Борис Мешарин - Посланник

А демократия внесла свою лепту и в воровской кодекс. Сейчас корону можно ку-пить, что запрещено их же законом. Вор не должен иметь семьи и собственности, а они имеют такие коттеджи, виллы и пароходы, что только позавидовать можно.

Я уже говорил, что в природе в чистом виде не существует ничего и, на мой взгляд, самая лучшая из форм правления — это монархия. Не важно, как называется мо-нарх — король, царь, генеральный секретарь или президент. Монархия с элементами демо-кратии, с вертикалью власти. Руководители на малые, средние и высокие посты не долж-ны выбираться толпой, они должны назначаться опытными, знающими патронами по своим профессиональным способностям и моральным качествам. Монарх — это абсолютная власть, например, монарх Горбачев развалил же нерушимый Союз без всяких военных действий. Нельзя ошибиться в выборе, а демократия и дает право ошибки такого выбора.

— Коля, я тебя понимаю, но ты так смело высказываешься, что мне становится не-много страшно, — ее глаза уже смотрели на него с обеспокоенной чуткостью.

— Дорогая моя, — постарался утешить ее Николай, — у нас же демократия. И я рус-ский человек, Россия моя Родина и я за нее горло любому перегрызу. И мои мысли, вы-сказывания, рассуждения не стоит воспринимать, как ругательство или того хуже, как подстрекательство к чему либо. Это критика, где-то, может, советы. А вот тех, кто хвалит власть, Россию, демократию, при этом, махинируя и уводя капитал за рубеж, играя на не-совершенстве закона, таким петушкам, кукарекающим и срущим, где попало — надо ру-бить головы без всякого диссидентства и ссылки. Демократия им мать родная.

У Американцев, например, своя демократия в политике — подогнали авианосцы, нанесли ракетный удар, потом собрали корреспондентов и заставили похвалить.

И почему бы мне не порассуждать? Главное в своих рассуждениях не делать лож-ных выводов, а еще главнее — не убеждать в таких выводах других. Ошибочные выводы чаше возникают не из-за дурости, а из-за недостатка достоверной информации. Например, совсем недавно по телевизору показывали Путина, передача к его 60-летию. Журналист задал вопрос о том, что народ не верит судьям, в интернете даже опубликованы расценки их взяток. Я не помню точно вопрос, но смысл этот. И что ответил Путин? А он не отве-тил, ушел от ответа, пояснив, что средняя зарплата за последнее время многократно вы-росла. Это важнее. Не буду спорить — благосостояние народа важнее судейских взяток. Но он не сказал, насколько выросла инфляция, на сколько выросли цены за тот же период. И кто бы что там не болтал, какие бы цифры не приводил, а народ действительно стал жить в целом лучше. Это факт.

Конечно, мне не понравилось, что он не ответил прямо. А как бы он ответил пря-мо? Что знает и ни хрена не делает, извини за выражение, что надо решать в первую оче-редь более масштабные задачи? Так он так и сказал, что благосостояние важнее. Это мы, сидя в кресле, хорошо рассуждаем и каждый лучше другого. Что так надо сделать и этак, такой закон издать и этакий. А ты сядь в его кресло и поуправляй — очень я сомневаюсь, что станет лучше. Каждый на своем месте должен быть. Строитель — строить, врач — ле-чить, артист — народ веселить, а не лезть в губернаторы. Но и это все относительно. Ведь Горбачев из комбайнеров, а Путин из чекистов.

— Да-а, Коля, начали мы с книги Джеффри Робинсона, а укатились к президентст-ву. Но интересно.

— Вообще-то мы начали с любви, — Ирина сразу покраснела, и Николай решил ис-править положение. — Но мы легко вернемся к книге. Организованная преступность — это же змей о четырех головах. Одну голову, воров в законе, мы уже обсудили.

С развалом Союза пришел капитализм. Бывшие руководители партии и прави-тельства умело использовали свои позиции для создания личного капитала. Например, когда русские войска покидали Восточную Германию, как утверждает тот же Робинсон, Бундестаг выделил средства для постройки советским военнослужащим в России на пять-сот тысяч квартир. Построено, примерно, три тысячи квартир. Деньги на строительство остальных исчезли. Бывшие функционеры и сейчас занимают решающие посты. А сколь-ко денег вбухано в Чечню, куда они делись? Не помню, кто из классиков говорил, что ве-личайшее поощрение преступления — это безнаказанность. Поэтому до сих пор выделяе-мые громадные суммы продолжают исчезать в неизвестности. Это так называемая легаль-ная организованная преступность, до которой ворам в законе никогда не дотянуться по капиталу. Эта голова самая важная и большая, центральная. До нее пытаются дотянуться и все остальные.

Третья голова — это этнические, национальные преступные группировки. Они могут быть как в форме первой головы, так и в форме ОПГ.

И, наконец, четвертая голова — ОПГ, организованные преступные группировки. Робинсон утверждает, что у русских ОПГ нет пирамидальной организационной структу-ры. Это, конечно, чушь полная. Все там есть — и бойцы, и бригадиры, и элита: в смысле руководители, руководитель.

Демократия хороша лишь тогда, Ирина, когда общество развито. В политическом, экономическом, социальном плане. Это как бы высшая ступень. Например, сейчас в России более полезной бы стала монархия с элементами демократии, но монархия, подчеркиваю, пусть и демократичного правителя. А вот когда улучшится социально-экономическое положение граждан, тогда и демократия не помешает. А сейчас она лишь на руку бизнесменам, обирающим тех же граждан, на руку тем, у кого капитал есть и не малый. Эту аксиому все понимают. Понимают, но не все воспринимают, естественно. Журналюги — вроде бы передовой класс, глас народа. Но, разве это глас народа? Это обычные проститутки сенсации.

Ирина расхохоталась от души и долго не могла успокоиться от смеха.

— Да-а, Коля, ну ты даешь! Я такого выражения еще нигде не слышала. Это же на-до придумать — проститутки сенсации! Но, верно-то как! Здорово сказано! Журналисты — народ дотошный. Недавно они какого-то нефтяника допекли, он от них к нам на работу заскочил. Мы пошли навстречу, выпустили его через запасной выход.

Михайлов нахмурился.

— А я бы не пошел на встречу. К вам же не простой работяга заскочил, журнали-стам он не нужен. Кто-то из руководства или хозяев, а я их не очень уважаю.

— Почему, Коля? — Удивилась Ирина.

— Да потому, что все природные богатства должны принадлежать России, ее наро-ду. Тебе, мне — всем. Государство должно владеть недрами, а не кучка олигархов. Госу-дарство, конечно, с этого имеет, пусть половину, положим. А вторая половина, почему принадлежит нескольким лицам, а не всему народу и в лице его правительству? Если они добывают нефть, газ, то пусть им зарплату платят. Большую, но зарплату. А они здесь еще и воруют… такие суммы, что представить себе трудно. Лес воруют. Китайцы скоро всю Сибирь вывезут. — Михайлов махнул рукой. — Не хочу даже продолжать.