Сергей Иванов - Двое

Нагнувшись, Андр подцепил конец ствола и поволок дерево к штабелям – такой же рослый и мускулистый, как выкраденный боевиками рубщик, облачённый в точно скопированные лохмотья, даже перекрашенный и осторожно загримированный под этого парня. Расчёт строился на том, что сейчас, в начале дня, пока обретавшие свежую память люди ещё не успели присмотреться друг к другу, подмены попросту не заметят. И в самом деле, новые товарищи не обратили на Андра никакого внимания.

Первое время Андра беспокоили пристальные взгляды охранников, пока – не без неожиданной подсказки двойника – он не сообразил, что у этих сторожевых псов, взращённых в культе силы, невольное почтение вызывали его мощные выверенные движения. И дальше Андр старался работать на виду, добиваясь у охранников одобрительного ворчания и приглядываясь к ним сам.

В полдень прикатил дребезжащий вездеход, окутанный клубами вонючего дыма. В объёмистом чреве этого престарелого монстра обнаружились проржавелая бочка и груда помятых мисок, по которым разлили водянистую, отдающую гнилью бурду. Андр предпочёл не рисковать благополучием желудка и, отойдя в сторону, выплеснул свою порцию в яму.

День прошёл без происшествий, если не считать нескольких обычных для этих мест смертей рубщиков от укусов змей и насекомых, да гибели ещё одного обессилевшего до состояния полной невменяемости пожилого работника, которого охранники коваными прикладами ружей превратили в кровавое месиво – без злобы, посмеиваясь, с видимым удовольствием.

Вечером их снова построили в колонну и погнали обратно, по удлинившейся за день просеке. Уже в темноте на расчищенной перед бараками площадке провели торопливую перекличку и стали загонять на ночлег.

Андр плёлся одним из последних, беззвучно скалясь на подгоняющие тычки прикладов. Осторожно маневрируя, он подгадал так, чтобы за спиной оказался тощий немолодой охранник, суетливо утверждающий на многострадальных хребтах работников свою неувядающую полноценность. Когда-то этот старик был, наверное, крупным и крепким мужчиной, но по мере упадка сил он опускался всё ниже, пока не достиг дна, дальше которого была только смерть: одряхлевшему сторожевому псу была заказана дорога даже в работники.

Андр огрызнулся на очередной удар, и охранник размахнулся, целясь впечатать приклад уже в полную силу. Будто случайно, Андр качнулся в сторону, и приклад скользнул по спине, сдирая лохмотья. Охранник едва устоял на ногах, в стороне кто-то злорадно заржал. Торопясь, старик схватил ружьё за ствол и снова размахнулся, метя на этот раз в голову. С той же рассчитанной до сантиметра медлительностью Андр отклонился от удара, повернулся к противнику лицом и ухмыльнулся.

– Ну-ка, покажь прыть! – раздался из темноты высокий, как у подростка, голос. – Давай, разрешаю!

Наклонив голову, охранник ринулся вперёд, обрушив на Андра град беспорядочных, отшлифованных многолетней практикой ударов. Но ни один из них не достигал цели. Андр не пытался перейти в наступление, даже не поднимал рук, чтобы не вводить в искушение охранников, сбежавшихся со всего лагеря поглазеть на потеху. Он только ускользал от ударов – с тяжеловесной неуклюжестью человека, изнурённого пятнадцатичасовой работой.

Продолжалась схватка недолго, пока выдохшийся и растерявший последние силы охранник вдруг не отступил – глаза сумасшедшие, дряблые щёки трясутся – и, перебросив ружьё прикладом к плечу, не дёрнул стволом на Андра. Зрители за спиной Андра с испуганной руганью раздались, сам он тоже поспешно шагнул в сторону. Но выстрел не прозвучал: над головой обезумевшего старика по стремительной дуге мелькнул приклад, завершив движение на его темени. За осевшим телом открылась дородная фигура с плешивой головой, перетянутая узорной лентой Служителя. На неподвижном жирном лице застыла обида – давняя, застарелая, не смываемая амнезией.

– Падаль убрать! – приказал Служитель тем же странно высоким голосом. – Ствол и рясу – ему, – он ткнул пальцем в Андра, затем, повернув голову, уставился на ближайшего охранника, нетерпеливо пощёлкал пальцами, наконец вяло махнул пухлой кистью, снова ткнул пальцем. – Ты! Возьмёшь новичка в дежурство. Всё, отбой!

И, повернувшись спиной – к Андру, к охранникам, ко всему миру, – Служитель вразвалку зашагал к небольшому приземистому строению, волоча за собой винтовку, будто палку.

Вот и всё, думал Андр, неловко прижимая к груди сунутое ему ружьё и улыбаясь солёным остротам охранников с туповатой застенчивостью потомственной деревенщины. Кажется, наш психологический этюд удался, иначе вместо этого допотопного ствола я вполне мог бы получить пулю в затылок.

«Обрадовался! – подал вдруг голос двойник. – Дальше-то что?»

«И всё же дела не так плохи, – отозвался Андр, – раз они помнят не только команды».

«Поздравь их за меня!»

К Андру уже подходил упитанный, коренастый охранник, флегматично перемалывающий во рту наркожвачку. Дружелюбно ткнув Андра кулаком в рёбра, он ругнулся вместо приветствия и махнул рукой, приглашая за собой. Они пошли вдоль барака, на бревенчатой стене которого Андр разглядел полуобугленные останки распятого работника – от них разносился вокруг удушливый запах. Подойдя к двери, охранник, а за ним и Андр вступили внутрь.

Больше всего барак напоминал крытый вольер, разделённый проволочной сеткой на узкие клетки, тянущиеся по обеим сторонам сквозного прохода. Две трети каждой клетки занимали двухъярусные нары, в изголовье которых размещались динамики ежесуточного инструктажа. Большинство работников уже спало, бодрствовали только счастливцы, к которым в награду за дневное усердие на ночь подселили женщин.

– Чего делать-то? – спросил Андр, озираясь и морща нос, – воздух здесь был тяжёл и смраден, будто барак не проветривали со дня постройки.

– А ничего, – отозвался охранник, сосредоточенно скребя щетинистую физиономию. – Сиди здесь, – он кивнул на кресло-качалку, попавшее сюда невесть откуда, – качайся. Можешь соснуть. Но если стадо расползётся, тебя вздёрнут, понял?

Андр кивнул.

– Понятливый, стервец! – хохотнул охранник. – Дрын в углу видишь? Ежели кто верещать во сне вздумает, ты его в бок, в бок!.. чтоб народ не мутил. И всё!

Он достал из-за пазухи замусоленный сухарь, со словами «Жри, дурень!» сунул его Андру и двинулся вдоль клеток, задумчиво насвистывая и поглядывая по сторонам. У одной из дверей остановился, повозился, открывая замок, и вошёл внутрь. Сквозь проволочные перегородки Андр видел, как охранник молча перевернул на спину какую-то женщину, навалился всей массой и, преодолев робкое сопротивление, овладел ею. Затем протяжно зевнул, поднялся и, заперев клетку, побрёл к выходу, поправляя рясу и покачиваясь от нахлынувшей вдруг дремоты. Будто нужду справил.