю й-я! Ста-ал-лин и Бер-рия! Эт-то мои луч-чшие друзь-я-а!
А те парни и девушки, что сбились в парочки и тесно прижимались друг к другу в танце, пели другие слова:
- Милый мой мальчиш! Ты ко мне-е-е прижмись! И мы вме-есте пой-дем-м в ком-сомол!
Вариантов было несколько. И не все приличные. Кое-кто из официальных лиц советской стороны был смущен, а наиболее впечатлительные покраснели.
- Так петь может только свободный народ... - с чувством прошептал Впадин, и его услышали все, кто шел рядом.
- Стал-лин, нас веди! Эм-гэ-бэ, ко-онечно... впе-ре-ди! - Вот это было уже лучше. Даже охрана, не выдержав, начала подпевать. Пели все. Пел советский народ. Пела страна...
5
Бастан упал на скальный выступ. Напоролся грудью на острый каменный зуб. Вроде он и рассчитал прыжок, но резкий порыв ветра отбросил его от скалы, и Бастан пролетел мимо дорожного полотна, не сумев даже зацепиться за поребрик. Воздушная подушка слегка смягчила удар - спасла жизнь, но не защитила скелет. Грудой изломанных костей лежал он, глядя на протянувшийся под ним третий по счету виток серпантина, и не мог пошевелиться.
Бастан снова попытался выйти на связь, но спутник-"глушилка" по-прежнему висел над головой. Вернее, их было уже два - для полной гарантии. Надо отдать должное успехам сталинской космонавтики...
Бастан понимал, что ждать ему нечего. Через несколько минут гэбисты будут здесь. Они шумели где-то над головой, вызвав небольшой камнепад. Сбегали, сползали вниз по склону, падали и оступались, украшая тела синяками, матерились и копили злость. Один из них уже умудрился свернуть себе шею, но остальные продолжали спускаться...
В первые секунды после приземления Бастан отдал мысленный приказ, и вживленный под кожу инъектор пустил в кровь порцию регенератора. Теперь нужно подождать долгие, невозможно долгие двадцать минут, ну хотя бы пятнадцать, - ноги все-таки восстановятся раньше... Но где? И как спрячешься, если и с места не стронуться: приварился, присох собственной плотью и кровью к каменному зубу?
И тут он услышал звук мотора. Это был тот самый корреспондентский "газик" - ехал внизу по серпантину. Бастан решил использовать свой последний резерв. Подобрался, беззвучно взвыв от боли, поспешно и неловко затолкал эту боль в глубину сознания, задвинул на пару минут, чтоб не помешала в самый важный момент. Случится болевой шок - ничто не спасет.
Когда машина оказалась в двух метрах от скального выступа, Бастан мысленно задействовал свой одноразовый реактивный движок, и его бросило вверх и вперед... Бастан взмыл над дорогой и, уже теряя сознание, рухнул прямо на крышу "газика", на туго натянутую парусину. Хрустнули покореженные ребра. Бастан позволил себе провалиться в небытие, лишь когда пальцы намертво вцепились в раму, так что отодрать их можно было, только отрубив...
Когда "газик" содрогнулся от странного удара, корреспондент нажал на тормоза. Неловко крутанул руль, машина стукнулась бампером о каменную стену, проскрипела-проскрежетала, сдирая остатки краски с борта, и наконец остановилась.
Парень слышал негромкие выстрелы пару минут назад. Тогда он был довольно далеко отсюда - делал поворот, выезжая на нижний виток серпантина. Да и рокот мотора почти заглушил их, сделав какими-то нестрашными, ненастоящими. В кого стреляли, зачем?.. Уж во всяком случае не в него. Тревога лишь самым краем скользнула по сердцу. Выстрелы. Да были ли они вообще? Это ведь нечто невозможное в нынешнем... ну, скажем так, устоявшемся мире. Здесь не принято стрелять. Здесь все делается иначе.
Теперь же корреспондент почувствовал, что запросто может изрядно влипнуть, а этого ему никак нельзя. Везение больше не вывезет. Сколько уж лет он ходит по грани - не дай бог споткнуться, оступиться. "Хвост" ведь за ним тянется, хвостик, хвостище.
Парень вылез из машины и остолбенел. Широкий черно-серый человек рваной попоной покрывал его верного "коня". Конечно же, корреспондент не узнал в нынешнем Бастане того бестолково топчущегося на кордоне мужика в большущей кепке. Да и не было у него теперь ни кепки-"аэродрома", ни животика экспедиторского - только изодранный окровавленный пиджачок, испачканные пылью брюки да поцарапанные сапоги из юфти.
- Эй! Чего это вы?.. Вы живы?! - Корреспондент был испуган и совершенно растерялся.
Он не видел людей, спускающихся по склону в облаке пыли, - их загораживал этот самый скальный выступ. А их выкрики и ругань пока что не доходили до сознания.
Корреспондент тронул раненого за плечо. Тот был недвижим. "Дышит ли?" Проверил пульс. Сердце все-таки билось. Парень попробовал отцепить руки человека от рамы, но не смог. Залез в карман его пиджака и не обнаружил документов - они остались у гэбистов. Бастан вдруг пошевелился, застонал чуть слышно.
- Кто... вы? - спросил парень запинаясь. Бастан пытался разлепить склеившиеся от крови губы. Шлеп-шлеп...
- По-моги-те, - только и смог выдавить из себя. Пальцы его с сорванными ногтями обмякли и отпустили железо. - Бо-ль-ни...
- В больницу? - переспросил корреспондент, как будто здесь можно было чего-то не понять.
- Ско-рей, - последним усилием прошептал Бастан и замолк.
Главное теперь - собравшись с силами, заставить парня не видеть и не слышать приближающуюся погоню. Единственный шанс для Бастана - чтобы журналист рванул в больницу до появления на дороге гэбистов. Тогда Бастан по пути оклемается и даст деру, оставив своего спасителя с выпученными от удивления глазами.
Корреспондент довольно легко стащил его на землю. Бастан постарался уменьшить свой вес. Потом парень распахнул дверцу и втянул раненого в кабину. Тот вроде бы даже помогал, отталкиваясь от земли левой, несломанной ногой. Гэбисты уже спустились на дорогу и были совсем близко. Обращенное на парня гипнотическое воздействие приходилось наращивать, исчерпывая и без того оскудевшие ресурсы организма. Корреспондент изрядно испачкался в чужой крови и потерял несколько драгоценных секунд, счищая ее с рубашки, а вернее, размазывая по груди. Бастан снова застонал - нужно было поторопить Илгазова.
- Сейчас, сейчас!.. - Парень сел за руль, но мотор, конечно же, не хотел заводиться.
Все, конец... Бастана окатило холодом. Осталось пять секунд. Четыре. Три... Тут машина наконец тронулась. Выскочивший из-за поворота дороги гэбист выпалил в воздух.
- Стой!!! Стой!!! Мать твою!
Корреспондент (из-за сопротивления Бастана) не сразу понял, что кого-то останавливают, а уж тем более - что останавливают именно его. Но потом все же затормозил, правда не глуша мотор. Социальный рефлекс был необорим.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});