Концерт Патриции Каас. 4. Недалеко от Москвы. Жизнь продолжается - Марк Михайлович Вевиоровский
– Таким образом мы сейчас видели, что один лист пуля берет, а другой – нет. Какая разница в толщине листа?
– Четыре миллиметра.
– Прекрасно. Полагаю, что девятимиллиметровая пуля из пистолета, даже бронебойная, эти листы не пробивает?
– Естественно!
– Пожалуйста, поставьте два одинаковых бронелиста толщиной в два раза больше толщины установленных сейчас листов.
Пока убирали старые листы и устанавливали новые генерал Сторнас тихо сказал начальнику института:
– Вы не обижайтесь на некоторую театральность происходящего. Я думаю, что Свиридов выбрал эту форму не зря.
– А теперь с вашего разрешения постреляю я!
Свиридов достал из металлического кейса свою «Беретту», передернул затвор.
Звук выстрелов был необычно сух и силен – три выстрела в один лист и три в другой. И по три аккуратных отверстия в каждом листе.
– Прошу убедится – пистолет серийный. Пули – с бронебойным сердечником нашего собственного производства. Дырки в листах – тоже.
– Что – тоже? – отрываясь от монокуляра растерянно спросил начальник института.
– Дырки в броне – тоже наше производство.
Дальше беседа шла уже в кабинете начальника, куда с трудом доставили одну из бронеплит с тремя аккуратными круглыми отверстиями небольшого диаметра и маленькие удивительно тяжелые черные цилиндрики, найденные позади бронелистов.
– Вот это, – показал Свиридов на цилиндрики, – новые бронебойные сердечники нашего производства. Вес каждого сердечника – пятнадцать грамм. Пуля облегченная, заряд обычный для такого патрона. Правда, ствол пистолета испытывает запредельные нагрузки и долго не выдержит, но … А если такой сердечник спрятать в патрон вашей крупнокалиберной винтовки?
Все собравшиеся старались подержать в руках черные цилиндрики, на которых не было следов смятия – как будто они и не продырявили толстый броневой лист. Но от мягкой оболочки пуль не осталось даже следа.
После длительного обсуждения и короткого протокола гости откланялись, а Свиридов оставил им пистолет, снаряженную обойму и целую пачку цилиндриков разного размера. Все это он достал из кейса, который сразу приобрел нормальный вес – до этого он был неподъемно тяжел.
– Пистолет новый, без биографии, из него сделано два десятка выстрелов такими пулями. Испытывайте ствол и весь механизм. И ждем ваших соображений. – на прощанье сказал Свиридов.
– Как думаешь, что они станут делать?
– Сперва постреляют, проверят еще раз. Потом доложат по команде. Дней через десять жду визитеров из отдела боеприпасов.
На другой день в тире института разорвало ствол пистолета Макарова и выбило затвор у пистолета Стечкина, а Берета держалась и для ее разрушения не хватило патронов, хотя ствол уже начало раздувать …
ДИРЕКТИВА
Несмотря на оговоренное разделение труда Свиридов приказал всю входящую корреспонденцию сперва передавать Антиповой. А та либо согласовывала ответ со Свиридовым, либо просто отдавала письма ему.
На этот раз Антипова позвонила по прямой линии.
– Толя, ты не занят? Я приду.
И пришла через комнату отдыха, чтобы не появляться в приемных.
– На, посмотри. По моему перл бюрократии. «Обеспечить потребность»!
Свиридов прочел письмо на бланке Министерства обороны.
– Да, с этими ребятами не соскучишься! Обеспечьте им потребность и все тут! Ладно, Маргерит, я им отвечу сам. Запомнят надолго.
На этот раз Свиридов писал ответ сам, от руки и многократно правил текст. А потом отпечатал страницу на своем принтере и снова правил. После этого ответ на письмо МО был настолько издевательским и неуязвимым, что понравился даже автору. И только тогда Свиридов вызвал Мари.
– Пожалуйста, вот этот текст в четыре адреса, но не в копиях. К письму в МО копию вот этого письма не прикладывайте, а к остальным приложите. Отправляйте их через день – сперва нашему куратору, потом в Средмаш, потом в Военно-промышленную комиссию, а уже затем в Министерство Обороны. И еще письмо в МО – «В связи с вашим письмом № такой-то просим срочно выслать в наш адрес технические условия на упомянутые изделия».
Вот это отошлите сразу …
СВИРИДОВ УПАЛ
Начало дня не предвещало ничего необычного.
Свиридов утром побегал по своему обыкновению, затем все сели за стол – Тоня, Гриша, Уля, Верочка.
И потом Свиридов отправился на работу. Пешком, задолго до начала рабочего дня, здороваясь со всеми встречными и перекидываясь с ними парой – другой фраз.
Он прошел через проходную мимо откозырявшего ему офицера и вышел на территорию.
Отцветали последние цветы на клумбе среди газона, впереди виднелось здание института…
Дежурный офицер взглянул вслед Свиридову и поднял руку.
– Что, капитан?
– Смотрите!!!
Свиридов остановился, но как-то странно, расставляя ноги и раздвигая в стороны руки, а затем стал падать вперед плашмя.
– Врача! Скорую! – капитан выскочил из проходной и побежал к упавшему.
Свиридов лежал лицом вниз, подогнув под себя руки, и не шевелился.
Капитан приложил пальцы к его шее – пульсация была отчетливой, но редкой. Он осторожно перевернул Свиридова на спину – тело его было напряжено.
А в это время завывая сиреной прямо через газон рванула от медсанчасти машина скорой помощи.
Суета, врачи, носилки – и машина, изредка крякая сиреной помчалась назад.
Каким образом весть о том, что Свиридов упал, распространилась – непонятно, но первыми к медсанчасти ринулись «люди», а мальчики, занимавшиеся в городе, строем побежали к проходной. Они что-то сказали офицерам Воложанина, потому что вместе с ними уже бежали несколько человек из отряда, отдыхавшие и поэтому не до конца одетые.
В проходной мальчиков пропустили по команде Воложанина, а к проходной уже бежали Тоня и Гриша …
В реанимации собрались не только врачи, но и многие из «людей», в том числе все мальчики во главе с Мальчиком.
Прибежал запыхавшийся Умаров, следом Тоня, Гриша и Полина.
– Всем молчать и слушать меня! – громко скомандовал дежурный врач. – Всех прошу выйти в соседнюю комнату, здесь останется только полковник Умаров и те, кого он сочтет нужным оставить!
А на улице уже собирался народ, и молча переговаривался, делясь крохами информации.
Ожил динамик над въездом для машин скорой помощи.
– Говорит дежурный врач. Анатолий Иванович находится без сознания. Кровяное давление и пульс близки к норме. Никаких повреждений на теле не обнаружено. Подключены приборы для более полного контроля функционирования организма. Сведения о состоянии командующего будут передаваться каждые десять минут.
Толпа прибывала, но стояли все молча. Пропустили в здание Антипову и Мари Козлову.
А в реанимации вокруг раздетого Свиридова стояли в глубоком раздумье врачи.
– Боря, что ты можешь сказать? – обратился к мальчику Умаров.
– Я не нахожу никаких повреждений в организме. Это очень
