Сизя Зике - Сахара

- Господа, этот билет дает вам право на посещение одного номера. Поскольку все вели себя замечательно, отдаю вам свою любимицу. Когда вас будут вызывать, просите для себя Клеопатру.

Оставляю их наслаждаться восточными утехами, а сам, в компании Джеки и Шотара, отправляюсь в бар. Я позабыл сообщить ребятам, что персонал "У Фифины" весит, в среднем, килограммов по девяносто. То же самое и Клеопатра. Честно говоря, я забыл им сообщить целую кучу вещей.

Они выходят один за другим, разочарованные, никому даже в голову не приходит поблагодарить меня, за исключением двух черномазых. Вот им все это ужасно понравилось. Количество для них это синоним качества.

Через пару минут конвой выезжает.

Мы едем всю ночь. Лично я чувствую себя замечательно. В пустыне я как у себя дома, и мы приближаемся к той ее части, которую люблю больше всего. Теперь мне хочется дать понять людям, что правила игры меняются, а случай для этого мне предоставляют оба наши профессионала. Во время стоянки на кофе, замену воды и масла, они подходят ко мне, чтобы переговорить. По их мнению, так дальше нельзя, по причине отсутствия сна нам грозит авария. Они уже слышали, как люди жалуются, вот и позволили себе...

Первая пощечина застает Оливье врасплох, вторая заставляет убегать изо всех сил. Его брат уже отступил. Я ударил Оливье безо всякой злости, но попытки бунта необходимо подавлять в зародыше. Кроме того, будет только хорошо, если все сразу поймут, что переходим к серьезным делам.

Заканчиваю свой кофе и командую выезд.

Только лишь к полудню следующего дня мы подъезжаем к Адрару. Утро для всех было трудным. Помимо усталости нам докучает жара, давящая моих людей словно свинцовая перина. Интенсивная яркость света вызывает боль в набежавших кровью глазах. В течение пары дней моя группа перенеслась из Испании в Сахару. Вокруг, куда не бросить взгляд, сплошной песок.

В Адрар мы не въезжаем. Я сворачиваю на асфальтовую дорогу, огибающую город, и останавливаю конвой возле бензозаправки, на громадной площадке, которой я пользуюсь вместо стоянки.

Мои грузовики выстраиваются один за другим. Мы еще не закончили маневрировать, когда подбегает более десятка типов. Это мои обычные помощники, как всегда извещенные о моем приезде таинственными местными средствами информации. Во главе их шествует Кара, мой личный помощник, который никому не может уступить чести поприветствовать меня первым.

Это тамачек, родившийся неподалеку от Агуэлок. Ростом он двух метров, а голубой тюрбан прибавляет ему еще десяток сантиметров.

- Шеф, те говорили ты уже не приехать, но я же знаю, что ты едешь.

Я его тоже приветствую. За Карой, уже намного меньший, стоит мой второй помощник, Ахмед, тоже одетый в голубое. Чуть подальше столпились остальные, тоже мне известные: пятеро тамачеков и три малийца, среди которых находится Юссуф, всегда сопровождавший мои конвои по крайней мере часть пути, и который после Кары является самым сильным физически. Это низкорослый, коренастый мужик с бычьей шеей. Мышцам на его теле можно только позавидовать. Все эти ребята сделались богачами с тех пор, как начали работать на меня, и довольно неплохо одеты.

Постепенно сходится около пяти десятков остальных людей. Каждый хотя бы раз сопровождал мой конвой, всем прекрасно известны мои зарплаты. Я даю им французскую минимальную зарплату - SMIC - за месяц работы, то есть раз в пятнадцать больше того, что они могут заработать нормально.

Все одеты в слишком широкие штаны, дырявые бурнусы и рубахи, которые практически ничего не закрывают. Единственное, что их объединяет, это тюрбан на голове, сделанный из не гразноватой полосы материи.

Все тамачеки держатся очень прямо.

Я кричу им, чтобы подошли попозже, где-то к вечеру. Остаются только мои личные помощники. Кара тут же берется за приготовление чая, чтобы отпраздновать мое возвращение. Остальные садятся неподалеку. Постепенно сходятся и мои люди. Кара разжег костерок и готовит три чая. Один очень горький, второй уже почти можно пить, а третий довольно сладкий. Только так можно успокоить жажду. И как раз в этот момент Закон ломает нам малину.

- Чарли, гляди, идет этот сукин сын Рабах.

И действительно, Господин Начальник, шеф таможенного поста в Адраре, шествует в сопровождении двух подчиненных. Рабах - это единственный честный таможенник в этих краях. Меня он ненавидит. Я его тоже не люблю. Он таможенник, а я контрабандист.

- Господин Чарли!

Таможенник начинает кричать еще до того, как подойти.

- Господин Чарли, вы же прекрасно знаете, что вы обязаны сразу по приезду появиться на таможенном посту!

- Как делишки, таможенник?

- Следите за своими словами. Вы разговариваете с присяжным чиновником.

Рабах гордится собственным образованием и обожает похвастаться своим французским языком.

- Вы сильно ошибаетесь, считая, будто я буду терпеть ваши выкрутасы. Алжирское право дает мне полномочия применить санкции в свете подобных нарушений. Вы должны были поставить машины перед нашим постом, чтобы можно было составить список перевозимых товаров. Если же вы считаете, будто имеете право уклоняться...

- Да успокойся, таможенник. Мы только что прибыли. Дай время хотя бы чаю попить. Напиться не желаешь?

Капоне с взбешенной миной говорит что-то о том, чтобы прибить обезьяну. Джеки его успокаивает. Нельзя угрожать честному таможеннику. Рабах же продолжает свою проповедь. Он требует, чтобы мы выстроили машины перед зданием его поста, и чтобы я немедленно явился для выполнения формальностей. Я поручаю Джеки заняться переездом и иду за Господином Начальником. Тут же идет Шотар с неизменным чемоданчиком.

Таможенный пост располагается неподалеку. Это несколько параллелепипедов, выстроенных из красного материала, используемого в этих краях повсюду. Здесь же находится и офис Рабаха, в котором мы садимся, ожидая, когда у того пройдет паршивое настроение. Снаружи, на песчаной площадке выстраиваются мои грузовики. Помещение не грешит избытком меблировки: металлический шкаф-картотека, стол и несколько расшатанных стульев.

- Ну ладно. Регистрационные удостоверения и страховые свидетельства.

Ну почему этот тип должен стоять у меня на пути. Точно такая же сценка разыгрывается во время каждого моего здесь проезда. Я вздыхаю:

- Шотар, дай Господину Начальнику удостоверения и все остальное.

Шотару весь этот цирк известен точно так же, как и мне, но его уважение к властям приводит к тому, что у него начинают дрожать руки. Он подает документы Рабаху, который быстро просматривает их, после чего восхищенно улыбается. С лакомым выражением на лице он требует: