Елена Хаецкая - Атаульф и другие, Готский для всех

У здешних вандалов обычай был - возле сел потайные места устраивать. Велемуд ему кое-какие из этих мест показывал (какие сам знал). Говорил ему Велемуд: ежели что случится, там хоронись с женой и ребятишками. Местность же возле вандальского села более лесистая, чем здесь, есть, где спрятаться.

В одном из убежищ и обнаружил Ульф несколько человек. Ни Гото, ни Вульфилы, ни Хильдегунды с младенцем, ни Велемуда, ни Вильзиса среди тех не было. Стилихон только был. Тот как Ульфа завидел, так с криком "Дядя Ульф!" к нему побежал. Кузнец был - Визимар, девушка эта Арегунда. И еще несколько, мужчины и женщины, одна с ребенком. Всего же набиралось не более десяти.

Визимар у них за предводителя был. Визимар Ульфа хорошо знал. Знал он, что Ульф у Лиутара дружинник и потому ему начальствовать ему передал.

Визимар Ульфу сказал, что родни его никого не осталось - всех перебили, кроме этого мальчика, Стилихона.

Ульф спросил, искали ли в других убежищах. Потому что знал, что не одно здесь убежище было. Но ему сказали, что искали везде и никого в живых нет.

Но и тогда Ульф не захотел верить. И спросил, видел ли кто, как погиб его род.

Та девушка Арегунда сказала, что сама все видела, потому что по соседству жила.

Ульф сказал, что завтра она сама про то расскажет, если нашим слушать охота; а его, Ульфа, при том не было и брехать про то, чего не видел, не будет.

Когда Арегунда Ульфу все рассказала, он больше о родне своей говорить не стал, а вместо того с Визимаром обсуждать начал, как лучше до бурга лиутарова добраться. Решено было село сожженное обойти и, далеко на запад забрав, через край земель гепидов Огана пройти.

На том и порешили. Как решили, так и пошли, а когда уже недалеко от бурга были, в полудне перехода, увидели, что чужаки стали повсюду. Там спор вышел: часть оставшихся хотела к бургу дальше идти; другие, в том числе и Ульф с Визимаром, удерживали их. Коли к северу от бурга чужаки кишат, то что под самым бургом делается. Однако не хотели слушать Визимара с Ульфом. Ему, Ульфу, еще и пеняли - мол, не тебе, готу, нам указывать, как на нашей земле себя вести. В общем разделились. Большая часть к бургу пошла. И женщины с детьми, какие были, тоже к бургу пошли, только Арегунда осталась. (На Арегунду в их селе как на блаженную смотрели - виданое ли дело, чтобы девка с мужиками равнялась!)

А Визимар с Ульфом и Арегунда к бургу не пошли. Ульф недаром всю зиму с этими вельхами воевал. Он-то и предложил на готские земли идти, к Теодобаду. Прочие вандалы к готам идти не хотели, хотя Ульф всех звал к Теодобаду. А спутникам своим, какие остались, Ульфа послушались, сказал, что слово заветное у него один есть для готских старейшин.

Дедушка Рагнарис тут спросил недоверчиво, какую еще хитрость Ульф измыслил и что за слово такое заветное. На то Ульф сказал:

- Что кузнеца в село привел и что Визимаром кузнеца того зовут.

Визимар Ульфу не поверил. Все говорил, что к гепидам надо идти. Но Ульф сказал, что у гепидов все будут как скамары безродные, а в готском селе он, Ульф, за прочих поручиться может.

И пошли втроем; мальца же Стилихона с собой взяли, ибо иной родни у Стилихона не осталось.

Трудно шли; несколько раз в стычке побывали. В последней Ульфу не повезло, стрелой его достали.

Тут дедушка хмыкнул. Когда такое было, чтобы везло Ульфу! И то диво, что вообще дошли.

Хорошо еще, что стрела по ребрам скользнула.

Ульф первым делом в бург, к Теодобаду явился. Через обиду свою переступил и Теодобаду не дал старое поминать. Сразу о том заговорил, как село вандальское спалили. Про Лиутара рассказал, про то, как зиму провели. Не утаил и того, о чем думал: наверняка пал уже бург лиутаров, так что с юга никто сейчас Теодобада от чужаков не прикрывает.

Про чужаков рассказал все, что знал. Каковы в бою, какие хитрости в обыкновении имеют.

Выслушал его Теодобад, дружину созвал. Дружинники как Ульфа увидели, да еще с такими спутниками - с кузнецом-вандалом, с девкой бесноватой и с мальцом, который от Ульфа ни на шаг не отходил, - смеяться стали, пальцами показывать. Теодобад рявкнул на них, замолчать велел и слушать, что Ульф скажет. И попросил Ульфа еще раз все то повторить, что только что ему говорил.

Ульф повторил.

Дружинники задумались. Вопросы Ульфу задавать стали. Отвечали попеременно то Ульф, то кузнец.

Говорили о том, что старейшин из разных сел в бурге собрать нужно на большой тинг. Дозоры выслать на юг надо. Чужаков понять пытались, думали, как они себя поведут. И так, и так прикидывали - всяко плохо получается. Неладно еще, что чужаки иного языка, поди догадайся, как у них мысли текут.

Земли вандальские они к осени захватили; от урожая зиму прокормиться могут. Может быть, эту зиму в бурге лиутаровом проведут, а на готские земли пока не сунутся. Зима на носу.

Другие дружинники возражали. А может быть, и дальше пойдут, на зиму глядя. Тыл у них сильный.

Найти бы ядро племени, отыскать бы, где у них бабы с ребятишками остались, туда бы удар нанести и чужаков под корень извести.

Сквозняком на Теодобада с юга потянуло. Прежде-то на юге вандалы сидели; хоть и не было большой любви между готами и вандалами, а все же спокойнее было, имея их на юге. Теперь же с юга неведомо кто подобрался. Никак с этой мыслью не свыкнуться Теодобаду.

И о том рассуждали, что эти вельхи хоть и большое племя, сильное, а герулы все же отбили их.

Тревога глодала и вождя, и дружину его. То племя, вельшское, на северо-востоке сидело - от вандалов это Ульф узнал. Там горы тянутся. Вот в предгорьях-то оно где-то и сидело. По всему видать, большое племя было, если даже сейчас столько их осталось.

Какую же силищу надо было иметь тем, кто это племя с земли согнал! Стало быть, не только на юге зараза завелась; далеко на севере еще более сильный враг закопошился. Неведомый враг. Коли тех вельхов согнал, так и сюда прийти может.

Ульф сказал, что все не шел у него из головы тот случай, когда пошли в поход и река им путь перегородила, а по реке той трупы плыли от неведомой битвы, бывшей где-то далеко выше по течению.

У Лиутара в бурге еще был наслышан Ульф, что племя то по предгорьям шло. Стало быть, не могло оно лангобардов миновать. Однако оно у лангобардов не осталось; стало быть, отбили его и лангобарды.

Всяко выходило, что тинг большой собирать нужно, обиды и распри позабыв. С тем Ульф в родное село свое и отбыл и завтра с Хродомером говорить намерен. А Теодобаду он обещал, что после снова в бург явится.

Все это Ульф рассказал дедушке Рагнарису и отцу моему Тарасмунду, будто из мешка вывалил - думайте. И сказал, что спать пойдет, потому что устал очень, две седмицы почитай с коня не сходил.