Сергей Другаль - Язычники

Исследовательский центр пророка со своей могучей вычислительной техникой сумел синтезировать душу обывателя. За год работы была получена математическая модель души. Она оказалась неожиданно сложной. Более сотни независимых переменных, входящих в коренное уравнение, исключали решение в детерминированной форме, и, как показал анализ, именно в этом крылась причина политической гибели большинства крупных деятелей. Они пытались объять необъятное, разменивались на многотемье и, измельчавшие, уходили в забвение.

— Я это предполагал, — говорил тогда, в самом начале кампании, репрезентант Суинли. — Уравнение и должно быть нелинейным. Ну и что? Если нет решения в общем виде, то всегда можно получить частное решение. Это знали отцы церкви еще в незапамятные времена, хотя плохо разбирались в математике. Что обещает церковь? Одно: райское блаженство! Заметьте, только одно блаженство, да и то не всем — праведникам, коих раз-два и обчелся. И больше ничего! И в этом суть частного решения.

В те времена пророк еще высказывал сомнения. И он усомнился: к чему тогда затеяно столь громоздкое и дорогостоящее исследование? Ведь, по словам репрезентанта, результат заранее известен.

— Мы ищем пути утешить страждущее человечество. — Репрезентант выговаривал каждое слово с присущей ему несокрушимой серьезностью. — Прежние методы воздействия на массы устарели, и подтверждение тому — разгул язычества явного и — еще более — тайного. Прогрессивная церковь ищет новые формы. Для этого и создан исследовательский центр, для того и нужен церкви пророк, да благословит вас Господь, Джонс.

— И ради этого финансирует нас господин Харисидис и иже с ним?

— Перед Господом все равны, — непонятно ответил репрезентант и добавил, что господин Харисидис из тех хозяек, что не кладут все яйца в одну корзину: известны его греховные контакты как с Джольфом IV, так и с посланцами Армии Авроры.

В конце концов, не важно, кто финансирует, важен результат. И потому пророк дает своим парням алгоритм сценария и требует лишь одного ответа: какова будет реакция того, математически обобщенного обывателя, идеального обывателя, полученного в машине, в ее электронном воображении?

Да, много, очень много обязанностей несет пророк на своих широких плечах. Несет с удовольствием.

К воскресенью фирма «Воздушные замки» закончила строительство. Надувная пластиковая полусфера перекрыла гектар асфальтированной площади. В середине — решетчатое сооружение, увенчанное небольшой площадкой. Низкие перила огораживают ее. После захода солнца огромная толпа заполнила помещение. В сером колышущемся сиянии загремел хор, и могучий бас, перекрывая его, запел о наступающем конце света, о том, что Земля как и прежде будет стоять, и не разверзнутся небеса, и не явит лик свой Господь, а железный кибер, порождение человека, застит солнце, и будет мрак как возмездие за грехи, язычество, крамолу и неприятие сущего. И не уцелеет никто. А когда стихает реквием, возникают они.

Они — это кибер Ферро и затянутый в отливающее медью трико пророк. Они стоят, взявшись за руки, на медленно вращающейся площадке. Пророк в темных очках, ибо сотни прожекторов скрестили на них свои лучи. Снова музыка, теперь это гремящий марш, сочиненный в вычислительном центре пророка совместными усилиями трех вычислительных машин. Темп марша нарастает, потом музыка обрывается всхлипом. Пауза. И многотысячная толпа вздрагивает, когда молчание нарушает смех кибера.

Монотонный, без модуляций, хохот мечется над толпой нескончаемую минуту и вторую. Робот перегибается через перила, протягивает вниз четырехпалые руки. Фигура его расплывается в лучах прожекторов, растет, теряя очертания, и уже одни гигантские манипуляторы тянутся сверху к запрокинутым лицам. И трудно отвести взор от шевелящихся клешней. Смех обрывается неожиданно, и свистящий шепот ударяет в толпу.

— Скоты! Погрязшие в грехах, рожденные в грехе, неспособные предвидеть результаты дел своих. Живете в суете и мраке душевном и задыхаетесь от собственной пакости, кайтесь! — Робот кричал и бесновался возле неподвижного пророка, знающего тайну утешения. — О чем думать нам, несчастные, на что надеяться? Кайтесь! — но нет вам прощения. Ищите! — но что искать? — и не обрящете вы! Смиритесь, говорю вам. Я говорю, порожденный вами, неизбежный и вездесущий. Стяжатели, вы погибнете от меня, ибо я — бич Божий. Воистину бич, я развратил вас доступностью благ, и нет возврата к прошлому…

Голос его сверлит мозг, проклятия одно страшней другого падают на людей, изощренные библейские проклятия. Наэлектризованная толпа колышется, слышатся вскрики и плач.

— …В чем вина каждого? Не мне, себе этот вопрос задайте. В души свои смотрите, и кто из вас увидит свет? Кто свободен хотя бы от одного из семи смертных грехов? Я вам напомню их, ибо коротка ваша память, люди.

От зависти кто свободен? Чему завидуете? Не уму, не праведной жизни, не трудолюбию, не мастерству! Завидуете силе, деньгам, власти.

От скупости кто свободен? Я не говорю: кто ближнему отдал рубашку? Кто милостыню подал, спрашиваю?

Кто воздержался от блуда, греховодники?

Чревоугодие уже и грехом не считаете, рабы животов своих ненасытных. Спрашиваю, кто очищает тело свое постом? Гордыня вас обуяла, и смирение ваше полно злобы и лицемерия. А гордость — смертный грех, ибо чем гордиться каждому, не жизнью ли своей, короткой и убогой, не слабостью ли своей перед лицом власть имущих?

Богопротивному унынию поддаетесь и в тоске проводите дни свои, а тоска ваша от невозможности утолить стремления к греху, и нет у нее иной причины.

О седьмом смертном грехе спрошу: от гнева на ближнего кто воздержался? Свои грехи прощаете, чужие — никогда. Кто из вас не обидел друга злопамятностью и гневом своим?..

Вальд, один из немногих, кому в этой толчее удалось сохранить способность рассуждать, видел вокруг искаженные лица, слышал оскорбительный смех и вопли человекоподобного автомата. Рядом лысый толстяк, взвизгивая, раздирал на себе рубаху. Парень в ярком свитере выхватил из губ соседки сигарету, та даже не повернула голову. Вальд почувствовал сладким запах эйфорита. Толпой овладевала массовая истерия, особая форма психоза. Вальд это понял, пробираясь к выходу. Он двигался, расталкивая людей, но на него не обращали внимания, и только иногда он ловил на себе внимательный и понимающий взгляд и тут же забывал о нем. Вальд отодвинул женщину, которая, подняв руки, выкрикивала что-то в экстазе. Сжатая толпой, она уже не могла опустить рук. Вальд ударил головой кого-то, подмял под себя парня с неподвижными глазами и, карабкаясь по чужим плечам, выбрался наружу.