Костры миров - Геннадий Мартович Прашкевич
Хенк механически следовал за Охотниками.
Он не видел смысла в готовящейся акции, но приказ оставался приказом.
Корпус «Лайман альфы» отбрасывал тень чуть ли не на половину поля. Щелкнули замки; шипя, опустился на бетон язык дежурного пандуса.
– Как у тебя? – спросил Хенк, проверяя шлюзы.
Шу ответила:
– Разрабатываю маршрут.
Охотники невольно задрали голову: голос Шу звучал где-то под сводами.
– Переключись на бортовую аппаратуру, – хмуро приказал Хенк. – Через двадцать минут стартуем.
– Земля? Ты получил разрешение?
– Нет, – ответил Хенк. – Пока не Земля.
И прежде чем бросить карту курса в щель Расчетчика, взглянул на Челышева.
– Ничего не могу сделать, Хенк, – показал головой Охотник. – Мы прибыли на Симму незадолго до тебя. Приказ есть приказ, нас не всегда знакомят с подробностями. Мы постоянно ожидаем новостей и поправок, но ты же сам видишь – связь тут не является уверенной. Не могу утверждать определенно, но, похоже, в нашем секторе что-то случилось. Что-то такое, от чего даже этот одиночный протозид вдруг стал опасен. Надеюсь, к нашему возвращению мы получим разъяснение. Мы всего лишь исполнители, Хенк.
Хенк усмехнулся.
«Лайман альфа» стартовала.
Вспышка, казалось, ослепила всю Симму.
Теперь они шли в открытом пространстве. На правом экране, едва-едва укрощаемый мощными фильтрами, пылал квазар Шансон. Прошло каких-то семь минут, и радары засекли протозида. А еще через две минуты Хенк и его увидел на экране – крошечную запятую, действительно крошечную, чуть побольше его корабля, но с массой, превышающей десяток солнечных. Всего лишь крошечная запятая, такая невинная на фоне звезд. При этом Хенк знал, что протозид их видит. Он знал, что протозид их чувствует. А это означало, что корабль Хенка сейчас одновременно видят и чувствуют все протозиды, на каком бы расстоянии они ни находились. Разве руки Хенка не чувствовали бы опасности, защеми он ногу капканом?
– Одиночный протозид никому не опасен, – хмуро заметил Хенк.
И уточнил:
– Никому и никогда.
И опять спросил:
– Кто может отдать приказ об уничтожении пусть неродственного нам, но разумного существа?
– Межзвездное сообщество, – сухо, но твердо ответил Петр Челышев. – Межзвездное сообщество существует давно, и я никогда не слышал о его ошибках.
– Это одиночный протозид, – подчеркнул Хенк. – Охота на него лишь оттолкнет от нас всех других протозидов. Да, конечно, я знаю, они не ищут дружбы с нами, но они ведь другие, Петр.
– Сочувствую, Хенк.
Тяжелое молчание залило штурманскую обсерваторию «Лайман альфы».
Случайные звезды, входя в поле обзора, слепили глаза, Хенк тут же стирал их изображение разрядчиком. Теперь уже на всех экранах отчетливо определилась массивная запятая протозида. Протозид плыл в пространстве, одинокий, как космос. С невольной завистью Хенк ощутил, как жгут сейчас эту темную запятую бешеные лучи квазара, как мощно всасывает он в себя каждую случайную пылинку, этот разумный, но замкнутый на себя организм. Кто они – протозиды? Почему он, Хенк, землянин, не может думать о протозидах как о врагах?
У Хенка закружилась голова, колющая боль ударила под лопатку.
Он почти вспомнил!.. Но что, что?.. Он тут же пришел в себя. «Ладно… Я к этому еще вернусь». Сейчас он хотел одного – не нанести вреда протозиду. Он искал выход. Он верил, что протозид тоже никому не хочет беды. Медлительный путь протозида к квазару Шансон никому не грозил опасностью. Хенк не хотел, чтобы протозид был уничтожен. Уткнувшись в экран, он просчитывал самые невероятные варианты.
– Пристегнитесь, – приказал он Охотникам, пересаживаясь в кресло дистанционного Преобразователя.
И постучал пальцем по панели.
– Я готова, – не сразу, но откликнулась Шу.
Казалось, она чувствовала состояние Хенка.
Впрочем, так это и было. А может, ее смущали гости.
Хенк тронул ногой педаль дальномера, и протозид сразу приблизился, заняв собой весь экран. «Три градуса… Четыре… Пять…» – размеренно считывала Шу. Тогда Хенк развел сферу охвата, и силуэт протозида сразу полностью вошел в круг, вычерченный локаторами. Координатная сеть Преобразователя туго оплела массивную запятую, осталось лишь нажать на рычаг разрядника, но Хенк медлил. Была крошечная надежда на то, что протозид поймет, почувствует смертельную опасность и мгновенно сместит себя в совершенно иное пространство. Он это мог. Но молчаливая запятая ко всему и ко всем оставалась равнодушной. Она видела «Лайман альфу», но не испытывала к ней никакого интереса.
– Чего ты тянешь? – не выдержал Челышев. – Переключай генераторы на гравитационную пушку.
– На борту «Лайман альфы» нет пушек, – произнес Хенк не без тайного удовлетворения.
– Как нет? – удивился Челышев.
Хенк усмехнулся. Он вовремя вспомнил древнее, как протозид, слово:
– Я не пират.
– Как же ты собираешься… воздействовать?
– Для хода на досветовых скоростях «Лайман альфа» оборудована противометеорной защитой.
– Ты говоришь об этом не очень уверенно.
– Это потому, что мне не по душе ваш приказ.
– Это приказ Земли, Хенк!
– Пусть так. Мне он все равно не по душе.
Хенк солгал Челышеву и Хархаду. На борту «Лайман альфы» действительно не было гравитационных пушек, но на ее борту не было и никакой противометеоритной защиты. На «Лайман альфе» стоял самый настоящий Преобразователь. Не стандартная машина Конечных станций, умеющая арианца или неуклюжего обитателя системы Гинапс одеть в квазичеловеческую плоть, а мощный прибор, рассчитанный вообще на любую форму. Хенк радовался, что не успел зарегистрировать Преобразователь на Симме. Теперь, благодаря этому, он нашел выход.
– Пора! – потребовал Челышев.
Хенк, содрогнувшись, нажал на рычаг разрядника.
Они не отрывали глаз от экранов. Протозид, темный и равнодушный, все так же висел в тугой координатной сети. Казалось, он ничего не почувствовал. Но конечно, так лишь казалось. Он, Хенк, знал, что пусть на долю секунды, на ничтожную, почти неощутимую долю, но этот темный, ни на что не реагирующий организм все равно должен был содрогнуться от ужаса разрушения. И тот же ужас разрушения («Преобразования», – поправил себя Хенк) в ту же долю секунды испытал каждый другой протозид (все протозиды), как бы далеко он ни находился.
«Все протозиды знают, что это сделал я», – ужаснулся Хенк.
И в этот момент протозид исчез. На том месте, где он только что находился, разматываясь, как смерч, вверх и вниз от «Лайман альфы» расплывалась чудовищная пылевая туча, чудовищный черный шлейф, перекрывший мерцание редких звезд, чудовищный траурный свиток, развернутый его, Хенка, руками.
– Дельная работа, – одобрил Челышев.
– Что дальше? – сухо поинтересовался Хенк.
– Дальше – Симма, – с облегчением кивнул Челышев. – У тебя в запасе двое
