Герман Подкупняк - Поиск-85: Приключения. Фантастика

— А обладательница золотого запаса, она что, совсем ничего не хочет говорить?

— В том-то и дело, что она почти не запиралась: нашла в подполье собственного дома. Кто положил, она не знает. Может только предполагать. Предполагать, впрочем, нетрудно. У нее есть сын. Живет в городе, то есть в областном центре, где и работает. Где-то слесарит, как она выражается. Шахтерск, сам понимаешь, только по формальному признаку другой город, а так все равно что один из районов нашего города — полчаса езды автобусом. Вот сынок-то иногда и наезжает. Только он мог положить. Но к тому моменту, когда работники милиции захотели осмотреть «золотую жилу», там уже ничего не было.

— Фантастика, — усмехнулся Евсеев.

— Да, если бы не вполне реальные вещи, которые мы изъяли у любителей украшений. Дорогие, но за бесценок.

— А где же сынок?

— Мы бы тоже хотели это знать. Да, да, — покивал Бахарев, видя, что его собеседник хочет что-то возразить. — По имени, фамилии, году рождения нашли и место работы, и место жительства. Живет в общежитии. Только, можно сказать, жил. Потому как след его простыл.

— Что он из себя представляет, удалось выяснить?

— Зеленый мальчишка. Тихий, не очень приметный. Ни у его непосредственных руководителей, ни у тех, с кем он работал рядом, вместе жил, — ни у кого никогда не возникало никаких сомнений по поводу абсолютной безобидности парня. Работал незаметно, без нарушений. Ребята, жившие с ним в одной комнате, не припомнят случая, чтобы он с кем-то повздорил, поругался. К нему никто не приходил. Иногда заявлялся выпивши, но вел себя спокойно. С кем пил, неизвестно. Со своими почти не общался, от компаний воздерживался, сторонился. Так что окружение не выявлено.

— А какие-нибудь родственные связи?

— Мать сказала, что где-то есть дядька. Но никаких отношений (это ее брат) с ними давно уже якобы не поддерживает. А последнее его вероятное местонахождение — Кавказ.

— Кавказ велик.

— Да, даже имея о человеке основные данные, найти непросто, если нет хотя бы приблизительных координат. Но найти придется. Парнишка будет искать пути для реализации награбленного, а одному ему такое не под силу. Парень мог и скрыть от матери (особенно от такой), что имеет контакт с дядюшкой. А возможно, что и она, проспавшись основательно в КПЗ, решила попридержать язык. Например, забыть адрес брата на всякий случай. Ей ведь много не дадут, скорее всего отправят в ЛТП.

— Я понял так, что мне придется заняться поиском дяди?

— Да. Так что закругляйся с этим лотерейным билетом. Девчонка, скорее всего, ничего не знает. А если и знает, то не скажет. И тут ты ничего не докажешь. Покойник никого не уполномочил. Теперь его уже ничто не волнует. Интерес могут проявить родственники и наследники, а девушка может оказаться в их числе.

Глава четырнадцатая

Снова билет

Вероника лежала, уткнувшись лицом в подушку. Слез не было. Тупое равнодушие овладело ею. Все происшедшее казалось каким-то кошмарным сном. Стоит только проснуться, и все вернется на свои места. Не было никакого билета, никакого Ашота, никакого Миши. Зачем она влезла в эту глупую историю?

Единственная дочь у родителей, Вероника никогда и ни в чем не знала отказа. Все ей давалось легко, учеба в школе тоже. А вот с институтом вышла осечка. Аттестат был серенький, готовиться к поступлению в институт мешала образовавшаяся в последний год учебы в школе компания. Вылазки за город, затяжные пикники. Появились новые, уже не школьные друзья, у которых понятие о романтике сводилось к песням под гитару, шатанью по барам и дискотекам. Толя, ее соученик, принадлежал к той же «стае». Считалось, что они «дружили» — бытует такое понятие. Суть его можно трактовать как угодно, исключая лишь основное, первоначальное значение слова.

Толе в институт помогли устроиться родители, использовав какие-то связи. К будущей профессии педагога юный прожигатель жизни ничуть не тяготел и вылетел из вуза сразу после первого семестра. Компания, а после «гортоп» ему все равно бы не дали учиться. В армию не взяли из-за какого-то изъяна здоровья (сам он не объяснял, а Веронике ни к чему вдаваться в такие подробности). Замуж за него она не собиралась. Но парень он был приметный, умел немного бренчать на гитаре, лихо пел песни, неизвестно кем сочиненные, вроде этой: «Мы — охотники за удачей, птицей цвета ультрамарин». Делал Толик попытки работать, но хорошо, если выдерживал хотя бы месяц… Родители терпеливо ждали, что парень все же образумится, кормили его (куда деться), а на выпивку он находил сам. Как ни странно, это удавалось ежедневно. Видимо, потому, что у всех «гортоповцев» одно правило: день, когда не удавалось выпить, считался потерянным.

В отношениях Толика и Ники не было влюбленности. Разве что-то похожее брезжило в первое время, пока детские иллюзии не вытеснил холодный практицизм. Теперешний союз зиждился на утилитарной основе. Нежных чувств, во всяком случае, они друг к другу не испытывали. Он всегда был готов любую женщину променять на рюмку, она считала, что с ее внешностью всегда найдет себе дружка для времяпрепровождения. А мужики вообще не стоят того, чтобы из-за них переживать.

Успешное, как ей поначалу казалось, проведение «операции», победу над многоопытным дельцом она приписывала своему обаянию. Ведь это было главное оружие, которое ее никогда еще не подводило в том маленьком мирке, где царило отрицание общепризнанных принципов морали и всякого рода условностей. Выходит, это еще не все.

Ведь она почти разгадала несложный трюк с камерой хранения, всю кажущуюся незыблемость логических заключений в предложенной ей «партии», где, как и в почти любой азартной игре, все построено на обмане. Почему же она все-таки согласилась? Этого ей сейчас, не объяснить. Так же не могут объяснить своих поступков легковерные жертвы гадалок…

Она застонала, как от боли, в бессильной злости закусила угол подушки. Вот тебе и «птица цвета ультрамарин»! Сработал принцип бумеранга: оружие возвратилось и поразило самого охотника.

Резкий продолжительный звонок заставил ее вздрогнуть. Дома никого не было, открыть, кроме нее, некому, а она не собиралась подниматься. Кто бы это мог быть? С работы? Толяй? Его она прогнала, обругав в приступе истерики так, что вряд ли он осмелится прийти. Да и звонит он условным кодом, известным им двоим. И то только тогда, когда ему заведомо известно, что родителей дома нет.

Звонок повторился. Требовательный, настойчивый. Веронику охватило бешенство: кто это еще трезвонит так?! Она сорвалась с постели, пошла к двери. Обида, раздражение, злость искали выхода. Она не стала спрашивать, кто там, она просто распахнула дверь.