Яков Кальницкий - Конец подземного города. Фантастический роман
— Кто-то в оркестре сфальшивил, сошел с тона, — сказал он жене. Подрагивание мчавшейся машины не помешало ему почувствовать, как при этих словах задрожала его безответная подруга. — Нет, нет, дорогая Клавдия, я не точно выразился. Оркестр исполняет все точно, но сфальшивил дирижер. Я! — он патетически шлепнул себя по лбу. — И как это я не учел такого пустяка. Все предусмотрел до мельчайшей детали. А об этом не подумал. Знал ведь, в каком состоянии мальчик. Эта повышенная возбудимость, раздражительность… Почему же я не помешал ему?
— Я, я виновата, милый Джошуа, — твердила Клавдия. — Коньяков и ликеров у нас не хватает, что ли? Он ведь мягок, как воск. Когда выпьет, позволяет делать с собой все, что угодно… Прости меня, Джошуа. Это я виновата…
Менкс выдохнул два синих штопора дыма.
— Чепуха. Все это чепуха. Однако мне предстоят довольно неприятные минуты.
Шеф полиции ждал у подъезда. Менксу-старшему это не понравилось. Но подобострастие начальника свидетельствовало о том, что полиции хорошо известны роль и значение господина Менкса.
— Прикажете вести к нему? — спросил шеф уже в лифте.
— Раньше всего я хотел бы видеть этого человека так, чтобы он не видел меня.
— О, это легко устроить.
Полицейский провел Менкса-старшего в небольшую комнату, где шум шагов утопал в мягком ковре.
— Звуконепроницаемая камера психологических, наблюдений, — шепнул полицейский не без гордости.
Он отодвинул в стене задвижку и жестом предложил господину Менксу воспользоваться глазком.
Лишь несколько секунд смотрел в глазок Менкс-старший. Одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться, кто именно сидел неподвижно в кресле со скованными наручниками руками. Господин Менкс повернул равнодушное лицо к жене.
— Клавдия, дорогая, подожди меня в машине. Тебе не интересна наша сухая деловая беседа.
Госпожа Менкс вышла.
— Там ничего не слышно? — господин Менкс кивнул головой на стену..
— Ни звука!
Они сели на диван. Менкс-старший раскурил новую сигару.
— Много лет назад я был председателем «Общества содействия полиции и общественному порядку». Насколько я знаю, никто этого общества не распускал.
Таким образом, я и теперь являюсь председателем этого впавшего в состояние спячки общества. Только что я имел случай убедиться, как много могло бы сделать это полезное учреждение, если бы не лень, заставившая меня уйти от всех дел. Сам я уже не смогу наверстать упущенного. Но, может быть, найдутся другие люди, более энергичные. На всякий случай, разрешите мне внести свою лепту. — Менкс вынул из бокового кармана чековую книжку. — Сто тысяч долларов на первое время, я думаю, достаточно. В ваше личное распоряжение.
Посильная помощь, дань заслугам полиции.
Левой рукой шеф принял чек, а правую приложил к сердцу.
— Я уверен, господин Менкс, что молодчик, сидящий в моем кабинете, никак не может быть вашим сыном…
— Само собой разумеется, — улыбнулся мистер Менкс. — Никакого сходства.
— В таком случае, не сможете ли вы вручить вашему сыну вот этот документ, очевидно, найденный или украденный арестованным?
Не глядя, Менкс сунул в карман книжечку в лакированном кожаном переплете.
— Что еще?
— Все! — ответил шеф, прикладывая два пальца к козырьку.
— Подумайте! — глухо сказал Менкс-старший, вперив в него неподвижный взгляд.
— Чтобы потом не было разговоров. Я не люблю возвращаться к пройденному. Вы должны это твердо знать. — Казалось, лицо его только что отлито из медленно остывающего чугуна. — И еще вот что. — Он заполнил второй чек и протянул шефу полиции. — Здесь пятьдесят тысяч долларов. Поместите несчастного в лучшую лечебницу, где его могли бы полностью изолировать от любопытных. Ему вредно видеть кого-либо, кроме лечащего врача и сиделки.
— Именно это ему и нужно! — ответил начальник, снова прикладывая два пальца к козырьку.
Госпожа Менкс ждала в машине. Она была очень бледна.
— Уж не начинается ли у тебя приступ малярии? — спросил ее муж, прищурившись.
— О, нет, нет. Я совершенно здорова! — в ужасе прошептала Клавдия. — Не беспокойся, мой друг. Это пройдет.
— То был не Джемс, — резко сказал господин Менкс и больше не проронил ни слова.
Он снова в своем кабинете, старый, одинокий, никому не нужный человек. Если перед ним заискивают, то только ради того денежного мешка, на котором он сидит. Ну и отлично…
Господин Менкс вглядывается в фотографию на матрикуле, врученном ему шефом полиции. Прядка волос на лбу. У него, Менкса-старшего, в молодости тоже была такая же, пока он не стал лысеть. Энергичный прямой нос… И безвольный подбородок Клавдии.
Несмотря на июльскую жару, в камине потрескивает огонь: господин Менкс не любит сырости. Матрикул Джемса долго не хочет гореть. Но, наконец, переплет вспыхивает, раскрывается сам собою, в последний раз мелькают знакомые черты.
И вот все превращается в прах.
Господин Менкс-старший решительно направляется к сейфу. Щелкает замок. Менкс вынимает крохотную записную книжечку. В ней вся его бухгалтерия. Менкс садится к столу, раскрывает книжечку и слева, где «приход», заносит:
«Операция «Золотой лед» — 21.500.000».
Справа, где «расход» он пишет:
День рождения — 50000
Встреча болванов из Подземного города — 500000
На Джемса — 150000
Пратту — 100».
«Днепр» возвращается в СССР
Население поселков на восточном берегу Северной Земли в честь команды «Днепра» устроило большой бал. Двухэтажное здание клуба моряков сверкало электрическими огнями. Играл духовой оркестр. Молодежь танцевала. Из фойе доносились резвые аккорды баяна: там забавлялись детишки в обществе пушистого белого медвежонка. Это помощник капитана Валя Стах тряхнула стариной: привела с собой своего питомца и выступает в роли затейника.
— На собрание! На собрание! — крикнул кто-то.
Все поспешили в зал. Валя насилу отпросилась у ребят — отпустили с условием, что медвежонок остается с ними, а после собрания Валя придет опять.
Представители горняков благодарили команду «Днепра» за то, что она вовремя доставила снаряжение, продовольствие, технику. Предсудкома Василий Богатырев рассказал им о «Светолете» — новой чудесной советской машине, прилетевшей в трудный момент на помощь и пробившей дорогу во льду почти до самых поселков.
В зале долго гремели овации в честь советских ученых и советской техники.
В этот момент в зале появился матрос с ледокола. Он поспешно прошел к сцене и протянул капитану Лунатову пакет. Все насторожились.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});