Айзек Азимов - Фонд

Ему опять пришлось подождать, пока стихнет шум. Затем он медленно сказал:

— Я хотел бы продемонстрировать вам крупным планом один кадр из видеозаписи. Он не нуждается в пояснениях. Выключите свет, Джэл.

Зал опять погрузился в полумрак, и перед присутствующими возникли неподвижные, как восковые куклы, фигуры людей. В напряженных позах застыли офицеры «Дальней Звезды», Мэллоу с бластером наизготовку. Слева от него Джорд Парма — он кричит и воздевает свои сильные руки к небу, и рукава его одеяния откатываются далеко назад.

И именно на его руке и появился этот слабый отблеск, который при первом просмотре, вспыхнув, тут же погас. Теперь же он горел, не мигая.

— Обратите внимание на свечение его руки, — раздался голос Мэллоу из темноты. — Увеличьте эту сцену, Джэл.

И тут же миссионер стал увеличиваться в размерах, превращаясь в гиганта, затем от него осталась одна рука, а потом напряженно мерцающая кисть руки заполнила собой все.

И стало понятно, что свет этот исходит от трех светящихся, написанных с затейливыми росчерками букв — «КТП».

— Это, — загрохотал Мэллоу, — любопытный образец татуировки, господа. Она не видна при обычном освещении, но заметна в ультрафиолетовых лучах, и поэтому мне удалось снять эти буквы на видеокамеру. Следует признать, что такой вид тайнописи довольно наивен, но он вполне оправдан в Корелле, где ультрафиолетовые лучи практически не встречаются. Даже мы заметили эту татуировку чисто случайно.

Вероятно, некоторые из вас уже догадались, что означает «КТП». Джорд Парма превосходно овладел жаргоном, на котором разговаривают жрецы, и талантливо сыграл свою роль. Где он учился этому, я не знаю, но «КТП» означает «Кореллианская Тайная Полиция».

Мэллоу приходилось орать, чтобы голос его не утонул в поднявшейся суматохе.

— У меня имеются косвенные доказательства — документы, привезенные с Корелла, которые я готов в случае необходимости предъявить Совету.

И что же осталось от выдвинутых против меня обвинений? Представители обвинения уже неоднократно выступали здесь с чудовищными заявлениями о том, что я должен был защитить миссионера в нарушение законов и пожертвовать возложенной на меня миссией, моим кораблем и моей жизнью ради «чести» Фонда.

Но сделать это ради шарлатана?

Разве я должен был защищать кореллианского тайного агента, переодетого в одежды жреца и научившегося у какого-то ссыльного с Анакреона словесной эквилибристике, свойственной жрецам? Это означало бы попасть в дурацкую, отвратительную ловушку, которую расставили мне Джоран Сутт и Публий Манлио!

Его охрипший голос окончательно утонул в реве толпы. Мэллоу подняли на плечи и понесли к скамье Мэра. Через окно он успел заметить, что на площадь врывается людской поток, чтобы влиться в толпу, уже давно беснующуюся там.

Мэллоу попытался найти в толпе Анкора Джэла, но разглядеть одно-единственное лицо в этом бушующем человеческом море оказалось совершенно невозможно. Постепенно до него дошло, что означают ритмические выкрики, начавшиеся как-то тихо и незаметно и сменившиеся исступленным ревом:

— Да здравствует Мэллоу! Да здравствует Мэллоу!

Лицо Анкора Джэла осунулось от бессонницы. Глаза его слезились, и он видел Мэллоу словно в тумане. За последние два заполненных водоворотом событий дня им не удалось сомкнуть глаз.

— Мэллоу, вы разыграли превосходный спектакль, но, попытавшись взлететь слишком высоко, вы можете все испортить. Вы не можете всерьез рассчитывать на то, что вас изберут Мэром. Энтузиазм толпы — фактор, несомненно, очень важный, но, к сожалению, недолговечный.

— Именно поэтому, — сурово ответил Мэллоу, — мы не должны допустить, чтобы он иссяк, а для этого нам нужно спектакль продолжить.

— Но каким образом?

— Вы должны добиться, чтобы Публия Манлио и Джорана Сутта арестовали.

— Что?

— Именно то, что вы слышали. Заставьте Мэра их арестовать, используйте любые угрозы. Скажите ему, что толпу я смогу удержать только сегодня. Он не осмелится выступить против них.

— Но какие обвинения мы можем предъявить им, старина?

— Вполне очевидные. Они подстрекали жрецов принять участие во фракционной борьбе в Фонде. Клянусь Селдоном, этого предостаточно. Обвините их в «подрыве государственной безопасности». И меня не в большей степени интересует, будет ли им вынесен приговор, чем это волновало их, когда они устроили надо мной судилище. Просто я не хочу, чтобы они путались под ногами, пока я не стану Мэром.

— До выборов еще полгода.

— Это не такой уж долгий срок. — Мэллоу неожиданно встал и схватил Джэла за руку. — Послушайте, я бы захватил власть даже силой, если бы был вынужден пойти на это, как это сделал сто лет назад Сэлвор Хардин. Приближается кризис Селдона, и я должен встретить его в роли Мэра и Верховного Жреца.

Джэл нахмурил брови и тихо сказал:

— Что же нам все-таки угрожает? Корелл?

Мэллоу кивнул:

— Разумеется. Они со временем объявят нам войну, хотя я готов побиться об заклад, что это произойдет не раньше, чем через год или два.

— И у них есть ядерные корабли?

— А что же вы думаете? Три потерянных нами торговых корабля были подбиты не из пневматических пистолетов. Джэл, они получают корабли от самой Империи. И не разевайте от удивления рот. Я сказал — от Империи. Она хоть и ушла с Периферии, но в центре Галактики по-прежнему активно действует. Один неверный шаг может привести к тому, что мы снова попадем к ней в зависимость. Вот почему я должен стать Мэром и Верховным Жрецом. Я — единственный, кто знает, как выйти из этого кризиса.

Джэл почувствовал, что у него пересохло в горле.

— Что вы намерены предпринять?

— Ничего.

— Правда? Так я вам и поверил!

Но Мэллоу был непреклонен.

— Когда я возглавлю Фонд, я ничего не буду делать. Абсолютно ничего, ибо в этом и заключается тайна этого кризиса.

Увидев свою супругу, Аспер Арго, Возлюбленный Коммдор Республики Корелл, вместо приветствия скорчил отвратительную гримасу, нахмурив жиденькие брови. Супружница плевать хотела на его, придуманное им самим, ласковое прозвище. И не скрывала это.

Волосы ее были гладко зачесаны назад; своим вкрадчиво-льстивым и в то же время холодным, как и ее глаза, голосом она сказала:

— Мой повелитель, как мы слышали, принял окончательное решение о судьбе этих выскочек из Фонда.

— Неужели? — ехидно ответил Коммдор. — А что еще вы слышали? И на что еще распространяются ваши столь разнообразные интересы?

— Достаточно, мой необычайно благородный супруг. У вас состоялось невразумительное совещание с вашими советчиками. Где вы их столько отыскали? — В голосе ее послышалось безграничное презрение. — Сборище полупарализованных, подслеповатых идиотов, трясущимися руками запихивающих неправедно нажитые деньги в зарытые в землю сундуки… И это невзирая на неудовольствие моего отца!