Владимир Печенкин - Два дня «Вериты»

— А вы, инспектор? У вас на что надежда?

— Что вам сказать, сеньоры… Я считаю себя честным полицейским, по крайней мере, старался быть таким. Это не одно и то же, но все-таки… Никто не скажет, что сумел подкупить старого Фернандеса. И, несмотря на честную службу, почти дотянул до пенсии, что не каждому удается. В общем-то я доволен пройденной жизнью, хотя и не могу отделаться от иллюзии, что имел способности на большее. Мне можно уже подводить итоги, потому что отсюда вряд ли выберусь… Да, об одиноком старом сыщике горевать некому. Вот вы все — другое дело. Вы молоды и должны выжить. Соглашайтесь, обещайте, водите за нос — против бандита все средства хороши.

— Ладно, давайте попробуем спать, — вздохнул Слейн и прикрутил фитилек фонаря. — Побережем силы и нервы на завтра.

Медленно тянулась ночь. Фитилек подрагивал, коптил и мерк — кончался керосин. Потом огонек и совсем погас, лишь еще некоторое время светились искорки на тлеющем фитиле. В лесу тоскливо прокричала ночная птица. По соломе к сараю прошелестели шаги, кто-то потоптался у дверей и притих.

— Сеньор Багров! Проснитесь!

— Я не сплю, инспектор. Джо!

— Я здесь. Они что-то затевают, Гарри.

— Да. Береги Аниту, Джо.

От их шепота женщина проснулась, Багров приложил палец к ее губам.

По ту сторону входа — непонятные шорохи, крадущиеся шаги. Тронули замок, звякнуло что-то. Багров встал, нащупал потухший фонарь, прикинул половчее в ладони и подошел к двери. За ее дубовыми досками возня, чье-то частое дыхание. Потом дверь с едва слышным скрипом отворилась одной половинкой, на фоне звездного неба обозначился черный силуэт человека в широкополой шляпе. Багров поднял фонарь.

— Есть тут кто-нибудь? — спросили шепотом.

— Эй, что у тебя там, Фредди? — раздался вдруг громкий голос от асьенды, и свет керосинового фонаря озарил двор. Человек в широкополой шляпе исчез.

— Фредди!

В ответ из-за угла сарая ударил карабин. Фонарь описал дугу и покатился по земле, вспыхнула разбросанная по двору солома. Всполошившиеся бандиты били из револьверов и автоматов куда попало, не сразу сообразив, что в них стреляют из леса.

На освещенную горящей соломой веранду выскочил Розелли, встрепанный, в одной рубашке. Он кричал, указывая пистолетом на сарай. Подгоняемые бранью хозяина бандиты метнулись с веранды, но пули тотчас загнали их под лестницу.

Каменные стены защищали надежно, но выйти на освещенный двор казалось невозможным.

Темнота в сарае поредела, по стенам мелькали оранжевые отблески, удушливо пахло гарью. Инспектор возился у задней стены, долбил каблуком глинобитный пол. Анита подползла к Багрову. Он хотел локтем отстранить ее:

— Здесь опасно, отойди, Анита.

Она покачала головой:

— Я буду рядом…

И вдруг лицо ее исказилось ужасом… Багров быстро повернулся к двери — и невольно подался назад: в дверь влетел Розелли. Багров увидел направленное в лицо дуло пистолета…

— Не смей!! — тонкий женский крик, и Анита заслонила Багрова.

Розелли выстрелил. Тело женщины надломилось… Она еще раз прошептала: «Не смей!..» Багров одной рукой подхватил ее и, прежде чем Розелли выстрелил снова, изо всех сил ударил его в лицо фонарем. От неожиданности бандит отступил на шаг, пошатнулся, выругался и снова вскинул пистолет… Но голова его судорожно качнулась влево — неизвестный лесной стрелок на этот раз был точен. Розелли упал.

— Анита!!

Под ее левой ключицей расплывалось красное пятно.

Багров рванул на себе рубашку и лоскутом перевязал рану. Стрельба, опасность — все отступило, потеряло значение.

— Ну, Гарри! Да очнись же, Гарри!

Багров с трудом оторвал взгляд от лица Аниты. Скрежетало железо: снаружи кто-то разламывал крышу над задней стеной. В пролом заглядывало розовеющее рассветное небо.

— Гарри, ты теряешь минуты! Бежим!

Они вдвоем подняли Аниту. Инспектор был уже наверху, он принял ее и бережно передал неизвестному человеку в широкополой шляпе. Тот, застонав, опустил на траву.

— Мне попали в ногу… — пробормотал он спрыгнувшему Багрову. — Вы уж сами… Сюда, через кусты…

Худой и морщинистый индеец сильно хромал. Слейн подхватил его под руку и повел, раздвигая кусты, чтобы дать дорогу Багрову с Анитой. Инспектор шел последним.

Скоро вышли на поляну, где стояли оседланные кони.

— Пустите, сеньор, я сяду… — сказал индеец.

— О, сеньор Слейн! А доктор? Где же доктор?

К ним бежала закутанная в плащ женщина.

— Вот так штука! Паула, ты?!

Меньше всего Слейн ожидал встретить здесь индианку из горной больницы.

— Сеньор доктор, наконец-то я вижу вас! Ой, кто это?

— Анита ранена…

— Бедная сеньорита! Я сейчас перевяжу ее, у меня есть бинты… Вот сюда, сеньор доктор, положите на плащ.

— Повязку, смени повязку… Паула? Как ты оказалась здесь? Что с Руми?

— Руми там, у асьенды. Но раз вы здесь, сеньор доктор, они сейчас придут. Бедная сеньорита! Но ведь это не страшно, сеньор доктор? Ну конечно, она поправится, если вы будете лечить ее!

Не переставая ахать и улыбаться Багрову и Слейну, она сделала перевязку, потом забинтовала старому индейцу ногу и еще успела сунуть Слейну фляжку с тростниковой водкой.

— Ты хорошая девушка, Паула, — с чувством сказал Слейн. — Да пошлют тебе боги такого же хорошего жениха. Вроде меня, что ли…

— Но я уже замужем, сеньор, — смущенно улыбнулась Паула.

— О! И кто же этот счастливчик?

— Вы его знаете, сеньор Слейн, вы знаете Руми…

Она не договорила — из леса выходили люди с карабинами.

— Сеньор Слейн! — услышал журналист знакомый голос.

— Рамон, и ты здесь! Ну, сегодня утро сюрпризов!

Мулат, еще больше похудевший и вытянувшийся, жал руку Слейна и, по обыкновению, улыбался, блестя зубами.

— Ты-то как попал сюда, Рамон? — Слейн обнял мулата и крепко похлопал по костлявой спине.

— Я нашел Руми в «Подкове» на другой день, как вы ушли. Еще с ним была Паула. Руми сразу же сказал, что пойдет искать сеньора доктора. А как я мог отпустить их одних, ведь они знают только горы. Но Руми и в лесу как дома, он вел по вашему следу от самой виллы Розелли… Вы видели, как я сшиб Розелли у сарая, вы видели? Его люди струсили, и он сам пополз, так хотел с вами расправиться! Вот не думал, что когда-нибудь убью миллионера!

— Ты убил гангстера, парень…

— А здорово мы их прижали в асьенде!

— За Розелли спасибо, паренек. Если бы не твой выстрел, не стоять бы нам тут, — сказал Слейн.

Похвала привела Рамона в такой восторг, что остановить его болтовню было невозможно.