Ричард Морган - Видоизмененный углерод

— Один вопрос, — запыхавшись, произнес я. — Кто этот мальчишка? Тот, которого распяла миссис Банкрофт?

Прескотт молча взглянула на меня.

— Это что, большая тайна?

— Нет, это совсем не тайна, мистер Ковач. Ни большая, ни какая бы то ни было вообще. Просто, как мне кажется, вы могли бы найти себе более полезное занятие, чем изучение гостей мистера Банкрофта. Но раз уж вам так хочется знать, вторым игроком был Марко Кавахара.

— Вот как, точно. — Помимо воли я заговорил оборотами Фири. Этот человек умеет производить впечатление на окружающих. — Значит, вот почему мне знакомо его лицо. Он пошел в мать, да?

— Если честно, понятия не имею, — рассеянно ответила Прескотт. — Я никогда не встречалась с миссис Кавахарой.

— Вам повезло.

Банкрофт ждал нас в оранжерее с экзотическими растениями, прилепившейся к тому крылу особняка, что выходило на море. За стеклянными стенами было представлено царство непривычных цветов и форм, в котором я отыскал молодое зеркальное дерево и несколько побегов мученического сорняка. Банкрофт как раз стоял перед одним из побегов, тщательно посыпая его белым металлическим порошком. Про мученический сорняк мне известно только то, что он используется в охранных системах. Поэтому я не мог даже предположить, что это за порошок.

При нашем появлении Банкрофт повернулся к двери.

— Будьте добры, говорите тихо. — Его голос среди этой звукопоглощающей обстановки прозвучал неестественно безжизненно. — Во взрослом состоянии мученический сорняк очень чувствителен к любому раздражению. Насколько я понимаю, мистер Ковач, вам известно это растение.

— Да. — Я бросил взгляд на пучки листьев, отдаленно напоминающих человеческую ладонь с ярко-алыми прожилками, благодаря которым сорняк и получил название. — Вы уверены, что это взрослое растение?

— Абсолютно. На Адорасьоне можно встретить и более крупные экземпляры, но я попросил специалистов из «Накамуры», чтобы они вывели сорт для разведения в домашних условиях. Под защитой этого растения я чувствую себя так же спокойно, как за каменной стеной, — он указал на три стула с металлическими каркасами, стоящие рядом с мученическим сорняком, — но при этом гораздо более уютно.

— Вы хотели меня видеть, — нетерпеливо спросил я. — В чем дело?

Какое-то мгновение чёрные глаза Банкрофта сверлили меня с силой всех трех с половиной стоящих за ними столетий. Казалось, я схлестнулся взглядом с демоном. Всего на одну секунду душа мафа выглянула на свет божий, и я увидел в этих глазах отражение мириад обычных человеческих жизней, прошедших перед ними бледными мошками, летящими навстречу гибели в пламени. До сих пор подобное чувство я испытывал лишь однажды. Тогда, когда столкнулся с Рейлиной Кавахарой. Я ощутил своими крылышками испепеляющий жар.

Но тотчас же все прошло, и остался лишь Банкрофт, опустившийся на стул и поставивший распылитель на соседний столик. Он подождал, чтобы я последовал его примеру. Увидев, что я не собираюсь это делать, Банкрофт сплел пальцы и нахмурился. Оуму Прескотт растерянно металась между нами.

— Мистер Ковач, я не забыл, что по условиям контракта согласился оплачивать все разумные расходы, связанные с проведением расследования. Но, говоря об этом, я не предполагал, что придется иметь дело с хвостом умышленных органических повреждений, тянущимся от одного края Бей-Сити к другому. Сегодня утром я только и занимался тем, что улаживал дела с полицией Бей-Сити и триадами Западного побережья. Как вы понимаете, ни те, ни другие не были особенно расположены ко мне ещё до того, как вы устроили резню. Я хочу знать, отдаете ли вы себе отчёт, каких денег стоит просто сохранить вам жизнь и не дать попасть на хранение?

Обведя взглядом оранжерею, я пожал плечами.

— Полагаю, вы можете позволить себе это.

Прескотт вздрогнула. На лице Банкрофта появился осколок улыбки.

— Мистер Ковач, а что, если у меня больше нет желания это делать?

— В таком случае, мать вашу, выдерните затычку.

От резкой перемены тона мученический сорняк заметно вздрогнул. Наплевать. Внезапно у меня пропало всякое настроение подыгрывать Банкрофту в его изящных учтивых играх. Я устал. Если отбросить непродолжительный период, когда я находился без сознания в клинике, я провел без сна уже больше тридцати часов. Мои нервы болели от постоянного использования системы нейрохимии. Я побывал в перестрелке. Мне пришлось выпрыгнуть из движущегося аэрокара. Я прошел через процедуры допросов, которые оставили бы у большинства людей неизгладимые психические травмы. Убил в бою несколько человек. И я уже забирался в кровать «Хендрикса», когда отель передал мне срочный вызов Банкрофта, потому что ИскИн стремился «сохранить хорошие отношения с клиентом и обеспечить поддержание статуса гостя» (цитирую дословно). Настанет день, и кто-нибудь вышибет из электронного мозга отеля терминологию сферы обслуживания допотопной эпохи. Положив трубку, я подумал о том, чтобы заняться этим лично с помощью «немекса», но раздражение закоснелыми штампами «Хендрикса» уступило место ярости, которой я проникся к самому Банкрофту. Именно эта ярость не позволила послать звонок к черту и завалиться спать, а отправила на виллу «Закат», одетым в мятые вещи, которые я не снимал со вчерашнего дня.

— Прошу прощения, мистер Ковач? — недоуменно начала говорить Оуму Прескотт. — Вы хотите…

— Нет, Прескотт. Я угрожаю. — Я перевел взгляд на Банкрофта. — Я не напрашивался на участие в этой пляске, мать вашу. Это вы притащили меня сюда, Банкрофт. Выволокли из хранилища на Харлане и засунули в оболочку Элиаса Райкера, просто чтобы насолить Ортеге. Заставили действовать, снабдив лишь туманными намеками, а сами стали смотреть, как я брожу впотьмах, натыкаясь лбом на следы ваших былых похождений. Что ж, если теперь, когда стало чуточку погорячее, вы больше не желаете продолжать играть дальше, я ничего не имею против. Мне надоело рисковать памятью полушарий ради такого куска дерьма, как вы. Можете засунуть меня назад в ящик, и я попробую начать все сначала через сто семнадцать лег. Быть может, мне повезет, и к тому времени человек, который так жаждет сжечь вам голову, сотрет вас с лица планеты.

Мне пришлось оставить оружие у ворот виллы, но я почувствовал, как по нервам разливается опасная расслабленность боевого режима чрезвычайных посланников. Если в мафе сейчас проснется демон, я прямо здесь придушу Банкрофта, просто ради удовольствия.

Как ни странно, мои слова, похоже, заставили его призадуматься. Выслушав меня, Банкрофт кивнул, словно соглашаясь, и повернулся к Прескотт.

— Оу, оставь нас ненадолго. Нам с мистером Ковачем надо обсудить кое-что с глазу на глаз.