Влад Савин - Врата Победы (Мв-9)

-Бронебойным заряжай! - скомандовал Виттман - удрать не успеем, расстреляют, придется драться. Вперед, и с нами бог!

Там было еще что-то на обочине, "виллис" или легкий броневик - оказалось под гусеницами раньше, чем Виттман успел рассмотреть. Не было слышно за ревом танкового дизеля, успел часовой кринуть или выстрелить, в следующую секунду ударила пушка. С ходу, с тряски - и снаряд угодил не в головной, а в следующий за ним танк, британцы стояли друг за другом, как на расстрел. Дистанция быстро сокращалась, выстрел, выстрел, выстрел - очередной "кромвель" вспыхнул от прямого попадания снаряда всего с двадцати метров! Почему они стоят, даже не пытаются сопротивляться? Да они же без экипажей - вот, британцы выскакивают из домой, перебегают улицу, пытаются заскочить в танки - из пулемета по ним, патронов не жалеть! Шевеление справа, за забором, летит граната, слава богу, не под гусеницу, мимо! Финке, вправо, дави их! Страшный удар в борт башни, но броня не пробита, рикошет! Финке, разворот на месте! Башню вправо! Один из "кромвелей" мимо которого мы проскочили, развернул башню, стреляет. Выстрелы одновременно, но английский снаряд пролетел мимо, может даже в каких-то сантиметрах, а мы не промахнулись, горит англичанин!

Последний "кромвель" они тогда уничтожили, когда тот выполз впереди на перекрестке откуда-то справа. Британцы просыпались и становились готовыми к бою, игра становилась смертельно опасной - да сколько их тут? Тут удачно нарисовался поворот налево, с улицы в поле, в темноту - спасение!

Они уходили прочь, а в деревне жарко горело не меньше десятка "кромвелей", взрывались боеприпасы. Только сейчас Виттман почувствовал, что в танке невозможно дышать. У всех германских машин была продувка ствола компрессором после выстрела, у русских был эжектор на стволе - но что было делать с гильзами, источавшими густой белый дым? Пришлось открыть башенные люки, и заряжающий, надев толстые брезентовые рукавицы, поспешно выбрасывал гильзы вон. А Виттман думал, что он скажет оберштурмфюреру Хюббнеру, замещающему его в батальоне - отчего не поспешили на помощь, был ведь шанс уделать этих британцев полностью и бесповоротно! Хотя целая танковая рота, расстрелянная без малейшего своего урона, это тоже отличный результат!

17я дивизия к назначенному сроку так и не подошла. Утром узнали, что она на марше попала под бомбовый ковер, на перекрестке дорог, теперь англосаксы ночами иногда бомбили и так, по маркерам, сброшенным "тайфунами". Зато поступил новый приказ, выбить британцев из этой самой деревни. Хотя было очевидно, что завтра ее сдадут - но хотя бы нанести противнику ущерб.

И вот, сейчас Виттман, осторожно выдвинувшись почти до гребня холма, осматривал поле будущего боя. Там еще чернели коробки сгоревших танков, одиннадцать штук. Но живого и невредимого противника было гораздо больше - и кажется, на этот раз там были не только "кромвели", но и "шерманы", и много пехоты. А в батальоне осталось шестнадцать танков - два "кенига", один "ягдтигр", два "тигра", шесть "пантер", четыре "штуга" и "тигренок", и это с учетом того, что было еще одно пополнение, после Берлина! К вечеру наконец прибыли какие-то ошметки от 17й дивизии - еще два десятка "пантер" и "четверок", неполный дивизион легких гаубиц, батальон бронепехоты, самоходно-зенитная батарея. Командир, штандартенфюрер Клингенберг, был в свое время легендой панцерваффе - в сорок первом он захватил Белград, имея всего один разведбатальон дивизии "Рейх".

-Решились идти засветло - сказал он, после рапорта Виттмана об обстановке - после того налета, я приказал тряпье, старую резину поджечь, чтобы был дым, так и стояли на дневке, на виду у британского воронья, будто подбитые. Однако же после обеда они снова бомбили - может, что-то заметили, а может, просто бомбы некуда было бросить. И мы решились, один черт, стоя сожгут, или на ходу! По пути еще раз налетели, но зенитчики выручили - хотя полдесятка машин потеряли, но и одного англичанина приземлить удалось.

Надо было атаковать - а пространства для маневра не было. Поле размокло, и даже "пантеры" могли двигаться по нему с трудом, надрывая моторы - "четверкам" и "штугам" было легче, ну а "тигренок", как было сказано, грязи и не замечал. Зато "тигры" вообще не могли сойти с дороги. И еще было очень плохо, что у артиллеристов оказалось совсем мало снарядов. Оставалось еще время... странно, даже на русском фронте Виттман никогда не испытывал меланхолии перед боем, только злой решительный азарт! Но сейчас в голову лезли всякие неприятные мысли - вроде той, что семьдесят лет назад по этим же полям и холмам шли лавиной непобедимые гренадеры великого Мольтке, и французы отступали огрызаясь - но на каждый их выстрел, пруссаки отвечали десятью, и надвигались, втаптывая лягушатников в грязь... а вот теперь и мы в точно таком положении, и одиннадцать британцев, сожженных вчера, и два, три раза по столько же, что сгорят сейчас, если нам повезет, ничего по большому счету не изменят! Похоже, что Германия проиграла эту войну - но не думать об этом, вообще не задумываться, что будет дальше, а честно исполнять свой долг!

-Вашему танку, штурмбанфюрер, особая задача - сказал Клингенберг - проскочить по полю вперед, поставив дымзавесу. Тогда и мы сумеем подойти вплотную. Рейх надеется на вас - удачи!

И была красная ракета, и команда, вперед. И внезапный огонь навстречу, гораздо более сильный, чем с немецкой стороны. Британцы хорошо подготовились, подвешивая над полем боя осветительные "люстры", становилось почти так же светло, как днем. "Тигренок" летел по полю, оставляя густой черный хвост непроницаемого дыма. В первую минуту англичане по нему даже не стреляли, решив что танк горит - затем разобрались, и сосредоточили огонь не меньше чем полудюжины стволов.

Будь у Виттмана даже "кениг", его бы сожгли, не дав пройти и половины пути. Но русский танк оказался очень вертким и подвижным, даже на грязном поле, а Финке был хорошим мехводом, он бросал "тигренка" влево, вправо, притормаживал, резко рвал вперед, не давая пристреляться. К тому же большое количество стрелявших мешало и англичанам, наводчики путали разрывы свои и соседей, не могли скорректировать прицел.

Это были не "кромвели"! Наведя оптику на блеснувшую вспышку выстрела, Виттман различил силуэт, похожий на "шерман", но гораздо крупнее и с более длинной пушкой. До цели осталось метров шестьсот, можно было уже достать врага самому! Короткая остановка - прицел, выстрел - и лишь искры из скошенной лобовой брони американца, ответный снаряд пролетел в полуметре над башней "тигренка". Снова вперед, в сторону, бронебойный заряжай, короткая! Если нельзя взять их в лоб, то может, бить по башне, вдруг это окажется слабым местом, как у русских Т-44 ? Из американца рванулось пламя, взорвался боезапас, этот готов!