Эдгар Берроуз - Танар из Пеллюсидара

Потребовалось немало времени и усилий, чтобы узнать, откуда появляются эти гости, но в конце концов он все же нашел на высоте трех футов от пола в стене небольшое отверстие восьми дюймов в диаметре. Края его были гладко отполированы бесчисленными чешуйчатыми телами. Просунув в отверстие руку, юноша определил, что стена в этом месте достигает около фута в толщину. За стеной была пустота. Там могло быть все что угодно: такая же камера, колодец со змеями или еще что-нибудь. Чем больше размышлял над этой загадкой Танар, тем сильнее хотелось ему узнать, что же скрывается за этой стеной. Одиночество и монотонность его существования превратили эту загадку в вопрос жизни и смерти. Он больше ни о чем не мог думать. Он всматривался в дыру, надеясь уловить хотя бы отблеск света, но не видел ничего, кроме мрака. Он спросил свою любимую змею, которую пригрел на груди, но змея ничего не ответила. Тогда он спросил дыру и ужасно разгневался, когда дыра тоже не ответила. Он ударил по стене кулаком, и боль отрезвила его. Он в ужасе содрогнулся и поспешил прочь, осознав, что начинает сходить с ума, а ему нельзя было этого допускать.

Но загадка по-прежнему владела всеми его помыслами, хотя теперь он старался контролировать себя и решать ее с позиции здравого рассудка. В голове у него созрел хитрый план.

Когда ему в очередной раз принесли поесть, он снял с бачка тяжелую чугунную крышку и с силой швырнул ее на пол. Хрупкий металл разлетелся на куски. Один из них оказался как раз таким, какой и был нужен узнику - длинным и острым. Этот осколок он спрятал в набедренной повязке, а остальные сложил в пустой бачок. Потом подошел к стене и начал скрести кладку вокруг отверстия. Это была медленная и утомительная работа. Много снов прошло, прежде чем ему удалось вынуть первый камень. За ним последовал второй, отнявший не меньше времени, но какое значение имеет время для осужденного на пожизненное заключение, да еще в мире, где времени не существует.

Танар был почти счастлив, если только в его положении можно быть счастливым; работа отнимала все его время и отвлекала от ужасов заточения; все его помыслы сосредоточились на одном: проделать дыру в стене.

Работая, Танар не забывал о своих упражнениях, но спал гораздо реже. Работа прекращалась только при очередном появлении змей - они постоянно ползали через отверстие и мешали долбить кладку. Его беспокоило теперь больше всего опасение, что приносящие еду охранники каким-то образом обнаружат его занятие. Но поразмыслив, он решил, что увидеть его в темноте они не могут, а услышать через толщу стен тоже невозможно.

Он скреб и долбил бесчувственные камни, пока, наконец, в стене не образовалось отверстие, в которое можно было пролезть. Он долго сидел перед ним, стараясь унять овладевшую им дрожь и собраться с разбегающимися мыслями. Он сознавал, что его рассудок сильно ослаб за время заточения, и очень боялся, как бы он не помрачился. Его работа значила для него колоссально много, и теперь он больше всего боялся разочарования. Вот почему он так долго сидел, не решаясь воспользоваться проделанным лазом и стараясь убедить сам себя, что в любом случае он способен владеть собой и своим рассудком. Умом он понимал, что потратил столько сил и времени только потому, что в нем жила надежда на побег. Он знал, что надежда эта ничтожно мала, но все равно боялся даже представить себе, каким жестоким может оказаться разочарование.

Легким, почти нежным движением юноша пробежал пальцами по краям проделанного отверстия. Потом засунул туда голову и плечи и высунулся наружу. Глаза его видели только мрак, вытянутые вперед руки хватали пустоту. Он вылез обратно и сел у стены, собираясь с силами. Сейчас ему было еще страшней. Он понял, что не перенесет разочарования.

Прошло много времени, прежде чем он овладел собой настолько, чтобы решиться на вторую попытку. Он успел уже немного успокоиться и обдумать все свои последующие действия. Он решил подождать очередной кормежки и только после этого что-то предпринимать. Так у него будет больше времени на разведку. Он то и дело проверял угол, в котором всегда появлялся бачок с едой, но прошла, казалось, целая вечность, прежде чем его рука коснулась металлического предмета. Он поел, поставил бачок обратно и ждал еще одну вечность, пока тот не исчез. Затем он снова пересек камеру и остановился перед лазом. В этот раз он уже не колебался. Он был уверен, что сумеет совладать со своими нервами и со своим рассудком.

Сейчас он полез уже ногами вперед. Извиваясь всем телом, он на животе протиснулся в узкую дыру, ухватился за противоположный край и начал осторожно опускать ноги, так как не знал, далеко ли до пола. Но пол оказался на том же уровне, что и в его собственной камере. Мгновение спустя Танар уже стоял на ногах. Пусть он еще не обрел свободу, зато у него появилось новое поле для исследования.

Дюйм за дюймом продвигался он в кромешной темноте, тщательно ощупывая пол и стены. Эта камера оказалась уже его собственной, но намного длиннее. Расставив руки, он одновременно мог коснуться обеих стен. Покидая свою темницу, сарианин не забыл прихватить с собой зазубренный обломок железа, единственный ключ к свободе, имевшийся в его распоряжении. Обладание этой железкой странным образом придавало ему сил и уверенности, словно он снова держал в руках боевое оружие.

По мере продвижения вперед, Танар начал понимать, что попал в какой-то длинный коридор. Внезапно он натолкнулся на что-то твердое. Ощупав предмет руками, он понял, что это деревянный столб из цельного, даже неошкуренного ствола дерева. Он торчал прямо посреди коридора и служил, догадался Танар, для поддержки ослабевшей потолочной балки.

Миновав столб, он продолжил свой путь, но всего через пару шагов уткнулся в глухую стену. Сердце у него упало. С каждым шагом вперед росли его надежды, и вдруг такой удар. Снова и снова ощупывал он стену, заслонившую ему дорогу к свободе, но его пальцы встречали только сплошную ровную поверхность без единого шва кладки. С понурой головой двинулся он в обратный путь, поклявшись себе, что не позволит отчаянию овладеть им. Пусть сейчас он вернется в свою камеру, позже он продолжит исследование коридора. Ведь куда-то он должен был вести! Даже если не найдется выхода, все равно эти экскурсии внесут некоторое разнообразие в монотонную рутину заключения. К тому же, утешал он себя, его жизненное пространство теперь увеличилось в несколько раз.

Вернувшись, он улегся у стены и решил отоспаться, так как последнее время отказывал себе в сне, стремясь поскорее закончить проход. Когда он проснулся, камера была полна змей, а его подруга тыкалась головой ему в подбородок, свернувшись, как всегда, у него на груди. Снова потянулось унылое существование, скрашиваемое, правда, регулярным обследованием новых его владений. Вскоре он изучил каждый квадратный дюйм темного коридора так же хорошо, как свою собственную темницу. Он разгуливал по нему с такой же уверенностью, как если бы он был залит ярким светом.